Она вздохнула, уступая.
– Я спущусь через несколько минут.
– Я буду ждать вас в моем кабинете.
Звук удаляющихся шагов сказал ей, что он отошел от двери, и Кира закрыла глаза. Почему она позволяет такому ограниченному, такому неприятному человеку расстраивать себя? Почему вообще обращает на него внимание?
Понимая, что не может больше оттягивать неизбежное, девушка отложила книгу и направилась в логово герцога.
Когда в ответ на короткий стук герцог пригласил ее войти, Кира неохотно открыла дверь. Она никогда не была в этой комнате, весьма подходившей ему: темной, но с намеком на элегантность и богатство. Ореховые панели покрывали стены, массивный письменный стол красного дерева возвышался, как барьер между посетителем и хозяином кабинета. Аккуратные ряды полок закрывали стену за спиной герцога, обрамляли тяжелые зеленые драпировки, которые были задернуты и пропускали лишь узкую полоску утреннего солнца.
– Прошу вас, садитесь. – Герцог указал на кресло в стиле Георга Третьего, стоявшее перед его столом.
Кира села и посмотрела ему в лицо. Она не доверяла закрытому, властному выражению, постоянно сохранявшемуся на нем. Что бы он ни хотел сказать, это, без сомнения, будет неприятно.
– Ваша светлость, я...
Герцог поднял свою большую руку, останавливая ее.
– Во-первых, позвольте мне поблагодарить вас за то, что вы вчера сделали. Вы пришли на помощь моей тете, и за это я перед вами в долгу.
Слова были добрыми, и они удивили Киру, но почему-то она сомневалась, что он позвал ее сюда только чтобы поблагодарить.
– Рада была помочь.
Кропторн ответил ей легким кивком.
– Есть еще одно важное дело, которое мы должны обсудить. Я понимаю, что обидел вас во время нашей последней встречи. Уверен, вы сочтете это странным, но я не имел в виду ничего личного. Как глава семьи я защищаю тех, кого люблю, и все еще не верю, что Джеймсу будет полезна женитьба на женщине, о которой станут перешептываться его прихожане.
Кира попыталась возразить, но он остановил ее кивком головы.
– Поверьте, я не осуждаю вас...
В этом Кира очень сомневалась.
– Циркулирующие о вас сплетни, не важно, правдивы они или нет, немедленно нанесут моей семье вред, вы должны понимать это. Уверен, вы станете совершенно очаровательной женой – для кого-нибудь другого.
Кажется, он полагает, что выразил свои мысли, не оскорбив ее. Какой болван! И конечно, он поверил сплетням о ней. Раньше это просто злило Киру, но теперь стало причинять ей боль, возможно, потому, что дурное мнение о ней герцога было единственным, что могло встать между ней и одобрением, которое сулил ей брак с Джеймсом. Она так хотела, чтобы он поверил в ее невиновность! Увы, герцог был не из тех, кто способен доверять другим людям.
– Рискую повториться, но я уже говорила вам раньше, что стану образцовой женой вашему кузену. Со временем злобные сплетни прекратятся, и тогда прихожане Джеймса поймут, что...
– Что вы образец английской добродетели? – Герцог с вызовом поднял бровь. – Позвольте мне не согласиться.
В груди Киры снова закипел гнев.
– Я ничуть не меньше люблю Англию, чем вы.
Кропторн с сомнением посмотрел на нее, затем молча достал из ящика стола лист бумаги и, взглянув на него, удовлетворенно кивнул. Потом он положил бумагу на стол передней.
Кира помедлила, неуверенно глядя на герцога: его лицо казалось холодным, словно вырезанным из камня... и все же она не могла отрицать, что он был воплощением мужского совершенства. Его глаза казались мрачно непроницаемыми, полные губы были плотно стиснуты.
Их взгляды встретились. И время как будто остановилось, Кире показалось, что дыхание покинуло ее тело. Она услышала один удар своего сердца, потом другой. В его глазах пылал огонь; она была почти уверена в этом и густо покраснела, но герцог тут же отвел глаза.
– Прошу вас, взгляните на это. – Едва заметным поворотом запястья он указал на бумагу, лежащую перед ней на полированном столе.
Со странным трепетом Кира подчинилась. Развернув прямоугольный листок бумаги, она увидела, что это банковский чек, выписанный на ее имя на сумму в десять тысяч фунтов.
Деньги?
Боясь, что она слишком хорошо его поняла, Кира подняла глаза на герцога.
– В этом мире каждый чего-то хочет. Чего бы вы ни захотели, этого должно быть достаточно, чтобы удовлетворить ваши желания. Взамен я прошу вас сегодня же оставить Джеймса.
Боль пронзила Киру. Оказывается, герцог думает о ней настолько плохо, что предлагает ей целое состояние, только чтобы предотвратить ее свадьбу с его кузеном. Что ж, по крайней мере, он не солгал, с иронией подумала она, не повторил свои прошлые оскорбления. Теперь он оскорбил ее гораздо сильнее. Вместо того чтобы считать ее просто распущенной полукровкой, на что намекал раньше, теперь он считал ее еще и вымогательницей.
Слезы жгли ей глаза, комом стояли в горле, но она проглотила их. Его светлость не разрушит счастье, которое уже так близко. Низкое мнение одного человека – не важно, насколько он красив и как сильно она реагирует на него – не имеет для нее значения. Его успех означал бы ее неудачу, но она зашла слишком далеко и слишком сильно хотела не позволить этого.
Медленно поднявшись, Кира взяла в руки чек и разорвала его пополам.
– Своим подкупом вы только еще сильнее оскорбили меня. Так знайте: у вас не хватит денег, чтобы вычеркнуть меня из жизни вашего кузена, потому что нет такой цены, которой можно перекупить достойное будущее.
В этот момент лицо герцога показалось бы ей комичным, если бы она не была так разъярена.
– Никогда не поверю в это. – Герцог резко поднялся, и Кира тоже встала, вызывающе глядя на него.
– Попробуйте поверить. В таком случае, когда завтра в церкви объявят о моем браке с вашим кузеном, вы не будете чересчур удивлены.
Глава 5
На следующий день действительно состоялось церковное оглашение помолвки. Кира была довольна, даже несмотря на то что никто из прихожан после церковной службы не заговорил с ней, – ее мечта осуществится, когда они с Джеймсом прибудут в Танбридж-Уэллс как муж и жена. Однако то, что Кропторн и миссис Хауленд после службы держались в стороне, расстроило ее – больше из-за Джеймса, чем из-за себя. Они ведь все равно не смогут вечно отрицать реальность. Кира понимала, что думает семья ее жениха; герцог ясно выразил их мнение. А вот Джеймс, хотя и ненавидел распри почти так же сильно, как она, изо всех сил старался защитить ее от отвратительных сплетен. Он действительно оказался хорошим 74 другом.