за дерзость и грубость по отношению к себе.
Эти мысли успокаивали, принося в душу девушки просветление.
Но как же объяснить тогда этот невероятный рост волос???
Исцеление!
Эта мысль проникла в голову внезапно и показалась весьма… реалистичной, насколько Илва вообще могла мыслить здраво в подобной ситуации.
Он был отравлен. Возможно, эта отрава отнимала жизненные силы. Теперь яд вышел, а организм заработал, как часы, и нагнал то, что потерял прежде!
Любой бы на месте Илвы сказал, что это полный бред: ни у кого в этом мире так быстро не растут волосы, но… ее нежелание признать своего красавчика-раба божеством на сей раз победило, и она окончательно решила для себя: он из другого народа, а кто их там знает, как быстро у них всякое может расти. И волосы могут быть шикарными, и тело крепким, и… все остальное очень даже ничего!
Илва покосилась вниз, на мускулистый живот раба и ниже, а потом ухмыльнулась.
Всему должно быть вполне простое и логичное объяснение!!!
В этот момент сомнения и страхи окончательно покинули ее разум, и Илва снова шагнула к парню поближе, так что смогла прикоснуться пальцами к его щеке или провести по мокрым потемневшим волосам.
Может, он в трансе? Колдунья говорила, что некоторые народы юга применяют его, как способ самоисцеления. А учитывая, что прекрасный юноша чужестранец…
Улыбка расплылась на губах охотницы, когда она приподнялась на носочки, чтобы быть с рабом на одном уровне, а потом, недолго думая, прильнула к его губам, обхватив руками мускулистые крепкие плечи.
Парень вздрогнул, замер на несколько мгновений, а потом весьма неожиданно… жадно ответил на поцелуй.
Глава 20. Прогулка в эфирном теле...
Арраэх вышел из своего физического тела уже через полчаса нахождения в воде. Его эфирная часть была довольно слабой, но то, что ему удалось вообще совершить подобное, правителя несказанно обрадовало.
Значит, он реально восстанавливается — спасибо ментальному регулятору!
В груди щемило от ощущения долгожданной свободы, когда он, проникая сквозь стены, медленно перемещался между комнатами дикарского поместья.
Он видел стражей и слуг, и вокруг их тел отчётливо просматривались яркие всполохи эмоций. В основном ауры существ были грязно-красными, а у кого-то даже черными, что говорило об их глубокой опущенности и нечистоте. Лишь у парочки встреченных детей сияние оказалось голубовато-зелёным.
Арраэха передергивало всякий раз при очередной встрече, и от этого соседства отчаянно хотелось… домой.
Да уж, никогда он прежде так не ценил ни свой дворец на Мироане, ни свое окружение, как оценил их сейчас.
Не поймешь ценность того, что имеешь, пока не потеряешь.
Мысли переметнулись к родным — братьям Руэлю, Риану и сестре Заре. Наверное, они сейчас беспокоятся о нём. В их любви он был полностью уверен.
Но вслед за этими образами пришел другой — его бывшей жены.
Помрачнел.
Неужели покушение на него — это всё-таки ее рук дело?
В это не хотелось верить, это казалось невозможным, но… Мия в последнее время проявляла столько ненависти и агрессии, что он даже не удивился бы, если бы она действительно решилась лишить его жизни.
Но она носит под сердцем его ребенка.
И это все меняет…
Даже покушение на его жизнь не может отменить того факта, что она — мать его будущего дитя.
Однако… наверное, бесполезно думать об этом, находясь сейчас в положении презренного раба на этой мерзкой планете.
Миновав несколько коридоров, Арраэх задумал выскользнуть на улицу и оглядеться с высоты птичьего полёта, как вдруг…
Откуда-то снизу сейчас доносился отчетливый сигнал зоннёнского происхождения. Он напоминал излучение ментального передатчика в работающем состоянии, и правитель изумленно замер. Неужели…?
С его помощью можно послать данные о своем местоположении на огромное расстояние! Несколько моделей подобного передатчика сконструировал Нэй Синоарим — настоящий отец его брата Риана*. Он использовал свои способности к управлению временными струнами и придумал прибор, который отсылает сигнал не через физическое пространство, а сквозь иное измерение, в котором времени нет. Экземпляров такого прибора было всего несколько штук, в том числе и с его личного шлюпа. А это значит, что… здесь обломки его корабля!
Арраэх так разволновался, что его потянуло обратно в физическое тело, но он постарался быстро взять себя в руки и одним ментальным усилием проник под каменный пол.
Внизу оказались сырые холодные помещения, в которых было очень мало света. Неровная кладка стен, поросших мхом, вызывала отвращение, и Арраэх был рад, что сейчас ему не нужно касаться их физическими руками.
Он прислушивался к сигналу и двигался в том направлении, откуда доносился едва уловимый звук.
Наконец, он свернул в некое подобие пещеры и оказался… в темнице.
Стонущие умирающие существа были заточены в нескольких клетках, и правителя просто передёрнуло от черноты их страдальческих аур. Эмоции несчастных были наполнены ненавистью и проклятьями, и Арраэху стало их даже жаль, но он пришел сюда не для того, чтобы задерживаться у руин чьих-то судьб, поэтому поспешил дальше, влекомый своими великими целями.
Коридор, освещенный чадящими факелами, привел его к огромной деревянной двери, которую он миновал с легкостью, просто пройдя сквозь нее и сквозь стражу, ее охранявшую.
Комната была полутемной, освещенной лишь светом нескольких канделябров. На полу хаотично валялись обугленные обломки, среди которых Арраэх без труда узнал обшивку и «внутренности» своего собственного шлюпа.
Сутулый длиннобородый старик неуклюже копошился посреди покореженного металла, выискивая что-то из кучи мусора и делая пометки на большом куске бумаги. Перо, с которого капали чернила, дрожало в его руках, потому что он был слишком стар и немощен для какой-либо работы, но исполнял ее неторопливо и покорно.
Арраэха он мало интересовал, поэтому правитель начал оглядываться вокруг, пытаясь найти передатчик.
Он оказался завален обломками в самом дальнем углу комнаты, но пробраться к нему оказалось невозможно. Чтобы при помощи эфирного тела двигать предметы физические, требовалось колоссальное количество энергии, а сейчас Арраэх был предельно слаб, поэтому он с разочарованием был вынужден констатировать факт, что передатчик ему в таком виде точно не достать. Окинув напоследок комнату взглядом, он уже собрался уйти, как вдруг старик странно вздрогнул и резво обернулся, уставившись прямо… на него.
Словно увидел.
Поблёкшие старческие глаза расширились, рот приоткрылся, обнажая истертые зубы, и абориген попятился назад, бледнея с каждым мгновением всё сильнее.
Его аура окрасилась мертвенно белым цветом — окраской страха, и Арраэх с удивлением понял, что мужчина его действительно увидел.
Наконец, старик упал на колени и уткнулся лбом в грязный мокрый пол.
— О