Читать интересную книгу Ты и небо - Егорова Алина

– Мне уже провели, – растерянно произнесла девушка.

– Очень хорошо. Тогда ты все знаешь и ответишь на раз-два. Какой код для открытия кабины?

– Кода нет. Кабину можно открыть только изнутри.

– Двойка тебе! А если второй пилот отлучится в туалет, а меня кондратий хватит, как второму в кокпит попасть?

– По инструкции, пилот, выходя в салон, должен пригласить в кабину бортпроводника, который будет там находиться до его возвращения, – отчеканила Инна и добавила: – Нам так на теории рассказывали.

– Так это теория, – усмехнулся командир. – На деле никто это правило не соблюдает. Что, конечно же, неверно. Все это прекрасно понимают, и поэтому для открытия кабины существует код.

– Ой! – устыдилась Инна. – Я кода не знаю.

– А тебе и не положено. Дорастешь до старшей, будешь знать.

– Я правда думала, что в пилотскую кабину из салона не попасть, если она заперта. Нас так на курсах учили.

– Не совсем так. После набора кода замок открывается не сразу, а спустя тридцать секунд – время, которого достаточно, чтобы пилоты нажали на кнопку, блокирующую дверь. Вот эту, – Андрей Павлович показал на приборной панели нужную кнопку. – Тогда действительно дверь можно будет открыть только изнутри.

– Ясно, – улыбнулась Инна, радуясь, что ответ, которого она не знала, оказался из материала не по программе.

– Следующий вопрос. Что такое махнамба? – продолжал экзаменовать командир.

Инна задумалась. Кажется, она где-то слышала этот термин. Упасть в грязь лицом в первый же рабочий день не хотелось.

– Ну, где она находится? – подгонял Камергеров.

– Не знаю, – призналась Инна.

– А некоторые проводники показывают, – подключился к беседе второй пилот. Он отложил в сторону свои бумаги и с интересом посмотрел на Ясновскую. – Помнишь, Палыч, как эта рыженькая из Липецка, как там ее… Рябкина, кажется. Она нашла нам махнамбу на верхней панели!

– Было дело, – улыбнувшись, согласился с ним КВС.

– А ты чего тушуешься? – вкрадчиво заглянул ей в глаза второй пилот. – Смотри, сколько тут кнопочек! Которая из них махнамба? – он широким жестом показал рукой вверх.

Инна стояла, словно второгодница перед завучем школы. Надо было отвечать на вопрос, ответа на который она не знала. Сказать, что это не входит в ее компетенцию? Неловко. Сейчас ей неловко все: стоять, ходить, разговаривать… Отработать бы рейс и ничего не напутать, а ей устроили проверку знаний. Хотя бы предупредили заранее, она бы проштудировала устройство самолета А-320. Спать не легла бы – прочла бы от корки до корки толстенный мануал, чтобы не иметь бледный вид.

– Уймись, Валера! Не мешай проводить инструктаж! – пришел ей на помощь Андрей Павлович.

– Я не мешаю, я помогаю! Знакомлю члена кабинного экипажа с панелью управления.

– Машина у нас буржуйская, и все термины на языке супостата. Поэтому мы говорим махнамба, имея в виду число Маха, – пояснил командир.

– Mahnumber, – перевела Инна на «язык супостата».

– Верно. Так где находится число Маха?

– Нигде. Это отношение скорости самолета к скорости звука, – вспомнила Инна первый курс физики.

– Надо же! Какие у нас технически подкованные проводники! – изумился Валерий, и было непонятно, это он всерьез или опять прикалывается.

– Раз такая образованная, то должна знать, как открыть ртом дверь кабины, – пряча смеющийся взгляд, сказал Палыч.

– Ртом?! – не поняла Инна. Вопрос звучал издевательски. – Да ну вас! – Она выскочила из кабины, едва не сбив с ног старшую бортпроводницу.

Кира ничего не сказала, она благодаря своей профессиональной привычке все замечать обратила внимание на встревоженное лицо подчиненной. Что там у них произошло в кокпите? Резвятся, юмористы недоделанные! Палыча и Валеру Кира знала как облупленных. С этим следует разобраться. Но позже, сейчас нужно готовиться к рейсу. Поломку устранили и вот-вот привезут пассажиров.

Инна отрабатывала свой участок: встреча гостей у входа с приветливой улыбкой, каждому «доброе утро, проходите, пожалуйста». Произнеся приветствие в двадцатый раз, Инна его сократила до «здравствуйте», под конец посадки и вовсе стала кивать. Разместили багаж, уселись. «Бортпроводникам перевести двери в положение ARMED». Демонстрация ремня и аварийно-спасательного оборудования. На Ясновскую смотрели. К своему удивлению, Инна отметила, что ее ничуть не смущает непривычная для нее роль центра внимания. Разве только совсем чуть-чуть – столько времени репетировала дома перед зеркалом!

Проверить, все ли пристегнуты, у всех ли кресел спинки в вертикальном положении. Многие пассажиры этого не любят, им больше нравится сидеть, немного откинувшись назад, но инструкция – есть инструкция. Инна терпеливо и настойчиво просила убрать столики, открыть шторки и поднять спинки кресел.

– Пристегнитесь, пожалуйста! – в который раз произносила Инна. – Да, прямо сейчас. Спасибо.

– Нет, пересаживаться нельзя. В целях безопасности. Благодарю за понимание.

И все доброжелательно, ровным, теплым голосом. Чтобы пассажиры не чувствовали в свой адрес ни капли негатива, даже если им приходится мириться с неудобствами.

Она и рада бы позволить всем рассаживаться в произвольном порядке, но инструкцией возбраняется. Более того, на эшелоне старший бортпроводник пойдет по рядам и будет сверять рассадку пассажиров со списком. Так теперь от них требует руководство.

Кире тоже не жалко, чтобы пассажиры садились, где им удобно. Раньше это делать разрешали, но после того, как однажды самолет сел с большой перегрузкой, вышло предписание, согласно которому можно занимать только места, указанные в посадочных талонах. Из-за того, что может нарушиться центровка самолета.

После закрытия регистрации на рейс рассчитывается центровка, то бишь распределение нагрузки по самолету, и передается Loadsheet – «лошадь» командиру воздушного судна. Центровка важна при посадке. Если в «лошади» указана одна центровка, а в реальности из-за пересадки пассажиров она станет другой, на посадке самолета могут возникнуть проблемы.

От того, что один-единственный пассажир пересядет, центровка нарушится едва ли. Но его примеру захотят последовать и другие пассажиры. Как им будет объяснить, что вот тот, кому было позволено пересесть, – особенный, что ему можно пересесть, а остальным нельзя? Так что, во избежание скандалов на борту, пересаживаться не разрешается никому. За исключением особых случаев, разумеется.

Загорелось табло. Прозвучала команда: бортпроводникам занять свои служебные места. Инна села на откидное кресло-станцию и пристегнулась. Несколько минут спокойствия и уединения, когда можно перевести дух и погрузиться в свои мысли.

Шумели двигатели, лайнер набирал высоту. Пилоты уверенно вели машину. Инна вспомнила сегодняшний инструктаж в кабине.

За что с ней так? Если она бортпроводник, это еще не значит, что она малообразованная и глупая. Раньше, когда Инна работала в «Лимбе», такого отношения к ней никто не выказывал. Там она была инженером. Хоть и рядовым, а все равно – инженер есть инженер. Еще никто не приравнивал качество мозгов инженера к уровню куропатки. А бортпроводников – стюардесс – как только не называют: и официантками, и уборщицами – это еще прилично. Про неприличные сравнения и думать не хочется. Неужели теперь так и будет? Вот и случился с ней откат назад. «Может, вернуться в офис, пока не поздно? – мелькнула у Инны трусливая мыслишка. – Нетушки! Из-за какого-то напыщенного индюка с шевронами я не сдамся!»

Инна бросила взгляд в салон. На панели загорелась кнопка «вызов проводника». Надо идти. Улыбнулась, как бы ни было скверно на душе, пассажиры должны видеть ее лицо только приветливым. Что там стряслось? Ах, воды. Да, конечно, сейчас. Принесла воды. Оказалось, что рядом сидящим пассажирам тоже надо. Пришлось возвращаться, чтобы напоить всех желающих.

Рейс был не из подарочных. Летели в Бишкек, пассажиры в своем большинстве – возвращающиеся с вахты гастарбайтеры. Каждый первый чувствовал себя падишахом и за билет в эконом-классе ожидал обслуживания уровня А. Требовали и возмущались, правда, тихо. На всякий случай не буянили, чтобы в следующий раз не получить отказ в визе. Ясновская носилась как Савраска: обслужить, привести в порядок туалетную комнату, собрать объедки, использованные бумажные стаканчики, гигиенические пакеты с содержимым желудков и прочий мусор. Ближе к посадке пассажиры угомонились. Инна наконец присела. Она почувствовала, как гудят ноги. Еще и новые туфли поленилась разнашивать, теперь стопы будут в мозолях.