— Даниил! Это же я, Олеся! Обернись!
Он не обернулся, а я, прикованная взглядом к нему, не заметила, как на пути возник широкий разлом. В последнее мгновение я попыталась затормозить, но не смогла удержать равновесие на краю и, вскрикнув, полетела в тёмную бездну.
— Она очнулась! — снова послышался мамин голос, но на этот раз совсем близко.
Едва открыв глаза, я зажмурилась от яркого света лампы, которая, казалось, висела прямо над кроватью. Мама сидела рядом на стуле, держа меня за руку, папа стоял у окна.
— Мам, я в больнице? Что случилось?
— Доченька, ты нас так напугала! Нам позвонили, сказали, что ты в обморок упала на улице. Там авария была страшная. Много людей пострадало, но всё произошло в стороне от тебя. А почему твой организм так среагировал, неизвестно. Все твои физические показатели были в норме, но врачам никак не удавалось привести тебя в чувства. Ты будто бы просто спала, только очень долго.
— Сколько? — тихо спросила я.
— Четыре дня. Ты же ничего никогда не рассказываешь о своём здоровье! Мы и предположить не могли, что у тебя какие-то проблемы. Врач спрашивал, было ли уже когда-нибудь что-то подобное, а я даже не знала, что сказать. Позвонила Алексею, так у него телефон оказался недоступен, потом Наталье. Она сказала, что вы давно не виделись. Вы поссорились?
— Нет, мам. Просто каникулы. Каждый занимается своими делами.
«Да, уж, чем дальше, тем интересней, — мысленно сказала я сама себе. — Сначала кошмары каждую ночь, потом отключка на четыре дня… Это что, на меня так психоанализ повлиял? Чушь полная! Ладно бы ещё на гипноз согласилась, а так…»
— Она хорошая девочка, — тем временем продолжила мама. — Так переживала за тебя. В больницу даже приезжала навестить.
— Когда?
— Сегодня утром.
— А она ничего не оставляла? — с надеждой спросила я.
— Оставляла. Сказала, что давно хотела тебе отдать, но всё не получалось, — мама встала со стула и обошла мою кровать. — Странная такая штучка, я в тумбочку убрала, сейчас покажу.
За пару минут ожидания от нахлынувшего волнения сердце едва не выскочило из груди. Мама открывала дверцу тумбочки безумно медленно, даже не предполагая о том, насколько мне было важно знать, что это за штучка. Наконец, я увидела его. Мой, казалось, навсегда потерянный амулет, мой зачарованный камень. Мама протянула мне красный шнурок, я взяла его и крепко сжала в ладони.
— Больше никто никогда тебя у меня не отнимет, — прошептала я еле слышно.
— Что ты говоришь, дочка? — удивлённо спросил папа.
— Ничего особенного. Просто мысли вслух.
Потом пришёл врач. Он без особого энтузиазма предложил провести дополнительное обследование, но я наотрез отказалась. Мне нужно было срочно вернуться домой, и потому я настаивала на немедленной выписке. Однако родители все же решили, что будет правильно до завтрашнего утра оставить меня в больнице, на всякий случай. Пришлось согласиться. Когда все разошлись, оставив меня в гордом одиночестве в одноместной палате, я без раздумья набрала номер Наташи.
— Да, слушаю! — прозвучал звонкий голос подруги.
— Привет! Это я. Нам нужно поговорить.
— Привет, Олеся. Я рада, что ты пришла в себя. Давай поговорим. Разговор не телефонный, как я полагаю? — спокойно спросила она.
— Можешь приехать ко мне в больницу?
— Могу.
— Жду. Адрес ты знаешь, — сухо ответила я и нажала на отбой.
Сдерживать эмоции в разговоре у меня получалось с трудом. Обида, перемешанная со злостью, больно терзала душу. Как она могла так со мной поступить? Я едва не сошла с ума за это время, пока она спокойно прятала камень у себя. Предательница!
С другой стороны, хорошо, что хоть сейчас вернула, а то неизвестно, когда бы закончился мой глубокий сон. Почему-то в том, что я проснулась именно благодаря амулету, у меня сомнений не было.
Наташа приехала через час.
— Привет ещё раз, — поздоровалась она с порога и, окинув меня беглым взглядом, с усмешкой сказала: — У тебя такой вид, будто бы ты меня убить готова.
— Если бы ты знала, во что превратилась моя жизнь из-за твоего обмана, мой вид бы тебя нисколько не удивлял!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если бы ты хотела, чтобы я знала, — я бы знала, — ничуть не смутившись, отозвалась Наташа. — Ладно, проехали. Ты же меня позвала не для того, чтобы обменяться любезностями. Верно?
— Почему ты меня обманула?
— Хочешь знать, почему я по правде от него не избавилась? — с вызовом спросила Наталья.
Я молча кивнула.
— Хорошо, тогда слушай. В тот вечер, когда состоялся наш разговор, я не сказала тебе главного. Приехав в свою квартиру, я стала разбирать вещи, потом подошла к зеркалу поправить макияж и на мгновенье увидела в отраженье огромный красный шрам у себя на лбу. В этот момент я всё вспомнила. Понимаешь? ВСЁ. Как оказалась в этом чёртовом Стоунлэнде, как ты меня нашла. Как потом твой ненаглядный Даня внушал мне, что это лишь иллюзия и ничего больше. Ты даже не представляешь, насколько мне стало страшно, Олеся! Но гораздо больше этих жутких воспоминаний меня пугало то, насколько ты легко ко всему этому относишься. А потом я узнала о том, что случилось с дочерью владельцев нашей дачи. Всё сложилось воедино. Мне казалось, что забрать этот камень у тебя, — единственное правильное решение. Я была уверена, что ты добровольно от него не откажешься, и оказалась права. Мне очень хотелось от него избавиться, но на всякий случай я решила повременить с этим и сначала понаблюдать, что будет, если ты прекратишь посещать этот Стоунлэнд. В общем, закопала камень на даче в том же сундуке, в котором он лежал. А вчера позвонила твоя мама и рассказала о том, что случилось. Я же знаю, что у тебя здоровье отменное всегда было, поэтому сразу поняла, что это как-то связано с этим камнем. Откопала его, привезла и вложила в твою руку. Ты сразу отреагировала. Зашевелилась, застонала, правда, не очнулась. Я немного посидела и уехала домой. Вот и весь рассказ.
Подруга замолчала, и в палате повисла гнетущая тишина. Я не знала, что ей сказать. С одной стороны, оказавшись на месте Наташи, я, скорее всего, поступила бы так же. С другой, учитывая то, что она всё вспомнила, могла бы для начала со мной поговорить, прежде забирать камень!
— Леся, не молчи! Повторяю, я всё это сделала ради тебя!
Голос Натальи, практически сорвавшийся на крик, молниеносно вывел меня из тягостных раздумий.
— Хорошо, — наконец, решилась ответить я. — Предлагаю заключить перемирие. Честно говоря, то, что происходит между нами, мне самой уже порядком поднадоело.
— Значит, мир? Я не ослышалась? И мы с тобой дружим, как раньше? — радостно протараторила она.
— Мир, мир, — заулыбалась я, видя её неподдельный восторг.
— Давно бы так! Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучилась! — она вскочила со стула и крепко меня обняла, а после, вернувшись на своё место, почти в ультимативной форме заявила: — Пока не узнаю, как ты до такой жизни докатилась, никуда отсюда не уйду!
Я кивнула, принимая озвученное предложение, и не спеша начала рассказывать обо всём, что происходило с момента нашего расставания. Для себя я твёрдо решила: больше никаких секретов! В итоге мы незаметно проговорили несколько часов.
За окном стали сгущаться сумерки, и палата постепенно погрузилась в лёгкий полумрак. К счастью, за всё время разговора нас никто не побеспокоил. Видимо, в этой больнице не сильно заботились о соблюдении режима посещения больных.
— Знаешь, я бы больше удивилась, если бы узнала, что Лёшка во всё это поверил, — задумчиво произнесла Наталья, машинально нахмурив изогнутую бровь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, не спорю. Он же всегда был рационалистом. Просто мне тогда жизненно необходимо было хоть с кем-нибудь поделиться, вот я и сделала глупость.
— Зато теперь он наверняка не жалеет о вашем расставании, — усмехнулась она, — и благодарит судьбу за то, что она уберегла его от невесты со странностями.