Читать интересную книгу Нить Ариадны - Наталья Андреева

– Петухов тебя ревнует, да?

– Еще ничего не было.

– Кто он? – требовательно спросила Белка.

– Он… работает в органах.

– Ты с ума сошла! Тебе олигарха надо, а не какого-то мента!

– Да что во мне такого особенного? – разозлилась я.

– Ты себя в зеркале видела?

– Печальное зрелище.

– Ты ненормальная. – Белка откинулась на спинку стула. Официантка поняла это по-своему:

– Десерт?

– Оставьте! – Белка вцепилась в недоеденную утку.

– Десерт чуть позже, – объяснила я перепуганной девушке. – И мне еще бокал вина.

Официантка исчезла.

– Почему ты не на машине? – спросила Белка.

– У нее лобовое в трещинах.

– Ах, вот как… – Она не выказала особого удивления. – Послушай, Ариша… Тебе уже давно пора вырасти. Твой муж стал для тебя как наркотик, он этого и добивался; взять над тобой полный контроль, а главное, твои деньги. Твою собственность… Без него ты не ешь, не пьешь, почти не дышишь. Из-за него не можешь встречаться с другими мужчинами.

– Наверное, это любовь.

– Это безумие! – зло сказала Белка. – Петухов такого не заслуживает. Он обычный альфонс. Сел тебе на шею и ножки свесил.

– У него нет права распоряжаться моей собственностью. И моими деньгами тоже.

– Но ведь будет? – требовательно посмотрела на меня Белка.

– Я подумаю.

– Думать ты не умеешь, – она тяжело вздохнула. – Ты живешь чувствами, а не разумом. Пойми, я хочу тебя спасти.

Я насторожилась.

– Ты должна освободиться от этого кошмара…

– От ножа?

– От какого ножа? – вздрогнула Белка.

– У меня в сердце торчит нож. Это и в самом деле кошмар.

– Ты шутишь, да? – сказала Белка, внимательно осмотрев мою грудь. Мне даже показалось, что она хочет ее ощупать. Но я бы не далась. Я не лесбиянка. Вчерашняя поездка с Пашей это подтвердила. Мне понравилось, когда женатый мужчина покусывал мочку моего уха.

– Нет, не шучу.

– Я с тобой серьезно говорю!

– И я серьезно.

– Дай мне слово, что поедешь со мной в Египет.

– Я не могу дать такого слова.

– Нет, можешь. Тебя уже надо спасать не только от Петухова, но и от твоего полицая. Ты что, не понимаешь, им нужны только твои деньги?!

– Чего ты раскричалась? – попыталась урезонить я Белку.

– Я пытаюсь тебя спасти!

– Ты слишком уж стараешься. Я не дам тебе слова, но обещаю подумать.

– Хорошо, только недолго.

Я посмотрела на часы:

– Спасибо, что напомнила мне о времени.

– Ты куда-то торопишься? – удивилась Белка.

– Да. Домой.

– Петухов велел быть к полуночи? – понимающе усмехнулась она.

– К одиннадцати.

– Я отвезу тебя на такси. Не беспокойся.

Белка прекрасно знала эту мою особенность: одна я никогда в такси не сяду. Очень любезно с ее стороны, что она согласилась меня отвезти. Хотя я, в сущности, ни о чем и не просила.

– Когда ты мне позвонишь? – требовательно спросила Белка, едва принесли десерт.

– Не знаю.

– Завтра?

– Скорее нет.

– Но позвонишь?

– Да, – сдалась я. Эту партию она выиграла в одну калитку.

– Бедная моя, – вздохнула Белка. – Ты знаешь, я чувствую ответственность за тебя перед твоей мамой. Пока она была жива, ты находилась под контролем.

– А почему я должна быть под контролем?

– Потому что ты совершенно не знаешь жизни, – снисходительно улыбнулась Белка. – Арина, ты столько для меня сделала, что я хотела бы и тебе помочь. Вот смотрю, как ты мучаешься, и понимаю, что должна вмешаться. Я охотно пожила бы с тобой…

– Я обещаю подумать насчет Египта, – торопливо сказала я.

Помните лисичку, которую пустили в дом? Я, мол, только водички попить. А потом: ох, что-то кушать хочется, так что и переночевать негде. Мне не нужна нянька, у меня есть Петь. Я прекрасно знаю, что придется выбирать, либо он, либо Белка. Свой выбор я давно уже сделала, и мне не хочется объяснять это бывшей подруге. Белка не знает, что она бывшая, а я… А у меня не хватает смелости ей сказать.

– Половина одиннадцатого, – напомнила я.

– Пробок нет, – лениво протянула Белка, ковыряясь во рту зубочисткой. – Доедем минут за десять.

– Мне кажется, ты хочешь нас с Сережей поссорить.

– О, Господи! – Она швырнула на стол зубочистку и встала: – Идем!

Когда мне надо, я своего добиваюсь. Мы вышли в московскую ночь, полную огней и тумана. На смену морозам пришла оттепель, но влага никуда не испарялась, воздух вбирал ее в себя, как губка, и становился все тяжелее и тяжелее. Я невольно закашлялась.

– Вот видишь: ты простудилась, – заботливо сказала Белка, поддерживая меня под локоток. – Тебе надо на солнце, к морю. У нас ужасный климат. Эй, такси! – она махнула рукой.

Подле нас тут же притормозила машина.

– Куда едем? – спросил бомбила, на этот раз русский. У него был нос картошкой и бесцветные глаза.

Белка назвала мой адрес и полезла на переднее сиденье. А я на заднее, причем без всяких колебаний. С ней я смелая. Белка способна соблазнить и маньяка, поэтому мне ничего не грозит. Пока они будут заниматься на переднем сиденье любовью, с заднего я успею убежать.

Когда мы отъехали от ресторана, я на всякий случай оглянулась. Нам в хвост пристроилась какая-то машина, не белый «Форд», но мне все равно стало не по себе. Какое-то время я выжидала, потом вновь обернулась: автомобиль ехал за нами. Он был темный от облепившей его грязи. Или в самом деле темный?

– Эй, Белка, – окликнула я подругу.

– Что? – обернулась та.

– Я не совсем уверена, но мне кажется, что за нами следят.

– Не говори ерунды! – фыркнула Белка. – Кому мы нужны?

– Не мы, а я. Это уже не первый раз.

Белка уставилась в зеркало заднего вида.

– Вроде как «хвост», – не слишком уверенно произнесла она минут через пять.

– Извините. – Я тронула за плечо водителя. – Вы не могли бы сказать: вон та темная тачка едет за нами или это просто совпадение?

– Мужья, что ли, выслеживают?

– Нет, не мужья, – терпеливо пояснила я.

– Я вообще не замужем, – кокетливо молвила Белка, стрельнув глазами в водителя.

– Зато я женат, – буркнул тот.

– Так следят за нами или не следят? – не выдержала я. – Можете сказать?

В ответ он свернул на обочину и резко затормозил:

– А ну, вылазьте!

– Вы не так поняли, – попыталась успокоить я бомбилу. – Мы никакие не шпионки.

– Мне проблемы не нужны!

– Да нет у нас никаких проблем!

– Вылазьте!

– Сколько? – сообразила Белка.

– Пять тыщ!

– Арина, заплати.

Я покорно полезла в кошелек. Слава Богу, в нем оказалась наличность, как раз таки пятитысячная купюра. Повезло. Я сунула ее водителю со словами:

– Надеюсь, это вас успокоит?

– Ну, втравили вы меня в историю, бабы! – покачал головой тот, вновь берясь за руль.

– Это не история, – попыталась возразить я.

– Помолчи, – велела Белка.

Мы свернули в какую-то узкую улочку. Я дороги не знала и забеспокоилась. Зато водитель заляпанной грязью машины, которая ехала за нами, тоже этой дороги не знал, он повел себя нервно. Сначала заметался, а потом и вовсе потерялся. В общем, мы оторвались. Опять наши победили. Я откинулась на спинку и закрыла глаза. Надо успокоиться…

– Все. Приехали. – Машина затормозила почти у самого моего подъезда.

– Теперь девушку домой отвезите, – сказала я, открывая дверцу.

– Еще пять тыщ!

– Офонарел? – взвизгнула Белка. – За мной-то не следят!

– А мне почем знать? – огрызнулся бомбила.

– Вези давай!

– Плати!

– Хватит с тебя!

– Тогда вылазь!

– Вы можете кричать тут хоть до ночи, денег-то у меня все равно больше нет, – вмешалась я.

– Только врать не надо, – обиделась Белка.

– На – смотри! – я показала ей пустой кошелек.

– Ладно, поеду на метро. До станции довезешь? – грубо спросила Белка у бомбилы.

– Считай, уговорила, рыжая, – усмехнулся тот.

– Ну, спасибо тебе, подруга, – с обидой сказала на прощание Белка. – За подарок ко дню рождения.

– Я тебе завтра позвоню, – чувство вины сделало меня сговорчивой.

– Буду ждать, – обрадовалась она. Мое слово железное, это знают все.

– Пока!

Я махнула рукой и захлопнула дверцу. Они уехали. Я хотела было идти домой, но тут меня окликнули:

– Эй, девушка! Подождите!

Ко мне шли двое, парень и девушка. По виду нормальные, то есть не пьяные и не обкуренные, но поскольку время было недетское, я забеспокоилась. Помните, у Блока? «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека». У меня сейчас почти то же самое. Ночь. Улица. Одинокий фонарь слабо освещал путь к спасительной двери. Аптека мне вскоре пригодится, ЕБЖ. Это не мат, и не Блок, это уже Лев Толстой: Ежели Буду Жив. Так он заканчивал свои письма. Ну почему экстрим у меня всегда в рифму? Я в такие моменты непременно вспоминаю классику. Первая моя реакция, после того как мысли перешли на прозу, была стандартной: бежать. Но ноги словно примерзли к земле. В такой-то холод! Не удивительно! А парочка меж тем приблизилась ко мне.