концов останутся невредимыми… Погибают по собственной вине лишь негодяи и нечестивцы. Поэтому на все события, даже на бурю на море и бой с женихами, распространяется совершенно нетрагическая, умиротворенная атмосфера» [там же, с. 21 – 22].
Вместе с тем есть и черты, объединяющие, по мнению Хельвиг, обе эпические поэмы. «1. Действие развивается по направлению к своей цели лишь преодолевая препятствия. Всякая прямолинейность избегается. 2. Действие расчленено на различные нити. Как „Битва за Трою“, так и „Возвращение Одиссея“ могли быть рассказаны в одной нити повествования. Вместо этого из мотивов гнева и возвращения поэт сплетает сложную ткань, где основополагающими силами являются противоположные направления воли и знания» [там же, с. 22] (имеется в виду знание, которым обладает герой о будущем).
Что касается пространства действия, то «события „Илиады“ развертываются на большой замкнутой сцене, на которой все отдельные места стоят в определенном отношении одно к другому. Центр его действия есть троянская равнина. Оттуда действие распространяется на Олимп как на крайнюю точку» [там же, с. 28]. Напротив, «в „Одиссее“ для действия имеется лишь одна подлинная область, которая принадлежит людям и в которой боги лишь иногда появляются как спутники и помощники людей. Вне этой области существуют, правда, еще другие места, в первую очередь место нахождения богов. Однако они не приобретают для действия никакого значения» [там же, с. 31]. В «Илиаде» сцены действия даже обрисовываются не вполне точно. «По мере того, как этого требует действие, свет рассказывающего слова падает то на одно, то на другое действующее лицо» [там же, с. 39]. Лишь в «Одиссее» происходит «открытие пространства в его зримом облике».
По подсчету Б. Хельвиг, события «Илиады» совершаются за 50 дней, события «Одиссеи» – за 41 день. Таким образом, их реальное действие охватывает сходные по длительности эпизоды: «Илиада» – один из эпизодов последнего, десятого, года осады Трои, «Одиссея» – один из эпизодов последнего, десятого, года странствий Одиссея. «При этом феномену „время“ в „Илиаде“ присуще еще ярко выраженное переносное значение. В своем общем протяжении время здесь подчинено ритму событий; соотношение укороченного и растянутого изображения служит лишь целям композиции. Но отдельные указания обозначают не столько тот или иной временной момент, сколько символизируют состояние действия. Лишь в „Одиссее“ действия представлены в их реальном временном протекании» [там же, с. 45]. В «Илиаде» широко используются упоминания о прошлом. Наоборот, построение «Одиссеи» определяется существенным образом возвратом в прошлое.
«В поступательном ходе действия обращение к прошлому и будущему привлекается в обеих эпических поэмах в различной мере. Последовательное движение не встречает препятствия в „Илиаде“; многочисленные указания на прошлое скорее сообщают рассказу решающие импульсы, а предсказания проясняют его» [там же, с. 57]. «Напротив, в „Одиссее“ отдельные моменты рассказа о возвращении на родину схвачены очень точно во времени. Эта точность столь же способствует наглядности сцен, как и описание пространства. Не только пространство, но и время открывается здесь как категория, которая придает действию близкую к реальности представимость» [там же].
В «Илиаде» в отношении времени действия не отграничены друг от друга отчетливым образом. Б. Хельвиг продолжает: «Они естественным образом протекают в общем временнóм горизонте. Часы и дни, которые проходят на переднем плане того или иного места действия, переходят при этом незаметно на другие события». «В основе лежит лишь одно течение времени, т.е. время всего действия». В «Одиссее» временнóе сознание более чувствительно. «Это видно уже хотя бы из того факта, что из всех 40 дней времени рассказа более двух третий эпического времени ведутся параллельные нити действия» [там же]. Таковы параллельные действия Одиссея, Телемаха, женихов и Пенелопы. Имеются постоянные точные указания героев на то или иное время прохождения события. Однако при всем том и для «Одиссеи» характерна некая «приблизительность» временных описаний. «Поэт испытывает возможности, которые в более раннем произведении лишь слегка обозначены… Даже в одной и той же нити действия хронологическая последовательность не вполне прозрачна» [там же, с. 117]. Б. Хельвиг видит в этом особенную прелесть рассказа. Рассказчик сознательно избегает педантической, натуралистической «правильности», чтобы придать своему описанию иллюзорный блеск.
Связность событий во времени поэт обозначает прежде всего в моменты перемены точки зрения, так как он дает событиям точно следовать друг за другом, хотя они разыгрываются на раздельных участках действия. Таким же образом он действует и при растянутых и при кратких промежутках. Эффект нарастает: пространственная дистанция делается наглядной именно через подчеркивание одновременности. Тем самым временнóе формирование соответствует пространственному также и в отношении сочетания действий.
Если в «Илиаде» действующие лица постоянно соотносятся друг с другом, то временнóе соответствие их действий однозначно. Поскольку поэт создает впечатление, будто поток событий отклоняет его в разные стороны, он делает собственно хронологическое определение излишним. Он держится вблизи хода вещей. И все же не стремится к точной чувственной наглядности. Скорее он выдвигает лишь то, что помогает освещению событий, следуя внутреннему ходу развития.
Совсем другое в «Одиссее». Б. Хельвиг пишет: «Если в „Одиссее“ между событиями нет прямых соединительных линий, то лишь время остается фактором, создающим различные связи. Чтобы события не следовали друг за другом бессвязно, поэт должен ясно подчеркивать их время. Таким образом, он уже не хочет сочетать изменение места действия с рассказываемыми событиями. Здесь выражается его отстраненное сознание того, что только он определяет моменты перехода. Делая мир своего рассказа чрезвычайно наглядным во времени и пространстве, он выражает тем самым, что он как рассказчик впервые творит этот мир» [там же, с. 125].
Общие выводы, которые делает Б. Хельвиг, следующие. Действие в гомеровском эпосе происходит не прямолинейно, но по различным направлениям и медлительно. В «Илиаде» пространство и время «проясняются» по мере описания. В поле зрения выступает то один, то другой пункт сцены. Яркость изображения зависит от функции предмета для общего действия. Время соответствует кривой действия. Чем значительнее события, тем шире во времени они представляются. Одновременного охвата всех героев и богов нет, хотя боги видят дальше, чем люди. Но и боги могут обманываться. Наконец, даже поэту муза показывает не все сразу.
В «Одиссее» несколько параллельных сцен действия. Глубина и острота сцены усиливаются тем, что ей придается вид настоящего, без всякой связи с прошлым. Часты указания на время дня. Иногда в целях рассказа хронологический порядок перевернут. Можно заметить попытки автора упорядочить действия во времени. Между отдаленными фигурами в «Одиссее» указана лишь временнáя связь, а не прямая, т.е. не связь по смыслу.
Во всем эпосе проявляется единая творческая воля создателя. «В событиях, – пишет Хельвиг, –