— Зачем мы здесь, Агрик?
— Здесь? Ну, понятно зачем. Сидим на Героях, начеку, смотрим, не появится ли Союз, чтобы известить Чёрного Доу, коли так и случится. Как обычно, в разведке.
— А то я не знаю. Ведь я же тебе всё это и велел. Имелось в виду, зачем мы здесь?
— Что, типа — смысл жизни и всё такое?
— Да нет, — Утроба хватался за воздух, словно хотел выразить нечто, никак до конца не дававшееся в руки. — Зачем мы здесь?
Лицо Агрика изошло морщинами, когда он об этом задумался.
— Ну… Девять Смертей убил Бетода, и забрал его цепь, и объявил себя королём Севера.
— Верно. — Утроба хорошо помнил тот день. Распростёртое, окровавленное тело Бетода в кругу, толпа ревёт имя Девятипалого, и он сам, трясётся в ознобе, невзирая на солнце. — И?
— Чёрный Доу предал Девять Смертей и забрал цепь себе. — До Агрика дошло, что он использовал несколько рискованный оборот речи. — В смысле, ему пришлось так поступить. Кому б захотелось в короли такого бешеного психа, навроде Девяти Смертей? Но Ищейка назвал Доу изменником и клятвопреступником, вместе с большинством кланов с низовий, с окрестностей Уффриса — те всегда шли за ним. И король Союза тоже. Он сделался другом Девятипалого, побывав вместе с ним в каком-то прибацаном путешествии. Вот Ищейка и Союз решили пойти на Чёрного Доу войной, и вот поэтому мы и здесь. — Агрик откинулся на локти и закрыл глаза с предельно довольным собою видом.
— Весьма достойное понимание истоков текущего противостояния.
— Спасибо, вождь.
— Откуда пошла распря Чёрного Доу с Ищейкой. Почему Союз принял в ней сторону Ищейки, хотя я бы сказал, тут дело скорее в том, кто чем владеет, чем кто чей друг.
— Ладно. Ну вот, стало быть.
— Но зачем мы здесь?
Агрик снова хмуро приподнялся. Позади них металл грохнул о дерево — его брат нанёс удар Йону в щит и, несмотря на все старания, оказался повержен.
— Дура, я сказал — вбок! — донёсся невесёлый рык Йона.
— Так… — попытался Агрик, — по-моему, мы стоим за Доу, потому что, бандит он или нет, но Доу стоит за Север.
— За Север? Чего? — Утроба потеребил траву подле себя. — Леса и холмы, и реки, и прочее, он, выходит, стоит за них? Большая им радость, если по ним топчутся целые армии?
— Ну, не сама земля. Народ, вот я о чём. Ну, понимаешь. Север.
— Так ведь на Севере полным-полно самого разного народу, нет? Среди них уйма людей, которым не шибко много дел до Чёрного Доу, и ему уж точно мало дела до них. Большинству просто бы жить себе, пригнув голову, да наскребать на пропитание.
— Айе, согласен.
— Так как же Доу может быть за всех?
— Ну… — Агрик слегка поёжился. — Ну, не знаю. Наверное, просто… — Он, скосив глаза, смотрел вниз на долину, когда Чудесная подошла к ним сзади.
— Тогда зачем же мы здесь?
Она треснула его по затылку, и он хрюкнул.
— Чтобы сидеть на Героях, высматривать Союз. Как обычно, в разведке, придурок. Пипец, блин, тупой вопрос.
Ото всей этой несправедливости Агрик затряс головой. — Ну всё. Больше и рта не открою.
— Дал слово? — поинтересовалась Чудесная.
— За каким рожном мы здесь… — пробормотал про себя Агрик, почёсывая затылок, когда та отошла посмотреть на тренировку Йона с Атроком.
— Я знаю, зачем я здесь. — Вирран медленно поднял длинный указательный палец, между его зубов в такт словам раскачивалась травинка. Утроба думал, он спит, растянувшись на спине, с рукоятью меча заместо подушки. С другой стороны, Вирран постоянно выглядел спящим, но никогда не спал. — Ибо Шоглиг поведала мне, что человек с застрявшей в горле костью…
— Приведёт тебя к твоему предназначению. — Чудесная упёрла руки в боки. — Айе, это мы уже слышали.
Утроба пшикнул, сдувая щёки.
— Видать, забота о восьми жизнях не достаточно тяжкая ноша, раз мне на шею повесили камень предназначения какого-то чокнутого.
Вирран сел и откинул капюшон.
— Я протестую. Я совсем не чокнутый. У меня просто… собственный взгляд на мир.
— Чокнутый взгляд, — пробубнила себе под нос Чудесная, в то время как Вирран встал, отряхнул на заднице заляпанные штаны и взвалил меч в ножнах себе на плечо.
Он посуровел, перемялся с ноги на ногу, затем почесал яйца.
— Однако мне надо пи-пи. Как считаешь, стоит сходить к реке или прямо тут, на один из этих камней?
Утроба подумал об этом.
— К реке. На эти камни выглядело бы… кощунством.
— Думаешь, боги всё видят?
— Как ты проверишь?
— Верно. — Вирран жуя, перекатил травинку на другую сторону рта и тронулся вниз с холма. — Ну, тогда — к реке. Может, подсоблю Браку с рыбалкой. Шоглиг бывало, умела вытаскивать рыбёшек из воды одними словами, а я всё никак до конца не освою такую сноровку.
— Ты можешь выкашивать её своим дроворубом! — крикнула ему вслед Чудесная.
— Может так и сделаю! — Он вознёс Отца Мечей высоко над головой — от острия до навершия не многим короче человеческого роста. — Пришла пора чего-нибудь прикончить!
Утроба не возражал бы и пропустить эту пору. Прямо сейчас покинуть долину не оставив позади ничего мёртвого было пределом его упований. Если подумать, странное желание для воина. Они с Чудесной некоторое время стояли молча, бок о бок. Сзади взвизгнула сталь, когда Йон отбросил Атрока на карачки.
— Вкладывай хоть немного усилий, пиздюк вялорукий!
До Утробы дошло, что он предаётся тоске по прошлому — как всё чаще и чаще в последние дни.
— Кольвен любила яркое солнце.
— Да ну? — спросила Чудесная, приподнимая бровь.
— Смеялась надо мной, что я всегда торчу в тени.
— Да ну?
— Надо было на ней жениться, — пробормотал он.
— Айе, надо было. Чего ж ты не женился?
— Ты мне, мягко говоря, отсоветовала.
— Так. У неё был острый сварливый язык. Но обычно ты без труда задвигал меня в сторону.
— Твоя правда. Наверное, я струсил сделать предложение. — И ещё тогда ему не терпелось поскорее уйти. Завоевать великими подвигами звонкое имя. Он едва знал человека, надоумившего его на это. — Хрен его знает, чего мне тогда хотелось — знал одно: мне чего-то не хватает, и я сумею добыть его мечом.
— Ну и как, вспоминаешь о ней? — поинтересовалась Чудесная.
— Редко.
— Брехня.
Утроба ухмыльнулся. Она знала его как облупленного.
— Скажем так, брехня наполовину. Я и вправду о ней не вспоминаю. Частенько не припомню даже её лица. Зато я размышляю, какой бы стала моя жизнь, пойди я тем путём заместо этого. — Сидеть с трубкой на крылечке, улыбаться закату над озером. Он испустил вздох. — Да чего уж, выбор-то сделан? А твой муж что?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});