но, по крайней мере, оно сделает свое дело.
Я выкидываю все мысли из головы и начинаю думать о контроле. Что бы там ни было, что бы я ни прокручивал в своей голове с Ириной, это было не что иное, как небольшая оплошность. Я — Васильев. Мы не теряем контроль над собой. На самом деле, мы вообще ничего не теряем.
Пришло время перестать думать, как слабак, и начать играть, как мастер.
Глава 7
Диана увлеченно беседует с Антоном, когда я захожу в ее кабинет после позднего завтрака. Этой ночью я так устала от откровений. Что для меня нетипично, но в кои-то веки я выспалась.
Разговор выглядит напряженным, если судить по разочарованию, отразившемуся на лице Антона. Я проскальзываю внутрь и занимаю свое место. Они игнорируют меня, но знают о моем присутствии. Диана садится за свой большой письменный стол и кивком головы показывает Антону, чтобы он уходил.
Он не двигается добрых четыре секунды. Я знаю, потому что просчитываю время.
В конце концов, с почти незаметным вздохом, он встает и уходит. Его шаги тяжелы с намерением показать свое недовольство от состоявшегося разговора. Вероятно, Диана планирует заставить его сопровождать нас в поместье Васильевых. Это не та работа, к которой он привык и для которой даже подходит, но если моя сестра прикажет, он выполнит. Антон — правая рука отца. Он выполняет всю грязную работу и делает это с охотой с улыбкой на губах. Так что нет никаких сомнений, что он подчинится и будет сопровождать нас. Диана позаботится о том, чтобы отец тоже счел ее идею хорошей. Она всегда находила общий язык с мужчинами, и наш отец не застрахован от ее обаяния.
— Ты выглядишь напряженной, — комментирую я, наблюдая за сестрой и пытаясь выявить хоть капельку нервозности.
— Просто нужно ко многому подготовиться, — тяжело выдохнула Диана. Она больше не та легкомысленная, взволнованная женщина, какой была прошлой ночью.
Я встаю и подхожу к ней, присаживаясь на угол ее стола.
— Разве Антон не хочет поработать у нас охранником? — спрашиваю я игривым тоном, но это не помогает избавить ее от хмурого настроения.
— Антон сделает то, что ему скажут, — выдавливает она, ее голос холоден и непоколебим.
Подняв руки в притворной капитуляции, я возвращаюсь к своему стулу.
— Как и все мы, — огрызаюсь я в ответ.
Она швыряет ручку на стол.
— Не сейчас, Ирина. Если ты собираешься вести себя, как соплячка, то лучше иди работать в свой кабинет.
Я изумляюсь ее вспышке. Мой взгляд скользит к соседней двери, разделяющей наши кабинеты. Я никогда не пользовалась им. Никогда. Я даже не была в нем с тех пор, как отец выделил его мне больше года назад. Мы с Дианой всегда работаем вместе.
У меня сковало грудь, но я уверенна, что ее слова — полный блеф. Поэтому встаю и направляюсь к двери. Я покажу Диане, что никогда не потерплю подобного отношения к себе — будто я прислуга. И, прежде чем касаюсь дверной ручки, она бросается ко мне.
— Стой! — кричит сестра срывающимся голосом. — Я не это имела в виду. — Диана встает между мной и дверью, нахмурившись и сведя брови вместе.
— Я знаю, что совсем не это, — выдавливаю я из себя. — Так что в следующий раз не говори того, чего не имеешь в виду.
Она протягивает руку и убирает мои волосы, заправляя их мне за ухо.
— Ладно. Мне жаль. Ты не такая. — Она вздыхает и дотрагивается кончиком пальца до своих губ, ее обручальное кольцо с желтым бриллиантом ослепительно сверкает. — Я немного нервничаю.
Я скрещиваю руки на груди и начинаю делать шаг к своему месту. Диана возвращается к своему. Но я резко поворачиваюсь и открываю дверь в свой кабинет. Слышно, как она задыхается и бросается к двери, чтобы закрыть ее передо мной. У нее такие большие и яркие глаза, что они похожи на полные луны.
— Я-я-я иногда сплю там, — выпаливает она, ее голос нервно дрожит, — когда работаю допоздна.
Хотя она быстро закрывает дверь, я уже мысленно просканировала и сохранила в памяти все то, что было внутри.
У дальней стены, где когда-то стоял мой письменный стол, расположена кровать. Покрывало в беспорядке, и, если не ошибаюсь — а я никогда не ошибаюсь, — на изножье кровати лежат трусики, разделенных на две части.
— Тень, — отчаянно произносит она мое прозвище, и только тогда я понимаю, что так и не произнесла ни слова. И, смотря в ее проницательный взгляд, я вижу страх. Я никогда не видела эту эмоцию в глазах Дианы. Она всегда так уверена в себе. Так спокойна и уравновешена. — Я просто иногда сплю там, когда работаю допоздна, — повторяет она, как будто каким-то образом заставит меня поверить в ее слова.
Ее комната находится через несколько дверей отсюда. Поэтому нет необходимости спать в моем кабинете. Я не купилась на ее слова.
— Ирина, пожалуйста, — умоляет она срывающимся шепотом. И я понимаю, о чем она меня просит.
Пожалуйста, не задавай вопросов.
Никому не говори.
Никогда больше не упоминай об этом.
Прежде чем я успеваю сформулировать ответ, визг эхом разносится по коридору. Я узнаю голос нашей матери и иду в сторону, откуда он идет, чтобы узнать, что происходит. Низкий голос моего отца доносится из его кабинета, и, подойдя к двери, вижу, что она слегка приоткрыта. Затем слышу рыдания матери.
— Как ты мог не знать? Он очень похож на тебя, — плачет она.
— У меня нет привычки рассматривать детей прислуги, Ольга. Ты хочешь сказать, что знала? — рычит он.
— Ты думаешь, я ни разу не заметила, как на меня смотрели глаза моего собственного мужа? Как ты считаешь, почему я отослала их прочь?
— Ты, шлюха! — Его рев эхом отражается от стен, и затем я слышу звук хлесткой пощечины. Рывком толкаю дверь и вижу нашу мать, склонившуюся над его столом и держась за щеку.
Взгляд отца устремляется на меня, затем на Диану, которая последовала за мной внутрь.
— Что происходит? — спросила я, стараясь размеренно дышать. Я осматриваю сложившуюся перед собой картину, вбивая каждую деталь в мой мозг. И когда взглядом нахожу мужчину, стоящего рядом с отцом, у меня скручивается желудок.
Он настолько мне знаком, что я мгновенно узнаю его.
Вас.
Он всегда был рядом с нами, когда мы были детьми. Маленький дрянной мальчишка. Его мать была нашей любимой горничной. Я проплакала несколько недель