а только мертвецки пьян. На оборотной стороне сохранившихся фотографических карточек двух "неканонических" жертв, приписывавшихся также Джеку Потрошителю — Марты Тейбрам и Френсис Коулз, — была отпечатана реклама:
"ФОТОГРАФИИ НЕИЗВЕСТНЫХ ПОКОЙНИКОВ. В районах, где нельзя заполучить опытного фотографа, Льюис Гампрехт, КЭННОН-СТРИТ-РОУД, 11, В., готов присутствовать при уведомлении за несколько часов, на тех же условиях, на каких обслуживаются Восточные районы. Телеграфировать через "Х"." Исследование Адриана Файпера показало, что после смерти Гампрехта заведением по указанному адресу владел, скорее всего, именно Джозеф Мартин, и именно ему принадлежит авторство этих двух фотографий.
Вместо фотографий для розыскных целей было распространено составление т. н. "полицейского портрета", когда художник со слов и под наблюдением свидетелей пытался изобразить как можно более похоже разыскиваемого человека. Затем эти портреты публиковались в иллюстрированной прессе или на полицейских листовках, вывешивавшихся на стенах участков.
Первые десять лет пребывания Холмса в Лондоне сохранялась до некоторой степени вера в то, что на сетчатке глаза убитого человека запечатлевается последнее, что он видел в жизни — и с большой долей вероятности сам убийца. Кроме опытов профессора Кюне из Гейдельбергской лаборатории, проводившихся им в конце 1870-начале 1880-х, но так и не явивших практических успехов, и нескольких случаев попыток произвести фотографирование сетчатки умершего, сделанных в разных странах, достоверно неизвестно о реальном применении оптографии, хотя в фотографических журналах по обе стороны океана то и дело обсуждали этот вопрос и даже сообщали об успехах оптографии в отыскании убийц.
Немецкий журнал "Фото" описывал три способа получения оптографического фотоотпечатка сетчатки глаза: глазное яблоко слегка вынималось из глазной впадины и позади глаза помещалась небольшая лампа накаливания, после чего делались три фотографии: освещенного зрачка, освещенного зрачка с нервами, стимулируемыми электричеством, неосвещенного зрачка опять же с нервом, на который воздействовали электричеством.
Возможность использования оптографии для раскрытия личности и ареста неуловимого Джека Потрошителя серьезно обсуждалась осенью 1888 года во время Уайтчеплских убийств как в прессе, так и в министерстве внутренних дел, хотя о принятии каких-либо реальных шагов никаких сведений не сохранилось, кроме воспоминаний детектив-инспектора Уолтера Дью, который во времена Уайтчеплских убийств, совершенных Джеком Потрошителем, начинал свою службу детектив-констеблем.
Дью утверждал, что в случае убийства Мери Келли в ее комнате в Миллерс-корте "несколько фотографических снимков глаз были сделаны опытными фотографами при помощи камер новейшего типа". Это было сделано в "жалкой надежде", что последнее изображение сохранилось на сетчатке. Ни об условиях, ни о методе съемки ничего неизвестно, в сохранившихся делах нет никаких следов этих фотографий. Сам Дью сообщал, что "результат был отрицательным".
Время смерти определял полицейский врач или любой другой врач, вызванный на место преступления. Температура тела определялась на ощупь, без использования термометра, коррекция времени прохождения стадий трупного окоченения в зависимости от температуры окружающей среды тоже делалась приблизительно. Притом, что и сейчас определение времени наступления смерти представляет собой сложную задачу, точность этой процедуры была очень невелика.
При вскрытии производился анализ содержимого желудка для определения времени последнего приема пищи и наличия алкоголя. С середины 19 века для идентификации трупа могли привлекать дантиста. На этапе предварительного дознания в случае необходимости судебно-медицинской экспертизы ее часто назначал коронер, который имел право оплачивать услуги "знающих людей".
Две наиболее развитых области судебной медицины — токсикология и серология, — во времена Холмса еще не имели большого значения в розыскной деятельности, их выводы становились важны при подготовке обвинения.
Прибор для проведения пробы Марша
Рисунок из книги "Micro-chemistry of Poisons", 1867
В случае возможного отравления свое заключение, как правило, давал обычный аптекарь-фармацевт, и лишь в особо сложных случаях приглашались специалисты в химии. Для определения мышьяка в тканях тела с 1836 года использовалась "проба Марша", в основу которой была положена реакция восстановления мышьяка до газообразного мышьяковистого водорода (арсина).
В закрытой бутылке на пробу, предположительно содержавшую мышьяк, сперва воздействовали серной или соляной кислотой, добавляя к этой смеси металлический цинк. Иногда для ускорения химической реакции добавляли небольшое количество сульфата меди, который активирует цинк. В результате возникал водород, который соединялся с мышьяком, образуя арсин. Из бутыли выходила тонкая подковообразная трубка с соплом на конце. На выходе из сопла арсин поджигался при помощи горелки, в результате чего распадался на водород и металлический мышьяк, который осаждался на поверхности укрепленной у сопла фарфоровой пластины в виде блестящих металлических бляшек с черным отливом. Эта методика позволяла обнаружить мышьяк при содержании порядка тысячной доли миллиграмма.
Позднее благодаря работам Жана Сервэ Стаса и его последователей удалось разработать метода выявления ядов растительного происхождения. Метод состоял в том, что в качестве растворителя для пробы использовался эфир, который затем выпаривался, оставляя только сам алкалоид. Однако к 1895 году было выяснено, что в мертвых телах часто возникают "трупные алкалоиды", и это свело на нет ценность прежних тестов в качестве доказательства в суде, а новых до ухода Холмса на покой токсикология разработать не успела.
Серология — наука, изучавшая свойства сыворотки крови животных и людей, — должна была бы стать незаменимым инструментом полицейских при определение происхождения различных пятен на одежде и предметах, которые могли оказаться кровью, тем более что она уже достигла заметных результатов, но ее использование с трудом внедрялось в полицейскую практику.
Интересно, что с этой проблемы начинается наше знакомство с Великим детективом в "Этюде в багровых тонах".
"Я нашел реактив, который осаждается только гемоглобином и ничем другим! — кричит при первой встрече с Уотсоном Шерлок Холмс, бросаясь к ним со Стемфордом навстречу с пробиркой в руке. — Это самое дельное открытие для судебной медицины за многие годы!" И далее поясняет причины своего восторга:
Шерлок Холмс занимается химическими исследованиями
Рисунок Сидни Паджета"
Уголовные дела непрерывно вращаются вокруг одной и той же точки. Человек начинает подозревается в преступлении возможно через месяцы после того, как оно совершено. Его белье и платье осматривают и находят на них буроватые пятна. Являются ли они пятнами крови, или пятнами грязи, или пятнами ржавчины, или фруктовыми пятнами, или чем-то еще? Это вопрос, который сильно озадачивал любого эксперта, а почему? Потому что не существовало никакой надежной пробы. А теперь у нас есть проба Шерлока Холмса, и больше не будет никаких затруднений!"
Между делом он упоминает и о предшественниках новой пробы, которые, по его мнению, никуда не годятся: "Прежняя гваяковая проба очень груба и ненадежна. Таково же и исследование частиц крови под микроскопом. Последнее вообще бесполезно, если пятнам крови уже несколько