бы уснула, если бы не вернулся промокший Хелюля и не вывез нас обратно на старую дорогу. Там было красиво. Последние немецкие солдаты в декорациях непогоды выглядели особенно эффектно. Я еще поймала местную радиоволну с приятной музыкой разных времен, и наша машина под нее поплыла. Хелюля был капитаном судна, а я – его сонная мартышка.
Дома сонная мартышка сразу устроилась на диване и предложила капитану Хелюле выпить чаю, прежде чем идти гулять по Светлогорску. Капитан согласился.
В процессе чаепития я почти уснула, но Хелюля горел желанием увидеть светлогорский берег Балтики в дневном свете. И мы пошли. Заскочили по дороге в магазин янтаря, на котором висело объявление о том, что у них есть камни с насекомыми внутри. Это же такой образ янтаря из детских энциклопедий – с застывшим комаром. Я хотела на это посмотреть вживую. Хелюля сказал, что купит мне «комара», если я хочу, но я не была уверена в своем желании иметь это.
Потом Хелюля еще забежал в рыбную лавку – узнать, почём продают копченого угря в Светлогорске, сравнить цены.
Мы спустились на променад по широкой красивой лестнице, с которой было хорошо видно барашки штормовых волн. Море великолепно плескалось, очень непринужденно, в меру и немного наплевательски по отношению к людям: оно не хотело никого пугать, но и подпускать к себе тоже не хотело. Оно было занято собой, погружено в себя.
Это была отремонтированная часть променада – просторная и красивая. Мы прошлись по ней с постоянными остановками у ограды и спусками к воде. Я пугала чаек и уже не обращала внимания на свой насквозь промокший пуховик. Хелюля тоже весь был мокрый. В красном вагончике, до которого мы условились идти, не оказалось глинтвейна. Нужно было возвращаться. Закат стремительно изживал себя. Ветер дул в лицо ‒ Хелюля закрывал нас зонтиком.
Обратно мы собирались подняться на лифте. Лифт от уровня моря до уровня земли располагался в здании двух едален, стоящих друг на друге. Внизу была кофейня, а наверху ресторан. Мы решили чего-нибудь съесть с видом на море.
В ресторане было мало мест. Для нас нашли диванчик, не у окна, но с видом на столик у окна, за которым женщина с мужчиной поглощали хинкали. Я тоже заказала хинкали и глинтвейн, а Хелюля – селедку с картошкой и пиво. Цены были здесь московские и порции маленькие. Мы не стали там засиживаться.
Я курила на лестнице и смотрела на море в сумерках, потом вышел Хелюля, и мы наконец-то пошли на лифт. Он оказывается платный: целых 80 рублей. Но видимо поэтому там все очень чисто. С нами хотел подняться какой-то дядька, но Хелюля не захотел с ним ехать и вызвал другой лифт. Уплочено!
Наверху была застекленная смотровая площадка и картины современных художников. Мы вышли на улицу и взяли курс в сердце курорта. Хелюля хотел выпить пива в «Бочка Пабе». Я его туда отправила, а сама пробежалась по магазинам одежды ради интереса. Мне было любопытно посмотреть на польский трикотаж, никогда не видела его раньше. Это очень уродливая одежда.
Разочарованная, но с легкой душой я пошла в «Бочка Паб», где Хелюля сидел в тесноте и ждал меня с особым нетерпением, потому что пиво его было плохое, и ему надо было кому-то на это посетовать. Еще он заказал тарелку охотничьих колбасок с картошкой фри. Я попросила официанта принести и мне бокал плохого пива и стала соучастником курортного неистовства.
Потом мы пошли искать другое пиво. Зашли в первый попавшийся бар с названием «Для друзей». Хелюля обрадовался наличию в меню крафтового пива, чем меня удивил. Я не знала, что его интересуют авторские напитки. Я думала, он пьет исключительно классику. Мы попросили два одинаковых пива, а еще тарелку селедки с картошкой и фокаччу. Когда нам все принесли – Хелюля болтал с сестрой по телефону, рассказывал ей про все наши приключения. Я съела много за это время, и Хелюля уже начинал волноваться – оставлю ли я ему хоть что-то.
Домой мы возвращались сытые и распитые. Хелюля хотел взять еще пива на вечер, и мы зашли в «Кант маркет» возле нашего дома. Вместе с нами туда зашел очень вонючий бомж. Я заметила на полке большой пакет зерен Lavazza всего за тысячу с копейками, и сказала Хелюле, что надо это срочно брать. В Москве сейчас этот кофе найти тяжело, а если и найдете, то стоить он будет сильно дороже. Когда бомж ушел, оставив после себя неприятные молекулы, я взяла две бутылки чешского пива, а Хелюля набрал себе и немецкого, и литовского, и чешского, а еще взял вяленую корюшку.
Дома я сразу легла читала «Лекции о педагогике» Канта и дегустировать свои напитки, а Хелюля устроил на кухне с телевизором пивной фестиваль имени себя.
30 января
И снова дождь. И снова нужно менять место обитания. Это будет наш последний приют. Мы едем в Балтийск, бывший Пиллау, самый западный город России.
Хелюля уже много ругался на себя самого из-за того, что забронировал там квартиру. Балтийск близко от Светлогорска, и мы могли туда просто съездить погулять без лишних движений с чемоданами. Но все было решено. Мы позавтракали, все собрали. Хелюля с большим трудом упаковал килограмм кофе с свою сумку. До свидания, Светлогорск!
Я уснула в дороге. Пасмурная погода свалила меня. Проснулась, когда Хелюля припарковался у подъезда советской пятиэтажки и начал меня гнать – скорее, скорее! Мы зашли в очень страшный подъезд. На втором этаже нас встретила хозяйка квартиры Галина. Она очень подробно обо всем рассказала и ушла. Лучше бы не уходила. Хелюля как бешеный побежал за вещами в машину, а мне приказал срочно убрать наши продукты в холодильник. Он спешил на паром, до отплытия которого оставалось 10 минут.
Мы приехали в порт, Хелюля пошел на пропускной пункт все узнавать, а я пока знакомилась с пёсиком, похожим на медведя. Мы не попали на паром, не попали на Балтийскую косу, потому что на море был слишком сильный ветер. Я выдохнула. Ну и зачем мы так спешили?
Мой новый лохматый друг был солидного возраста. Он тяжело ходил, у него была бурая с рыжими участками шерсть. Я позвала его к себе, и он пришел. Не знаю, как его тут зовут местные, но я буду называть его Мишка.
С Хелюлей и с Мишкой мы осмотрели порт. Рядом с гостиницей «Золотой якорь» на бетонном спуске к