Читать интересную книгу Сэнсэй II - Анастасия Новых

Все ребята засмеялись, а Сэнсэй с улыбкой его предупредил:

– Смотри, дельфины, как и слоны, способны долго помнить обиду.

Но когда дело дошло до мяча, которым Женька, отобрав у дельфинов, решил их подразнить, «Меченый» вообще принял угрожающую позу. Дельфин возбуждённо замотал головой из стороны в сторону и широко разинул пасть, обнажив свои конические зубки, не хуже чем у тигра. После этого последовал резкий щелчок зубами. Ничего хорошего это не предвещало. Парень тут же выпустил из рук мячик, не желая больше испытывать терпение дельфина, и быстрее погрёб к берегу. А позади него послышалась целая какофония звуков, очень похожая на Женькин ехидненький смех, который он перед этим имел неосторожность озвучить при дельфинах. Мы даже не поверили, что слышали своими ушами такой забавный «хохот» дельфинов. На что Сэнсэй ответил, что дельфины способны копировать разные звуки. И действительно, когда мы с ними плавали, чего мы только не услышали: от звука, похожего на скрип какой-то несмазанной калитки, до звуков, похожих на человеческий смех и даже писк комара.

Изнеможённые долгим купанием, мы вылезли из воды вслед за Сэнсэем. А дельфины ещё продолжали резвиться, носясь с мячиком и всё дальше и дальше отгоняя его в море. Мы уже махнули на это рукой, решив оставить этот наш маленький подарок им на память. Так они и уплыли с ним в открытое море.

8

Такого насыщенного непредвиденными событиями дня у нас ещё не было. После колоссальной водной «физзарядки» мы просто отключились, заснув глубоким сном. И проснулись лишь под вечер, когда солнце садилось за горизонт. Жара наконец-то спала. Вокруг было тихо. На море стоял штиль. Благодать да и только. Те, кто проснулся первыми, насобирали хвороста и дров для вечернего костра. Потом дружно приготовили ужин. И когда, расправившись со всеми своими бытовыми делами, расположились возле костра за любимым нами чаепитием, на небе уже появились первые звёздочки. Мы с удовольствием восседали в тесном дружеском кругу, ожидая, как всегда, столь интересную и столь полезную для души беседу с Сэнсэем. Поговорив вначале на бытовые темы, Володя первым перевёл разговор в русло «вечных тем».

– Сэнсэй, ты обещал рассказать о русском бодхи, – напомнил он.

– Ну раз обещал, – проговорил Сэнсэй и, немного помолчав, произнёс: – Слышали о таком святом по имени Агапит?!

Некоторые из нас отрицательно покачали головой.

– Нет, – ответил за всех Виктор.

Мне же имя Агапит почему-то показалось знакомым. И я стала напрягать память, где же могла его слышать, причём не так уж давно.

– Агапит, Агапит, – задумчиво проговорил Николай Андреевич, видимо тоже что-то припоминая. – Минуточку… А это случайно не связано как-то с древней медициной?

– С древнерусской медициной, – уточнил Сэнсэй. – Это был выдающийся монах Киево-Печерского монастыря, врачевавший в XI веке. Слава о его даре исцеления от тяжких заболеваний разошлась далеко за пределы Киева. Но это не самое главное в его биографии.

Сэнсэй замолчал, прикуривая сигарету. И тут меня, как говорится, осенило, где я могла слышать это имя. Про Агапита рассказывал знакомый моего дяди. В это время мы с мамой как раз гостили у дяди Вити в Москве, когда я проходила обследование в московской клинике.

– И я знаю кто это! – воодушевлённо промолвила моя особа, к большому удивлению моих друзей. – У моего дяди в Москве есть хороший знакомый – учёный, который входил в научную группу по изучению Печерских мощей. Он рассказывал, что они проводили какие-то там биохимические, рентгенологические, бактериологические и ещё… не помню, как это по науке называется… Короче говоря, какие-то исследования, которые позволяют восстановить внешний вид и строение человека по костям…

– Морфологические и антропометрические, – подсказал Николай Андреевич.

– Точно, – и уже непосредственно обращаясь к нему за помощью, произнесла: – И ещё эти… когда узнают, кто чем болел…

– Этиологические.

– Да, – кивнула я. – Так они благодаря этим исследованиям восстановили истинный облик некоторых Печерских святых из Ближних пещер, в том числе и Агапита. Причём его мощи вызвали целый переполох среди учёных. А всё началось с того, когда учёные обнаружили, что мощи Агапита излучают какой-то непонятный не то фон, не то поле, в общем неизвестный вид энергии. Потом проводили разные эксперименты. Так возле его мощей менялась и структура воды, и растения ускоряли свой рост, даже впоследствии становились более выносливыми и «здоровыми». Выявили какие-то защитные характеристики от действия радиации. И даже в помещении, где находились мощи, было что-то обнаружено, что оказывает очень сильное бактериологическое воздействие на воздух. Обычная вода, которая некоторое время стояла возле мощей Агапита, меняла свои свойства. И в последующих экспериментах на животных и людях эта вода оказывала лечебное воздействие, от которого у людей быстрее заживали раны, проходили различные болезни, а больные животные быстро восстанавливались. И самое главное, обнаружили какую-то непонятную цикличность «фона» мощей. В определённые дни это «поле» резко усиливалось, причём многократно. В общем, вело себя как у живого организма… Вот!

Выдав всю информацию, известную мне на тот момент, я замолчала.

– Да, круто! – присвистнул Андрей.

– Что вы хотите, – сказал Сэнсэй, – Агапит был Бодхисатвой.

– Подожди, – произнёс психотерапевт, – он же принадлежал к христианской религии. А Бодхисатва – это вроде как буддийский Восток.

– Я тебе когда-то объяснял первичное значение слова Бодхисатва, помнишь? Это слово из Шамбалы. Бодхисатва, как и человек, принадлежит Богу. А религии, разделения верований – это всего лишь бизнес людей, торгующих именем Бога.

– Хорошо. Тогда другой вопрос. Если Агапит был бодхи, тогда, по идее, учитывая уровень его знаний… В общем, почему же тогда основателем Киево-Печерской Лавры, этого первого духовного центра в Древней Руси считают Антония, а не Агапита, который жил в его время?

Сэнсэй усмехнулся.

– Вернее будет сказать, что Антоний жил во времена Агапита… А насчёт твоего вопроса, то ты забыл одну маленькую деталь. Бодхисатвы редко когда выступают в качестве лидеров человеческого общества, если это не связано с какой-то определённой миссией, как у бодхи Иссы. Обычно их ученики и последователи становятся таковыми. А Бодхисатва, как правило, остаётся незаметным для широких масс.

– А почему? – удивилась Татьяна.

– Потому что Бодхисатва, учитывая его невмешательство в дела человеческие, может только посоветовать, как преобразовать общество в лучшую, духовную сторону. А само преобразование – желание и дело рук самих людей, то есть, к примеру, тех же его учеников и последователей.

– Ты хочешь сказать, что Антоний был учеником Агапита? – прозрел Николай Андреевич.

Сэнсэй кивнул. Доктор подумал, а потом растерянно спросил:

– А как же эта установка, что Агапит был учеником Антония? Она ведь на чём-то базировалась?

– Её «база», как ты говоришь, является всего лишь церковной версией, которая, в свою очередь, выстраивалась на основе таких книг, как «Отечник»…

– «Отечник»? – переспросил Володя.

– Да. Или иначе его ещё называют «Киево-Печёрский патерик». Это книга о жизни и деятельности святых отцов Печёрских, написанная в XIII веке. А также по записям монаха Печёрского монастыря Нестора Летописца «Жития…» или, к примеру, известной вам по школьной программе его книге «Повесть временных лет». – Сэнсэй сделал паузу и, посмотрев на наш молодой коллектив, добродушно проговорил: – Если вы, конечно, учились в школе, а не отбывали там от звонка до звонка.

– Как же, помним, помним, – похвастался Костик. – Я даже дату её написания запомнил.

– И с выражением произнёс: – 1113–1115 год от рождества Христова.

Ребята расплылись в улыбках.

– Верно, – подметил Сэнсэй. – То есть, спустя определённое время после реальных событий, с учётом тогдашней политической ситуации в государстве, а также предпочтений и симпатий среди высшего духовенства.

– Ну да, – насмешливо сказал Виктор. – Поди там разбери, кто был прав. Как говорят в нашей среде, выслушав в суде двух свидетелей по одному и тому же дорожному происшествию, теряешь доверие к историкам.

Мы засмеялись, а Костик добавил своего юмора в наш смех.

– Это как у Бернарда Шоу спросили после его очередной речи: «Что скажет по этому поводу история?» А тот ответил: «История, сэр, солжёт, как всегда».

– Ну зачем же так категорично, – возразил Сэнсэй под смех ребят. – Просто каждый человек, описывая прошлое, мотивирует его, в первую очередь, личностными соображениями. А личностные соображения зависят от степени его духовности и личной заинтересованности, исходя из чего страдает объективность. Дай задание десяти людям описать одно и то же событие и, будьте уверены, каждый преподнесёт его по-своему. К примеру, политик опишет так, как это ему видится выгодным в свете происходящих в его время событий. Врач опишет с позиции медицинских воззрений. А простой человек с житейско-бытовой позиции, акцентируя внимание на тех моментах, которые лично ему интересны. Вот и получается разная история. Но в любой истории можно уловить основную суть происходящих событий. Как говорится, надо зреть в корень.