ваша светлость? – прищурилась Фиона.
В этот момент она очень напоминала мне своего сына.
– А я…
– Собственно, ваша светлость, “зачем” вы здесь меня интересует меньше “почему”. А именно: почему вошли в комнату незамужней девушки порталом? – внезапно перешла в нападение вдовствующая императрица. Мне хотелось незаметно улизнуть, чтобы эти две, не побоюсь этого слова, львицы не разорвали меня, вступив в матримониальную схватку. – Это моя воспитанница. Я её никому не отдам… в обиду.
Красивая оговорка. Раванна научила меня, что любые паузы в речах – не случайность. Судя по взгляду императрицы – она догадалась, что именно здесь должно было произойти, но её отношение к происходящему было совершенно нечитаемым.
– Никто не собирается обижать Марику, уверяю вас, – произнес герцог.
– Это прекрасно, просто чудесно. С такими обещаниями вам следует поспешить покинуть комнату незамужней эри, я права?
Придворный маг медленно кивнул и скрылся в портале. Герцогиня вздохнула.
– Не прощаемся, дитя моё. На том же месте, в тот же час, завтра. Идемте, отец Рамонд.
Наконец, мои покои покинули все, кроме вдовствующей императрицы и гномих, которые все еще находились под впечатлением от увиденного. Фиона с улыбкой сказала, что подождет в гостиной и выпьет чаю. Джудит отправилась в столовую, а я вместе с гномихами в спальню, где разделась до нижнего белья. Когда они начали снимать мерки, поделились:
– Вы извините нас, что в прошлый раз назвали Аравера – мальчишкой. Если он вам нравится, то что ж, так тому и быть.
– Хотя мазь для роста волос можем и подарить, – добавила вторая со смущенной улыбкой.
Сначала я хотела отказаться, а вот потом… потом в моей голове созрел злодейский план.
– Очень хочу! Страсть как обожаю волосатых. Подарите флакончик?
Гномихи, переглянувшись, оживленно закивали. Кажется, мы сошлись на почве любви к “волосатым” мужчинам. Вот только я свой экземпляр мази планировала применить вовсе не на герцоге, а на одной любительнице коричневой краски.
– А зачем новые наряды? – спросила я из любопытства, пока гномихи что-то обсуждали и делали заметки в своем журнале.
– Ох, вы же иномирянка, ничего не знаете о традициях Тиамириса!
– Вам нужны платья со шлейфом, – ответила вторая, – шлейф должен быть длинным, чтобы после каждого состязания вы отрезали от него лоскуты и отдавали участникам. Чем длиннее лоскут, тем больше вы отдаёте предпочтение победителю.
– Значит, результаты Турнира регулирую я? – удивление так и сквозило в моем голосе.
– Отчасти… но вы должны поступать по справедливости – за этим будет следить император и все придворные. Если ваш выбор посчитают несправедливым, могут потребовать дуэль участников, чтобы решить, кто более достоин. Поэтому будьте осторожны в своих предпочтениях, – предостерегла меня вторая.
Неожиданно. Что ж, это лучше, чем я думала. Я уверена, что Аравер – лучший, однако у меня тоже будет возможность немного помочь ему, сокращая дистанцию с другими соперниками.
– Скажите, – смущенно спросила я, припоминая проблему первой гномихи, – вы уладили конфликт со своим молодым… гномом? Он больше не сомневается в вашей принадлежности к женскому полу?
Девушка смутилась и кивнула.
– Свадьба через две недели… я так счастлива! Словами не передать.
– Поздравляю, – улыбнулась я и отправилась одеваться.
– Мне кажется, или в животе вы прибавили пару сантиметров? – спросила неожиданно вторая гномиха, сверяясь с записями. – Точно прибавили… а вы не…
– Молчи, глупая, – оборвала её первая и, когда я вышла из-за ширмы уже одетая, произнесла: – На сегодня мы закончили. Придем завтра, эри Марика.
Я кивнула. Щеки тронул румянец. Кажется, они догадались. Но что-то мне подсказывало, что эти гномихи никому ничего не расскажут. Они дорожат своей работой, а хорошие портнихи многое знают, но и о многом молчат.
Я прошла к зеркалу и дотронулась до своего живота, немного улыбнувшись. Малыш, с тобой все будет в порядке! Я приложу для этого все усилия. Если потребуется выйти замуж без любви – что ж, так тому и быть.
Когда я вышла, императрица доедала уже третий кусочек яблочного пирога. Я присела рядом с ней, а Джудит налила мне чай. Я сделала пару глотков и приняла столовые приборы, чтобы тоже угоститься шарлоткой.
– Мы с Диарондом были обеспокоены, когда Лайза известила нас о твоем самочувствии. Я немедленно направилась к тебе, заверив его величество, что обязательно выясню всё о вашем с малышом состоянии. Пожалуйста, успокой меня и скажи, что нет причин для волнений.
– На самом деле, об этом лучше спрашивать у магистра Лайзы. Я чувствую себя хорошо, но именно она высказала беспокойство и предложила мне выпить укрепляющий отвар вдобавок к тому, который выписал магистр Виус.
– Лайза прекрасный специалист, она сделает все возможное, – сжала мою руку Фиона.
Я кивнула, хотя не разделяла этого мнения. Специалист никогда не будет предвзят, а придворная целительница изначально отнеслась ко мне с предубеждением. Я сделала глоток обжигающего напитка и отправила в рот вилочку с кусочком шарлотки – невероятно воздушной и сладкой.
– Ваше величество, позвольте задать вопрос? – решилась я. – Зачем вы предложили устроить Турнир Сердец?
Фиона промокнула губы салфеткой и отложила её в сторону, взглянув на меня открыто и с легкой извиняющейся улыбкой.
– Прости меня, дитя моё, боюсь, я воспользовалась возможностью, чтобы отвлечь придворных. Диаронду необходимо время на расследование, чтобы ничто и никто не мешал ему. Пока у придворных будет такой повод посплетничать, то мой сын сможет сосредоточиться на деле.
Что ж, звучит вполне логично. Хотя если бы не императрица, вполне возможно, что сегодня я бы уже стала невестой Аравера.
– Эри Марика, пора выходить, – напомнила мне Джудит, подойдя ближе. – Вас пригласила на завтрак ее величество.
Я собиралась идти, а потом застыла. Почему я должна слушаться императрицу? Она знает мой секрет, да, она может его обнародовать, но все-таки… почему я обязана это делать? Фиона смотрела на меня испытывающе, будто ждала ответа.
– Передай горничной её величества, что я плохо себя чувствую. Магистр Лайза прописала мне постельный режим.
К тому же это была чистая правда, что может без труда подтвердить и магистр. Судя по довольному блеску в глазах матери Диаронда,