Читать интересную книгу Планета свободы - Уильям Дитц

Внезапно он услышал в отдалении слабый вой турбин и обернулся на звук. Постарался взять себя в руки и успокоиться — так, как сотни раз делал это перед выступлениями в сенате. Но несмотря на все усилия, от страха у него даже свело живот, когда из тьмы вынырнул аэрокар.

Машина остановилась оскорбительно близко, обдав Рупа песком. Дверь распахнулась. Изнутри хлынул поток горячего воздуха, на песок упал яркий свет, на фоне которого на мгновение проступил силуэт спускающегося по трапу Фига. Рупу стало совсем плохо.

Он уже не раз встречался с роннанцами, но так и не смог привыкнуть к их облику. Он вспомнил, как еще мальчиком рассматривал картинки в Библии отца и как озноб страха пробегал по спине каждый раз, когда ему попадалось изображение дьявола. Фиг выглядел в точности, как это ожившее изображение. Высокий, с длинными, тонкими ногами, заканчивающимися раздвоенными копытами, которые, казалось, плыли над песком. Безволосая кожа красноватого оттенка; эта окраска помогла его предкам выжить в мире красного песка. Костистый череп и глубоко сидящие глаза, прячущиеся в тени гребней, выступающих над глазными впадинами. Одно длинное остроконечное ухо плоско прилегало к голове, а другое, отрезанное пиратами, заканчивалось обрубком. Именно это породило яростную ненависть Фига к человеческой расе и одновременно объяснило, почему воины между собой называли его не иначе как «Одноухий старикан». Длинный хвост несколько раз по-кошачьи изогнулся, а потом обвился вокруг его талии.

Когда Руп вырос, ему, конечно, стало известно об академических дебатах вокруг внешнего облика роннанцев. Некоторые эксперты полагали, что именно их сходство с дьяволом стало причиной острого чувства неприязни, которое почти мгновенно возникло у обеих рас по отношению друг к другу. Ничего удивительного, говорили они. Учитывая, что тысячи лет людям прививали негативное отношение к существу, имеющему такое внешнее сходство с роннанцами, люди просто не в состоянии воспринимать их объективно.

Конечно, находились и те, кто не соглашался с этой точкой зрения. «Существуют неоспоримые доказательства, — говорили они, — что роннанцы начали освоение космоса за тысячи лет до нас. Не исключено, что они посещали Землю и обращались с первобытными людьми, мягко говоря, не по-доброму, чем и заслужили свою дьявольскую репутацию». «И все же, — продолжали сторонники второй точки зрения, — это сходство не больше чем случайное совпадение, а враждебность между нашими расами является следствием конфликта между двумя агрессивными, стремящимися к расширению империями, в данный момент отделенными друг от друга лишь тоненьким слоем приграничных миров».

Но совершенно независимо от того, кто был в этом споре прав, для Рупа роннанцы были неразрывно связаны с иллюстрацией в Библии отца и с теми страхом и отвращением, которые она вызывала. Тем не менее он распрямил плечи, выдавил улыбку — уверенную, как он надеялся, призвал на помощь все свое обаяние политика и сказал:

— Приветствую вас. Я сенатор Руп. А вы кто?

Фиг не ответил. Вместо этого он оглядел Рупа с головы до пят, как какой-нибудь интересный зоологический экземпляр. Страх, который испытывал Руп, стал еще сильнее, и он почувствовал, что краснеет. Закончив осмотр, Фиг холодно сказал:

— Тебе было уплачено. Ты провалил дело. Объяснись.

Призвав на помощь чувство собственного достоинства и все имеющееся у него мужество, Руп ответил:

— С какой стати я должен давать вам какие-то объяснения? Я даже не знаю, кто вы такой.

Фиг задумчиво посмотрел на него и сказал:

— Я тот, кто убьет тебя, если ты не ответишь на мой вопрос.

Его телохранители выступили вперед, угрожающе выставив перед собой ружья.

— Вы не осмелитесь! — воскликнул Руп.

Фиг улыбнулся. Устрашающее зрелище — раздвинувшись, его губы обнажили ряды хищных зубов. Он медленно поднял голову и обвел взглядом горизонт.

— Ну почему же? Уверен, каждый год в пустыне пропадает немало людей, и никто их не находит. Аэрокары разбиваются, рации выходят из строя, люди устают и теряют ориентацию в песках — мало ли что может случиться? — Фиг не сводил взгляда с далекого горизонта, словно захваченный зрелищем беспомощно блуждающего в пустыне Рупа. Когда он заговорил снова, голос у него звучал твердо, как сталь: — Теперь отвечай на мой вопрос. Почему ты провалил дело?

Рупа начала бить дрожь. Сначала затряслись руки, потом колени, а потом и все тело. Даже зубы начали выбивать дробь. Господи, еще немного — и его просто вывернет наизнанку. Эта мысль ужаснула его больше всего. И зачем только он вляпался во все это?

— Я… Я не понимаю, что вы имеете в виду, — с трудом выдавил он из себя. — Я сделал все, о чем меня просили. Как… Какое дело я провалил?

Роннанец так удивился, что его хвост соскользнул с талии и снова заходил туда и обратно. Сцепив за спиной руки, Фиг заговорил, в то же время медленно обходя вокруг человека:

— Какое дело ты провалил, несчастный? Бригада наемников получает гражданство на твоей планете. Это что, по-твоему, успех? Тебе было приказано сделать все, чтобы уменьшить обороноспособность планеты, а не увеличивать ее.

Фиг остановился прямо перед Рупом. Его глаза мерцали во тьме, словно раскаленные угли.

— Но я и делал все, что было в моих силах, — в голосе Рупа послышалось отчаяние. — Подталкивал их к спорам, дебатам — в общем, к тому, чтобы впустую тратить время. И это сработало бы, если бы наемники не предложили свои услуги бесплатно. Что с этим-то я мог поделать?

— Все эти дурацкие махинации вашего нелепого правительства не интересуют ни меня, ни моих начальников, — ответил Фиг. — Нас интересует единственное — результат.

Рупа охватило негодование, столь сильное, что даже придало ему смелости.

— Вы… Вы воображаете, что умнее всех! — почти закричал он. — А вам не приходило в голову, что, скорее всего, Кастен и его люди правы? Не исключено, что «Интерсистемс» и в самом деле заключила союз с пиратами. Может, уже завтра сюда явится пиратский флот… И что тогда будет с вами?

В то же мгновение, когда эти слова вырвались у него, Руп пожалел о них. Он отдал бы что угодно, лишь бы они не прозвучали, и отпрянул, ожидая пули. Но ничего страшного не произошло.

Вместо этого на физиономии Фига возникло удивленно-снисходительное выражение.

— Вот как! Значит, у мыши есть зубы. Чудесный сюрприз! Отвечаю на вопрос мыши: нет, глупец, пираты нас не волнуют. С какой стати? Им нужен только термиум, так же как и компании, которую вы называете «Интерсистемс». Нам же нужна вся планета. Ты что, всерьез воображаешь, будто пираты жаждут жить и работать здесь? — Фиг сделал жест в сторону окружающей их пустыни. — К чему им все эти сложности? Ведь гораздо легче просто взять то, что их привлекает, — для самих себя или для «Интерсистемс», все равно. В конце концов эта планета будет нашей. Вопрос в том, хочешь ли ты дожить до того, чтобы собственными глазами увидеть это.

Руп не думал, что от пиратов и «Интерсистемс» будет так уж легко избавиться, но не мог найти убедительных доводов в пользу своей точки зрения. Поэтому он просто стоял, свесив голову и ожидая, что будет дальше. Внезапно он вспомнил о маленьком бластере, спрятанном в левом рукаве. Черт! По крайней мере, он прихватит с собой эту чужеземную гадину! К собственному удивлению, он едва удержался, чтобы не расхохотаться, когда эта мысль пришла ему в голову, а тугой узел страха внутри стал заметно слабее.

— Однако, — задумчиво продолжал Фиг, чутко уловив изменение в настроении Рупа, — возможно, имеет смысл дать тебе второй шанс. Мне кажется, ты искренен. Конечно, на свой собственный лад. И если ты нам поможешь, то будешь вознагражден. Когда мы захватим планету, ты станешь править людьми. И кто знает? Может, послужишь нам и еще как-нибудь. Все возможно для того, кто предан нам и выполняет поставленные перед ним задачи. Да, я дам тебе второй шанс. В случае успеха ты станешь обладать такой властью и богатством, о которых не мог и мечтать. В случае неудачи тебя ждет смерть.

Руп выслушал его — внешне сама внимательность, само повиновение. Однако внутренне он весь затрепетал, упиваясь предвкушением той власти, которой будет обладать. У него даже мелькнула мыслишка — а может, в конце концов удастся избавиться от роннанцев, сохранив все для себя одного. Принося клятву верности, он еще не избавился от страха, но мысленно пообещал уродливому чужеземцу, что тот заплатит за страх и унижение, которые он испытал. Они проговорили всю ночь, обсуждая планы захвата Фригольда, и расстались, когда на востоке взошло солнце.

Глава восьмая

Три транспортных судна бригады кружили на стационарной орбите высоко над Фригольдом. Они держались достаточно далеко друг от друга, чтобы исключить возможность уничтожения всех трех ударом одной ракеты, но в то же время достаточно близко для удобства сообщения между собой. Каждый из этих огромных кораблей мог перевозить до тысячи человек вместе с оружием, боеприпасами, продуктами и всевозможным снаряжением. Задуманные исключительно для полетов в космосе, они не могли передвигаться в атмосфере — из-за своих размеров и сложного внешнего оборудования, представляющего собой нагромождение трубопроводов, антенн, наблюдательных и оружейных платформ. Многочисленным шаттлам пришлось несколько часов сновать между транспортниками и поверхностью Фригольда, чтобы доставить на борт всех, кого требовалось.