в силах был побороть сам себя. Шахова мне мозги замазала напрочь. Панночка ебаная! Все могу выдержать, а ей нет сил сопротивляться. И не привязанность это, ведь точно знаю. Просто хочу ебать и все!
Вот и сейчас от ожидаемого просто разрывает. Стояк зверский, максимально кровью заполненный. Так и еду с поджатыми яйцами, поэтому и не смотрю на Злату. Успокаивает то, что с ней нежничать не надо, хорошо, что не первый буду, поклонников-то до хера увивалось. Не смог бы ждать, когда перетерпела бы первые ощущения, мне надо вогнать по самое не хочу и трахать-трахать-ебать!
С дымящей головой паркую машину и кивком приглашаю выйти. Злата подкатывает глаза и дергает дверь. Едва ступает на землю, как ойкает и оседает. Максимально быстро двигаюсь к ней и поддерживаю. Ничего такого, просто наступила на выпирающий сук из земли. Первая отстраняется и идет в дом. Не могу не признать — охуенная! Все в ней просто охуенное! Узкая спина, талия, жопа эта зазывная! Ноги вообще улёт! У меня сейчас член треснет напополам или вдоль, не знаю… Просто схватываю его крепко и с силой сжимаю, не удерживаю хриплый выдох. Продышавшись, следую за Златой, которая стоит, облокотившись на резные перила и смотрит на плещущуюся воду. Торможу пару секунд, крепко прижимаюсь к ней грудью. И обнимаю.
Теплая дрожь заливает нас и качает. Вибрации затягивают в шоковую воронку осязаемой похоти. Упираюсь ей членом прямо в задницу. Смещаю руки на талию, сильнее притягиваю. Коротких выдох замыкает пространство. Златка не двигается, только чуть голову вперед наклоняет и крепче сжимает железные перила. Напряженная струна, готовая разорваться в любую секунду и пронзительно зазвенеть. У меня хуже, бомбит на куски просто.
— Пойдешь со мной? — еле слышно говорю, но не дослушав, Злата сразу кивает.
Одновременно выхватываю из кармана ключ и тяну Шахову за руку по направлению к дому. Не глядя попадаю в замок и проворачиваю. С силой нажимаю дверь, которая отскакивает и бьет по стене. Этот звук немного отрезвляет нас. Понимаю, потому как дрогнула ее рука в моей.
Не хочу пауз, сразу хлопаю по стене в поисках источника света и попадаю. Мягкое сияние заполняет пространство. Полумрак, то, что надо. Круглую кровать вычисляю сразу, первым делом бросается в глаза.
Не думаю о том, что Злата чувствует. Удивляет ее что-то или нет, мне важно другое. Давнее тщательно запрятанное, затаенное желание вырывается на свободу. Оно заполняет каждую трещину этого скрипучего строения. Не выпуская ее кисти из своей руки, потихоньку подтягиваю и когда подходит в плотную, обнимаю крепче и заглядываю в глаза. Ярко и чувственно смотрит, полонит меня жестко и бесповоротно. Сгорим в этом огне дотла.
— Ваня, а что потом? — шепчет, ведя пальчиком по моим губам.
— Не знаю. Ничего. — честно отвечаю и как тогда втягиваю в рот, обволакиваю языком нежные пальчики.
— Вань…
— Не нужно. Т-с-с-с.
Наступаю на Злату, мягко подталкиваю в сторону кровати. Движемся медленно, словно в морочном танце. Ее каблуки негромко отстукивают шаги, которые приближают меня к самой дорогой плате за этот вечер. Или ночь?
Останавливаемся около, пока не касаемся дерева и матраца. Злата замирает, а я не хочу останавливаться. Поддеваю подол ее платья и снимаю через голову. Едва отбросив, сразу смотрю. Мерные отблески падают на вожделенное тело.
Твою мать! Твою же мать! Чертова панночка! Осторожно выдыхаю сквозь зубы, воздух идет с сиплым просвистом, натужным и глухим. Злата тянется к ремню, и я пропускаю этот момент, осознаю только как дотрагивается до бляхи. Хватаю ее руки и отвожу в сторону.
Стаскиваю рубашку и притягиваю девочку к своей груди. При касании шарашит разрядами, обсыпает напряжением обоих. Внезапно Злата подскакивает и обхватывает меня руками, впивается в губы. Целует без разминки, слету язык задействует. И как только разгоняемся, забрало осторожности падает и разбивается. Не собрать его больше, не склеить. Старт безумия взят.
Роняю Злату на простыни, подминаю под себя. Накрываю своим телом, прячу от мира. Она только моя сейчас. Губы, щеки, шея — все целую и засасываю. Впитываю на вкус, запоминаю ощущения. Отвечает тем же. Страстно отвечает, иной раз даже больше проецирует. Глажу желанное тело, ласкаю клеймящими прикосновениями. Сдираю замысловатое белье и обхватываю соблазнительную грудь. Как только языком дотрагиваюсь слышу сдавленное шипение, всасываю и кружу дорожки все сильнее и острее, пока извиваться подо мной не начинает.
Не хочу больше ждать, с первым заходом можно и быстрее всё. Если сейчас основной напряг не снять, то можно сразу в дурдом финишировать.
За доли секунды снимаю брюки вместе с трусами и сталкиваю на пол. Смотрю на нее. На круглой огромной кровати лежит моя странная драма жизни и бичующего желания. Моя самая противоречивая адская зависимость. Моя непокорная неслушная девочка. Моя никто.
Бесовский тряс одолевает и жжет мою сущность, переворачивает и мотает по центрифуге обожженных желаний. Злата на спине замерла, лишь небольшая грудь с темными в этом свете ареолами бурно вздымается и опадает. Я сижу между раздвинутых ног и не могу пошевелиться. Только руку опускаю на трепещущую кожу живота и немного сжимаю. Вздрагивает и как тогда выгибается грудью вперед, прикусывает блядскую губу и с чпоком выпускает ее тут же.
Держу взгляд из всех сил, чтобы на ее киску не посмотреть. Если взгляну, то за себя не отвечаю. Решаю дотронуться вслепую, чисто полагаясь на ощущения. Тяну пальцы с живота туда медленно. Достигнув лобка, останавливаюсь. Кружу узоры и оттягиваю момент. Нагнуться бы и всосать дрожащий и пульсирующий клитор, ощутить вкус, наполнить им себя. Прикрываю веки и перебарываю. Злата стонет под моими руками и двигается. Смещаю руки и касаюсь мокрых складок. Она исходит влагой и соком, тут даже разогрева не требуется.
Готова.
Отодвинув за край все попытки к прелюдии, рывком ложусь на нее и приставляю гудящую головку ко входу. Держу член рукой и размазываю влагу по складкам, пару раз еще на щелку нажимаю, но не проникаю. Извожу и ее, и себя. За каким хером это делаю, не знаю, ответа нет. Так и еложу по ней, вымазываясь в липкой патоке. Целую, лижу ее рот. Разгоняю трепет хотелок до ебучего предела, до космической черты тащу.
Как же мне с ней нравится, как же с ней хорошо.
Всматриваюсь в нее, и в священный трепет вхожу от того, какая она. Тут слепой увидит всю красоту, но не только этот факт сейчас главенствует. Прорывается в моей душе страшная брешь и заполняется восторгом. Сам от себя охуеваю, когда, отодрав от