Читать интересную книгу Как стать писателем (2-е изд.) - Юрий Никитин

Новатору еще надо суметь оформить в слова свою зыбкую идею, как-то объяснить себе и другим, а у оппонента наготове масса блестящих и остроумных доводов против. Он легко и под смех окружающих разобьет в пух и прах несчастного, вздумавшего создавать свою теорию, религию, нового литературного героя, иной взгляд на компьютерные игры, взаимоотношения полов.

Конечно, эти девять из десяти никогда ничего не создают и не творят, но они и никогда – почти никогда – не ошибаются! И потому выглядят правильно, респектабельно, с ними хорошо общаться, они не надерзят, как эти молодые гении, они воспитанны и обходительны.

Не подстраивайтесь под общее мнение, не подстраивайтесь! Большинство всегда не право.

Нижнюю челюсть вперед, только вы правы!

Массовый человек идеален для любого общества. Он правилен! Он живет главенствующей идеей. Сегодня сказали, к примеру, что антисемитизм – это нехорошо, этот человечек всюду говорит, как свое собственное мнение, что антисемитизм – это нехорошо. Скажи завтра так же авторитетно, что жидов надо всех извести, он тут же пойдет точить нож. Особенно если скажет не правительство, кто ему верит, а импозантный член академий, искусствовед с благородным усталым взором и красивой седой гривой до плеч. А вы уверены, что не скажет?

Не бойтесь проигрывать в спорах тем, эрудированным. За ними в самом деле огромный пласт мировой культуры. С вами через их вообще-то тупые болванки тел говорят величайшие мыслители как позапропрошлого века, так и того, только что стал прошлым! С ними спорить трудно. Но… нужно. Они то, на чем цивилизация стоит, а вы те, кому эту махину тащить дальше.

Был красивый и просвещенный Рим, изысканный город юристов, поэтов, драматургов, скульпторов. Могучая римская армия. Образованные люди спорили о форме ушей нимф, предавались изысканнейшим плотским утехам… Но откуда-то среди них появились ужасные, невежественные, неграмотные, грубые первохристиане. Тупые. Не один из десяти, а куда меньше. Всегда проигрывали в спорах с образованнейшими римлянами, которые знали и поэзию, и философию, и языки и отличались широтой взглядов… И все-таки эти новые разрушили могучую и незыблемую Римскую империю! И создали свою цивилизацию. Ломайте и вы этот старый, дряхлый мир. Вы – ростки нового.

А к этому необходимому вступлению – чисто технические рычаги. Запишите себе крупными буквами: любой материал сдается! То есть сейчас перед вами толпятся идеи, целое стадо. Все сразу не реализовать. Надо выбирать, какие сейчас, какие на потом. Любой нормальный человек хватает ту идею, которую уже видит, как воплотить быстро и неплохо. Но вы – ненормальные.

Для тех, кто в танке, напоминаю, что такое норма: это слесарь-водопроводчик, академик, литературный критик, банкир, президент страны – уровень одинаков, разница только в образовании и захваченной должности.

Для повторения:

1. Снимать с дерева табличку «Дерево».

2. Смысловое слово ставится в конце фразы.

3. Любой материал сдается.

А все-таки, с чего лучше начинать?

Вы должны выбирать ту дерзкую и злую идею, которая перевернет мир. Правда, неизвестно, как к ней подступиться, в то же время понятно, как быстренько создать целый фантастический мир, придумать новую форму ушей для эльфов, вооружить хорошо сбалансированными мечами и обучить восточному единоборству сунь-хунь-в-чай с элементами школы вынь-су-хим… Да черт с той дивизией пишущих, что шагают с вами не в ногу! Да и вообще, почему писатели должны ходить в ногу? Да еще строем? Если в ногу, то ясно, что за писатели. Если строем, то еще виднее! А они еще и сомкнутым строем дружно встречают, выставив штыки, всякого непохожего. Ну, тут уж все яснее ясного. Еще раз: любой материал сдается!

Если упорно думать именно над этой труднейшей идеей, то придут и образы, и новые герои, и краски, и способы, как воплотить в ткань ярко и необычно. И тогда ваша работа будет не просто выгодно выделяться среди тех, которые писались легко. Что пишется легко, то читается трудно. Хотя иной раз публикуется… Главное – ваша работа запомнится. О ней пойдут споры, как о взорвавшейся бомбе. И, может быть, в самом деле перевернет мир!

Для повторения:

1. Снимать с дерева табличку «Дерево».

2. Смысловое слово ставится в конце фразы.

3. Любой материал сдается.

4. Что пишется легко, то читается трудно.

Что пишется легко, то читается трудно.

Крайне важно!!!

Надо еще коснуться важнейшей особенности нашей психики. Увы, наша память отбирает для запоминания не умное, а почему-то эмоциональное.

Во времена Гомера были певцы поумнее, во времена Шекспира драматурги умели сочинять вообще мудрые и нравоучительные пьесы, но память человеческая удержала «Илиаду», где в десятилетней войне погибли почти все троянские герои и все греческие, уцелевший Одиссей добирался домой десять лет, а на родине застал разграбленный дом и бесчинствующих гостей, у Шекспира в «Гамлете» финальная сцена завалена трупами, Ромео и Джульетта мрут, Отелло удавливает Дездемону, король Лир мрет, предварительно в жутких страданиях кукукнувшись…

Увы, обезьяны мы или просто варвары, но умное ­воспринимаем, когда либо завернуто в кровавый клубок убийств, либо в виде топора, подвешенного на ременной петле под пальто. Если встретим на улице дикаря в звериной шкуре, декламирующего стишок, то запомним больше строф, чем если бы этот же стишок декламировал привычный сутулый очкарик. Да еще бородатый.

Умничать надо так, чтобы слушали.

Не ловитесь на крючок ложной революцьенности

Итак, для ударного романа, который привлечет внимание, обязательны… или крайне желательны новые темы и новые идеи. Только не спешите тут же воплощать в значки на экране компа то, что покажется новым. Мы все живем в одном мире, едим тот же хлеб, слушаем одни и те же новости и обычно мыслим одинаковыми стереотипами, алгоритмиками. То, что кажется на первый взгляд революционной, только что пришедшей в голову, ошеломляюще новой мыслью, скорее всего, пришло еще в три-пять тысяч голов. А к вечеру таких наберется намного больше…

Да и те, что покажутся в самом деле новыми, надо рассматривать очень внимательно. Сверхмодная ныне тема Добра и Зла, где Добро уже не Добро, а Зло так и не Зло вовсе, – это не новая революционная идея. Наемный убийца-киллер, который шествует по экранам и страницам романов, – это все-таки не герой, в какой костюм от Версаче его ни обряди и какую бы блондинку ни дай охранять. Это вызов канонам – верно. Вызов из того ряда, когда соревнуются, кто на званом обеде у королевы громче испортит воздух.

В этом ряду впереди даже не медлительная литература, а компьютерные игры. Если пару лет тому еще был выбор, за кого воевать: за красных или за белых, то сейчас предлагается только один путь: дави всех пешеходов и разбивай встречные машины, стань чудовищем и убивай рыцарей, стань рэкетиром, грабь и убивай мелких предпринимателей, подкупай полицию, создавай гангстерскую империю…

Сейчас, когда почти всё тупое стадо баранов покорно перешло на сторону Зла, надо иметь отвагу, чтобы воевать за Добро!.. Только надо это делать иначе, чем отцы-деды. Чтобы это сегодняшнее стадо видело в вас не вчерашний день, а завтрашний.

Сегодняшние герои: киллеры и проститутки – всего лишь больной вывих больного общества. Но оно выздоровеет. И где будут ваши книги?

Женщина в произведении. Какова ее роль?

Почти все самые заметные произведения построены на любви или на интригах с участием женщин. Но если раньше женщины махали белым платочком вослед отъезжающему герою, а потом сидели у окошка и ждали, когда вернется со щитом и увезет, то теперь, как известно, и ногой нас, мужчин, с тройного разворота в челюсть, и режут, и давят, и шеи ломают, и всячески нас побеждают, вяжут в полон. Хорошо хоть, уже додумались насиловать по праву победителей…

Сами видите по прилавкам и развалам пиратского Интернета, как много подобных шадевров. Однако вы пишете или намереваетесь писать настоящие романы. А женские, как известно, не совсем настоящие. Наверное, как раз потому, что женские. Словом, если в женских романах женщина – супергерой, который с тройного поворота и так далее, то в настоящих романах женщина… боюсь и вышептать, лучше приведу слова великого Тургенева, который известен столь замечательными женскими образами, что в обиход вошел даже термин «тургеневская девушка»… Женщина – всего лишь функция!

Не бейте меня, эти слова принадлежат Тургеневу, а классиков надобно чтить. Тургенев, надо отдать должное, пользовался женскими образами с холодным мастерством профессионала!

Возьмем его основной роман «Отцы и дети». Там выведен супергерой Базаров, железный человек, врач-хирург, носитель новых идей нигилизма. Отрицающий все и вся. Отвратительный тип, демон разрушения. Всей работой врача-хирурга… бр-р-р-р! всеми поступками и словами типа «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней – работник» утверждает нового человека, социалиста и ни­гилиста, опасного и непонятного старшему поколению. А увидев красавицу, говорит что-то вроде: какое тело, какое роскошное тело… Интересно поглядеть бы на него на анатомическом столе!..