Когда капитан первого ранга Кетлинский поднялся на мостик, встречное судно было уже в миле от «Аскольда».
– Нейтрал, Казимир Филиппович, – доложил вахтенный начальник. – «Скальд», порт приписки – Тромсё, тоннаж около двух тысяч, следует из Архангельска в Англию.
– Из Архангельска? – переспросил Кетлинский. – Мы там были три дня назад, и что-то я не припоминаю в порту такого парохода. Боевая тревога! Прикажите ему застопорить машину. Мичман Асафьев, готовьте вельбот, пойдёте начальником досмотровой партии.
– Есть! – дружно ответили оба офицера, обменявшись быстрыми взглядами.
«Чудит командир, – подумал лейтенант. – Впрочем, начальству всегда виднее, да и какое ни есть развлечение среди монотонности болтанки в этих холодных водах».
«Спускать катер на такой волне? – подумал мичман. – Его же размолотит о борт!».
К.Ф.Кетлинский
Однако вслух никто из них ничего не сказал: Кетлинского[20], принявшего «Аскольд» в Тулоне, искренне уважали, и приказы его исполнялись неукоснительно. А боевая тревога – так на то она и война, пусть даже далёкая от этих мест.
Стволы шестидюймовых орудий развернулись в сторону купца. Норвежец, расстояние до которого сократилось до четырёх кабельтовых, послушно остановился, качаясь на волнах.
– Господин капитан первого ранга… – начал было Асафьев, желая высказать свои опасения по поводу спуска катера, но командир, следивший за «Скальдом», его перебил.
– Он разворачивается! – выкрикнул он звенящим голосом. – Против ветра – значит, он подрабатывает машиной! Открыть огонь!
От норвежца к «Аскольду» потянулась полоса белой пены, словно кто-то разматывал длинное узкое полотенце.
– Торпеда! Право руля!
«Скальд» мигнул орудийными вспышками. Первый снаряд упал у борта «Аскольда», второй попал в цель – зазвенели осколки, кто-то жалобно вскрикнул. А затем у самого борта крейсера мелькнуло блестящее тело торпеды, вздыбленное волной. Смертоносной стальной рыбине не хватило считанных метров – она прошла впритирку. Опоздай Кетлинский всего на секунду…
Крейсер яростно бил по нейтралу – нет, не по нейтралу, на мачте «Скальда» взвился флаг с тевтонским крестом, – из семи орудий, развив максимальную скорострельность. Попадание следовало за попаданием, а потом море ринулось к небу, встав стеной. Пахнуло жаром, люди на мостике «Аскольда» на какое-то время оглохли. Безобидный купец исчез в чудовищном взрыве, рассыпавшем во все стороны град мелких обломков[21].
Гибель германского рейдера «Метеор»
– Вот так, господа офицеры, – негромко сказал командир ошеломлённым Сергееву и Асафьеву. – Этот пароходик был битком набит минами, а мины при попадании в них снаряда имеют обыкновение взрываться. Впечатляющее зрелище, не правда ли? Господин лейтенант, уточните наши повреждения и доложите.
– Есть, господин капитан первого ранга, – взял под козырёк Сергеев.
Повреждения от попадания немецкого снаряда оказались незначительными, убитых не было, ранения получили трое матросов. Среди команды крейсера, возвращавшегося в Архангельск, царило радостное возбуждение – обычное состояние людей после выигранного боя. Но «Аскольду» не суждено было вернуться в порт с победой: через час после гибели «Метеора» крейсер наскочил на мину, выставленную потопленным германцем[22].
«Аскольд» принял пятьсот тонн воды, сел носом и получил крен на левый борт. Крен удалось спрямить, но было ясно, что ни до Архангельска, ни до Колы крейсеру не дойти. Кетлинский принял решение идти в Йоканьгу, куда «Аскольд» и добрался к вечеру. И там «флагман двух флотилий» сел на грунт у самого берега, затонув до уровня верхней палубы.
– Бедная Россия… – тихо произнёс Кетлинский, гладя с кормы катера на оставленный корабль.
– Какая «Россия», Казимир Филиппович? – не понял его Сергеев. – Она на Балтике, в полной исправности.
– Страна Россия, Николай Александрович, – пояснил капитан первого ранга. – Она идёт ко дну, я это чувствую. И дай мне бог ошибиться…
* * *
– Попытку вызвать на бой Гранд Флит считаю преждевременной, – адмирал Рейнхард фон Шеер упрямо наклонил лобастую голову. – После вступления в строй четырёх новых дредноутов – «Куин Элизабет», «Канады», «Уорспайта» и «Бархэма» – англичане имеют заметное превосходство в линейных кораблях, что может поставить под удар достигнутое нами равновесие сил. Я тотчас же брошу вызов британскому флоту, как только будут готовы наши линкоры типа «Баден» и линейные крейсера типа «Макензен». Достроечные работы на всех восьми кораблях идут полным ходом, и их вступление в строй следует ожидать не позднее весны следующего года. И тогда…
– А пока вы с фон Тирпицем будете настаивать на продолжении подводной войны, – желчно заметил фон Мюллер, – рискуя разрывом отношений с американцами и даже войной с ними? Почему бы вам, адмирал, не послать в Атлантику линейные крейсера Хиппера? Их появление на британских коммуникациях может сыграть решающую роль, к тому же они, в отличие от субмарин, могут топить торговые суда по правилам, согласно нормам призового права, обеспечив безопасность пассажиров и команд атакованных судов.
– Уголь, – коротко бросил Шеер. – Наши Große Kreuzer имеют ограниченный радиус действия, а снабжение их топливом сопряжено со значительными трудностями, не говоря уже о том, что погрузки угля в море предельно изматывают команды.
– А зачем забираться в Центральную Атлантику или в Ирландское море? – вкрадчиво произнёс фон Мюллер. – Для наших больших крейсеров есть заманчивая цель в пределах их досягаемости: у берегов Норвегии. Торговые суда, идущие в Россию, – чем это не мишень для пушек адмирала Хиппера? Тем более если суда эти пойдут не поодиночке, а караваном.
Командующий Хохзеефлотте и фон Поль, начальник Адмиральштаба, переглянулись.
– Это реально, – медленно проговорил Шеер. – Но о каком караване идёт речь?
* * *
– Довожу до вашего сведения, – Уинстон Черчилль размял в пальцах сигару, – что принято решение расширить военную помощь, предоставляемую нами России. Как вам известно, фронт во Франции замер, и все попытки – и наши, и немцев, – изменить статус кво привели к обоюдным тяжёлым потерям без какого-либо осязаемого успеха. Под Верденом запущена исполинская мясорубка, но на выходе… А вот в России германская армия заметно продвинулась, заняв всю Польшу и потеснив русские войска на широком фронте. Неудачи нашего восточного союзника связаны прежде всего с недостатком у русских тяжёлых орудий и снарядов – мы может восполнить их нехватку. Дальнейшее отступление русских войск для нас весьма нежелательно – думаете, вы все это прекрасно понимаете.
– Снаряды нужны нам самим, – возразил Китченер, – их не так много, как кажется.
– Десять снарядов, выпущенных по немцам на Восточном фронте, – холодно возразил премьер-министр, – эффективнее ста снарядов, израсходованных в Шампани. Наша помощь русским будет далеко не безвозмездной – царь Николай согласился отправить во Францию экспедиционный корпус. Русские зуавы присоединятся к зуавам африканским… А кроме того, русское морское командование пообещало активизировать свои действия на Балтике – если русский флот отвлечёт на себя хотя бы старые германские броненосцы, это уже кое-что. Решение кабинета о помощи России одобрено Его Величеством и обсуждению не подлежит, – Черчилль посмотрел на Китченера, – нам остаётся только осуществить его наилучшим образом. Транспорты с военными грузами пойдут на север – в Архангельск, а на обратном пути они примут на борт части русского экспедиционного корпуса: тоннаж не должен простаивать.
– Рискованно… – пробормотал Джеллико.
– Норвежские воды не более опасны, – живо парировал премьер, – чем Атлантика, где бесчинствуют германские рейдеры и субмарины. И есть ещё одно соображение, адмирал, которое в первую очередь касается вас. Суда пойдут не порознь, а караваном, чтобы русские батальоны были доставлены на европейский театр одновременно, а не за два-три месяца. Естественно, несколько десятков транспортов пойдут в Архангельск тоже не поодиночке.
– Такой караван – даже два каравана – это соблазнительная цель для Хохзеефлотте.
– Конечно, – на лице Черчилля появилось подобие улыбки. – А для вас это хороший шанс взять реванш за шестнадцатое декабря и за неудачу у Оркнейских островов. Вы меня понимаете?
– Гранд Флит обязан прикрыть эти конвои, особенно обратный, с войсками, – заявил Китченер тоном, не терпящим возражений. – Русские зуавы должны гибнуть во Франции, а не на дне Северного моря.
– Несомненно, – Черчилль благодушно кивнул. – А в самом неблагоприятном случае эти караваны – оба – послужат аппетитной приманкой для Флота Открытого моря. Думаю, немцы узнают об их выходе, а если нет, то мы постараемся, чтобы они об этом узнали.