Попрощавшись с Колобком, Платон подхватил вещички и двинулся было на посадочную площадку глайдера. Но Непейвода его притормозил.
— Не спеши в Лепеши — в Сандырях гарцуешь, — поразил он археолога прекрасным знанием земной старины.
Теперь, когда Двунадесятый Дом и Рассольников объединились, все остальные «заинтересованные лица» с утроенной силой следили за каждым их шагом. Слишком боялись упустить приготовившуюся сделать ноги парочку.
До Звездного Порта они добирались кружным путем — на стареньком муниципальном монорельсе. Чтобы избавиться от хвостов, Дому пришлось сварганить и выпустить на волю целую стаю долгоживущих фантомов, а затем отправить Платонов глайдер на другой конец планеты. Но на его уловки клюнули далеко не все шпики. С помощью кибермух Непейвода внимательно отслеживал любую активность в радиусе десяти километров от «фазенды» и вовремя обнаружил это.
Поэтому кибермухи образовали еще два таких же глайдера, которые и понеслись прямиком в Порт. Они были встречены на полдороге полицейскими патрулями, отказались остановиться и на предупредительный огонь не прореагировали. После недолгой, но головокружительной погони глайдеры бесследно исчезли над океанскими волнами.
Корабль с выразительным именем «Оболтус» ожидал их в одном из заброшенных ангаров на дальнем краю летного поля. На самом деле эти старые ангары только считались заброшенными. Там издавна обитали геянские контрабандисты, которые аккуратно платили полиции и таможенникам за утрату здорового любопытства.
Некогда серебристая крыша ангара тут и там была залеплена оранжевым пластырем. Стены держались благодаря телескопическим подпоркам. Ржавые ворота с огромной цифрой 18, против ожидания открылись, не издав душераздирающего скрипа и скрежета.
Платон перешагнул через утопленную в бетонном покрытии рельсу и очутился в чистом и ухоженном помещении размером с хоккейную площадку. Посередине ее — в окружении разноцветных грузовых контейнеров — высилось нечто, сильно смахивающее на оплывшее от жары эскимо. Этакая огромная мясистая груша, ничуть не похожая на скроенный из боевых башен, ощетиненный антеннами военный бриг или корвет.
— Ох! — простонал археолог, оглядев это «чудо».
Впрочем, все оказалось не так уж и плохо. Корабль был потрепанный, но еще вполне ходкий. Маленький— на четыре человека и пять тонн груза. Его серые в яблоках (как у лошади) бока были ворсистыми, чуть заметно вздымались и опадали-«Оболтус» дышал.
«Никогда не любил живые машины, — подумал Платон. — Залезешь внутрь и сразу вспоминаешь об Ионе в китовом чреве. Против воли думаешь о желудочном соке и глистах. Первую ночь вообще не заснуть. Лежишь на койке и ждешь пакостей, а их все нет и нет…»
Но выбирать не приходилось. Любые сделки по гиперсветовым кораблям сейчас были под жестким контролем. Да и цены взлетели втрое. А этот живоглот куплен давным-давно и прошел через пять подставных фирм, прежде чем был приписан к космопорту Аристеи. Туда чаще всего перекочевывают краденые суда, ведь там оффшорная зона и терпеть не могут федералов.
— Как тебе посудина? — небрежным тоном осведомился Непейвода после того, как они облазили корабль сверху донизу. На самом деле он волновался. Если археолог откажется лететь, опять все полетит в тартарары.
Рассольников не отвечал, пока они не выбрались наружу. Не хотел, чтобы «Оболтус» слышал его слова.
— Дрянцо ты мне подсунул, друг ситный, — укоризненно произнес он. — Зажал в тесном углу и теперь всучиваешь барахло. Тебе не стыдно?
Вопрос был риторический, но Дом этого не понял, напряг Думающую часть клеточек и принялся отвечать:
— Если стыд — одна из форм раскаяния, то нет. Если это всего лишь отсутствие удовлетворения от проделанной работы…
«Да ты еще и зануда!» — мысленно чертыхнулся Платон.
— Так мы летим или нет? — торопил его ходячий муравейник.
«А куда ж я денусь?..» — подумал с тоской археолог. Надо было менять правила игры, и он рявкнул на весь ангар:
— Полундра!!! Свистать всех наверх! Отдать швартовы!
Непейвода его прекрасно понял. Он дунул в серебряную боцманскую дудку, вдруг обнаружившуюся на его груди. Платон ничего не услышал — в отличие от разномастных киберов, которые тотчас полезли из стен ангара. Закипела работа.
Погрузка на корабль содержимого контейнеров заняла не больше пяти минут. И все же Двунадесятый Дом был недоволен. Он свирепо рычал на проносившихся мимо киберов. Они подпрыгивали от испуга и ускорялись еще больше. Однажды машинкам не удалось разминуться и они на полном ходу впились друг в дружку. Винтиков потом было не собрать.
Непейвода психовал по очень простой причине: кибермухи только что сообщили ему, что полиция начала прочесывать территорию Звездного Порта. Кроме того, в полную боевую готовность был приведен дивизион космической обороны, охранявший Порт. И хоть вооружение его убогое, сбить такую мишень, как «Оболтус», — раз плюнуть.
Платон и Непейвода забрались в махонькую командную рубку корабля, и Дом приказал зарастить люки. Рубка была неприятного телесного цвета. Из ее кожаного пола моментально сформировались два пилотских кресла. Они легонько поддали сиденьями под задницу астронавтам— мол, садитесь скорей.
Кибернетическая мелочь, только что суетившаяся у трапа, кинулась врассыпную. Экран целиком заняли ворота ангара. «Оболтус» должен взлетать прямо через них — не присаживаясь на летном поле. Так будут выиграны бесценные секунды.
— Все системы работают нормально. Расчет траектории закончен, — доложил корабельный мозг густым басом. — К старту готов.
— Вперед, — приказал Непейвода.
Корабль беззвучно и неощутимо сорвался с места. Пока что он использовал антигравитационную подвеску. Выбравшись на воздух, «Оболтус» пустит в ход ракетные ускорители.
— Поехали! — согласно традиции, завопил Платон. Нет, он не чувствовал себя первооткрывателем звездных глубин. Просто когда кричишь, не так страшно. Он ведь загривком чуял нацеленные на корабль пушки и ракеты.
«Оболтус» боком вынесся из ангара и первые секунды мчался над летным полем на высоте не больше десяти метров.
Каждый миг он мог врезаться в один из ангаров или причальные фермы. Зато армейские радары его прозевали.
На экране переднего обзора мелькали серебристые крыши, ячеистые конструкции из черного керамлита, стрелы грузовых кранов. У Платона перехватило дыхание. Далеко впереди возникла коричневая стена. Она стремительно надвигалась. Это были прибрежные скалы — надо набирать высоту. «Не успеем! Не успеем!»— стучало в висках. Корабль резко пошел вверх, и сразу же в рубке раздался гневный голос на космолингве:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});