Читать интересную книгу Путеводитель по «Хроникам Альрата» - Рина Когтева

девочка. Мальчиков звали Морн и Сентек, а девочку звали Миртес.

Наскоро перекусив, я отправляюсь на вокзал и сажусь в первый же пассажирский кар до храма Аним. В кар набивается человек двадцать таких же, как я, скажем так, представителей среднего класса. Вид у всех сосредоточенный и серьезный. Ну еще бы, тащиться ближе к ночи в храм Аним можно только в случае самой крайней необходимости или — в моем случае — если тебе больше нечем заняться. Я сажусь у окна и смотрю, как кар поднимается в небо, делает круг над Ландером и летит на юг. Леса, поля, долины, а потом их сменяют пустоши. Их называют пустоши Рата. Я раздраженно смотрю на мальчика лет двенадцати, который почти что заваливается на меня в попытке рассмотреть что-нибудь внизу.

— Имей совесть, мальчик, — одергиваю я его.

— Простите, Мастер, — он краснеет.

Для меня удивительно, что он меня знает. С другой стороны, это совершенно неудивительно, потому что меня знает каждая собака в Ландере. Мастер Сентек — великий художник, обласканный вниманием Царя и Царицы. Поговаривают, что Царица обласкала меня не только вниманием, но это уже фантазии. Если Миртес и кладет кого-то к себе в постель, то точно не меня — мы слишком давно знакомы, чтобы заниматься такими глупостями.

Пустоши Рата все длятся и длятся. До того, как на Альрат вторглись Хольг, плодородные земли продолжались до самой пустыни Асеир, которую омывает Западное море, и никаких пустошей не существовало. Потом на этом месте состоялась первая из великих битв между Альратом и Хольг, которая выжгла землю до самого основания. Ту битву Альрат проиграл, проиграл он и все, что были после нее. Пустоши Рата — символ нашей слабости, нашего поражения, нашей пролитой крови и напоминание о позоре великого мира, павшего жертвой диких племен. Пустоши сменяются барханами пустыни Асеир. Кому-то она кажется скучной и однообразной, но только не мне. Если бы в океане вода была желтой, то выглядела бы она точно как эта пустыня. Я каждый раз наслаждаюсь этим зрелищем, мои глаза улавливают все оттенки песка в отблесках склоняющегося к горизонту солнца.

Мальчик сопит мне в ухо.

— Перестань, — мне удается сказать это удивительно дружелюбно.

— Простите, Мастер Сентек.

Мастер Сентек тебя не простит, потому что ты отвлекаешь его от его самого любимого занятия — Мастер Сентек смотрит на этот мир и каждый раз, благодарение Богам, каждый раз видит его как будто бы в первый. Кто? Как? Когда создал это безумие красоты, сопровождающее каждый миг нашей жизни? По какой прихоти мы оказались наделены этим благословением? За что нам это наслаждение, познать которое мы можем просто открыв глаза и оглянувшись вокруг? Нет, мальчик, Мастер Сентек тебя совершенно точно не простит, хотя бы потому, что, перестав сопеть, ты начал ковыряться в носу. Мастер Сентек видит это краем глаза, и это портит всю картину. А Мастер Сентек уже почти что увидел картину.

Я со вздохом поворачиваюсь.

— Ну вот чего ты ко мне привязался? — спрашиваю я. — Иди смотри в другое окно, их здесь достаточно. Где твои родители?

— Я лечу один, — гордо заявляет он.

Терпеть не могу, когда мне врут.

— Ты не можешь лететь один в храм Аним.

— Еще как могу, — почти небрежно возражает мальчик. — Я пойду к Великому Богу Хмасу и спрошу у него совет.

Ну все понятно, мальчишка отправился навстречу приключениям в то время, как его ищут по всему Ландеру.

— Жрецы не пустят тебя к Хмасу. Для того, чтобы поговорить с Великим Богом, нужно очень большое пожертвование.

Мальчишка улыбается и стучит по отвисшему карману.

— Серьезно? — скептически спрашиваю я.

— А то! — он оттопыривает карман, и…

И я вижу золотую статуэтку Великого Царя Ракса Гриала. Такие статуэтки были сделаны по моему собственному эскизу к годовщине восьмидесятилетия Великого Царя в количестве всего пятнадцати экземпляров. Это был личный заказ Миртес, и одарила она ими исключительно избранный круг лиц. Я знаю всех обладателей, и ни у кого из них нет ребенка, на которого я сейчас смотрю.

— Присядь, — я стучу рукой по месту рядом с собой.

Мальчик беззаботно садится.

— Где ты это украл?

Он укоризненно смотрит на меня. У детей вообще есть манера смотреть так, что тебе сразу становится стыдно за свои слова. Лет через пять мальчик утратит эту способность и перейдет в стан взрослых людей, которые за редким исключением напрочь лишены непосредственности.

— Это подарок, — обиженно говорит он.

— И кто бы стал тебе дарить статуэтку Великого Царя Ракса, пожалованную самой Великой Царицей Миртес?

— Я ее заслужил.

Я бросаю короткий взгляд в окно — все еще пустыня, но уже не такая красочная. Пожалуй, можно и уделить внимание этой занимательной истории.

— Чем? — спрашиваю я.

— Я не могу сказать, — мальчик качает головой.

— Ну раз ты не можешь сказать мне, то придется сказать страже Анима, потому что я обязательно расскажу им про ребенка, у которого в кармане целое состояние.

И снова эта убивающая на повал непосредственность. Вся боль страдальцев всех мыслимых миров отражается в его глазах.

— Хватит, — предупреждаю я.

— Я не могу сказать, — повторяет он. — Я поклялся, что не скажу ни слова.

Если поднять его за шиворот и хорошенько встряхнуть, то он тут же выпалит сотню слов, но в наполненном людьми каре это вызовет не слишком приятное мне внимание.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Тогда зачем тебе говорить с Великим Царем Хмасом?

— Это я тоже не могу сказать. Это секрет.

Секрет…

— А то, что у тебя есть статуэтка, это, значит, не секрет?

Он задумывается. Видимо, когда он хвастался передо мной, то совершенно не взял в расчет, что, показав свое сокровище, он нарушает какое-то обещание. Держать статуэтку в тайне его, похоже, не просили.

— Не выдавайте меня страже, Мастер Сентек, — он сокрушенно качает головой.

Любопытство берет верх над здравым смыслом.

— Не выдам, если расскажешь свой секрет. Это не будет считаться предательством. Я клянусь тебе, что никому не расскажу.

— Я не могу, — он сокрушенно качает головой. — Лучше отдайте меня страже.

— Как знаешь, — я с деланым безразличием пожимаю плечами. — Твой выбор.

Я отворачиваюсь к иллюминатору и жду, когда мальчик поймет, что хитрый Мастер Сентек поставил его в безвыходную ситуацию. Совершенно очевидно, что он должен что-то кому-то передать в Аниме, для этого и статуэтка — чтобы пройти в храм. Жрецы его помурыжат, но страсть к золоту возьмет верх, и его пропустят. Возможно даже, кто-то уже знает, что он придет, и ждет его, а статуэтка — просто