и бесстрастно. Он вскинул на нее глаза, ставшие внезапно ледяными.
– Придется повторить, – только и ответил муж, вставая из-за стола. Он ушел к себе в спальню, Вера посидела еще немного, потом погасила свет и тоже легла. На стене мигали вспышки рекламы: она забыла задернуть шторы. Потом реклама погасла, на улице стало тихо. В ту ночь Вера так и не заснула; в четыре поднялась, приняла душ, вышла на пробежку.
Набрать вес пока получалось плохо, килограммы прибавлялись нехотя, а вот бегать и тренироваться в спортзале тянуло постоянно. Несколько недель Вера питалась черным кофе, снова – впервые после университета, – начала курить. Магнус делал вид, что не замечает, хотя видел, конечно, что она похудела.
К следующему протоколу приступили летом, в жару. Дунай блестел, словно ожерелье, брошенное на зеленый бархат берегов там, где они не были одеты бетоном. Работали пляжные клубы на помостах, колыхались белые парусиновые зонты, и официанты в рубашках с завернутыми по локоть рукавами разносили коктейли – сплошной лед и капля спиртного с содовой.
Вера смотрела на них, проезжая по мосту, дышала прохладным воздухом кондиционера в машине. На работе заставляла себя не отвлекаться, не думать о том, чем закончится вторая попытка. На всякий случай она заранее смирилась с неудачей, чтобы не было опять так же больно. И все равно надежда поднимала голову, шептала на ухо: «А вдруг? Ты молодая, организм выносливый, может еще восстановиться».
Не восстановился, беременность не наступила и во второй раз. Для нового ЭКО требовались новые эмбрионы, для них – новая стимуляция. А это лекарства, уколы, перепады настроения, истерики и слезы. Потом поход Магнуса в лабораторию, унизительная – как ему казалось, – процедура сдачи спермы. Оплодотворение, подсадка, ожидание. Нервы, нервы, нервы. Забеременеешь тут, с таким-то напряжением!
Оно постоянно ощущалось в доме, витало в воздухе, почти осязаемое. Закончились вечерние посиделки за бутылкой вина, выезды за город на выходные. Магнус все чаще говорил, что у него корпоративное мероприятие, Вера, если хочет, может пойти, но там будут все те же люди, те же разговоры. Она понимала намек и отказывалась.
Впервые со свадьбы он один поехал в Бад-Ишль, не позвав ее. Провел там три или четыре дня, Вера не считала. Без электрических искр, витавших в воздухе, когда Магнус был рядом, ей стало легче дышать. Вставая с утра в выходной, она шла в Музей истории искусств, усаживалась в зале Брейгелей на красный диван перед серой стеной. На картинах открывались зимние панорамы, суетились человечки в смешных одежках. «Игры детей», «Битва Масленицы и поста», «Крестьянская свадьба» – глядя на них, Вера погружалась в философское умиротворение. Какой смысл печалиться и страдать, если из века в век жизнь бежит по кругу? Кому интересно, будут у нее, Веры Эдлингер, дети или нет? Только ей самой. Ну Магнусу, конечно. Но стоит ли бороться ради него?
Постепенно Вера приходила к выводу, что не любит мужа и не любила никогда. Ей нравились их отношения – поначалу благородно-возвышенные, серьезные. Нравился и сам Магнус, богатый и влиятельный. Но для любви этого мало. Вере хотелось теплоты, глубинного понимания другого человека. Был ли Магнус на него способен? Вряд ли, а если да, то точно не с ней.
Вера не очень удивилась, когда он усадил ее однажды напротив себя, предложив «поговорить». Тема разговора была ясна сразу – вместе они оставаться не могут. Брак потерял смысл. Детей нет и не предвидится, а Магнус женился, в том числе и ради них.
– Тогда надо было обследоваться до свадьбы, – пошутила Вера с прохладцей.
– Очевидно, да. Но мне говорили, что русские женщины беременеют сразу. Еще до брака.
– Кто говорил? – усмехнулась Вера. – Ты специально обращался к специалистам по русским женам?
– В твоем положении не стоит так шутить, – ответил Магнус резко. – Нам предстоит развод и лучше бы сохранить дружеские отношения.
– Ты мне угрожаешь? Чем? Условия контракта я помню, претендовать мне не на что.
– Я мог бы выделить тебе содержание, все-таки ты мне не чужой человек.
– Большое спасибо. Думаю, в этом нет необходимости. Мне прекрасно платят на работе.
– А квартира? Где ты собираешься жить?
– Не твоя забота. Сниму что-нибудь, а может, куплю.
– Я могу помочь… – Магнус явно шел на попятную, но теперь уже Вера решила показать норов.
– Слава богу, в помощи я не нуждаюсь. Сколько у меня времени, чтобы съехать? Недели две есть? Или ты торопишься привести новую жену, плодовитую? Я слышала, украинки в этом смысле хороши. И африканки. Не хочешь африканку?
– Вера, – перебил ее муж, – я понимаю: все пошло не так, как мы хотели. Как я хотел, – поправился он. – Но я тебе не враг. Ты права, у меня действительно есть женщина. И мы ждем ребенка.
Вера втянула воздух ноздрями, безмолвно охнув. Вот так скорость – с одной не успел разойтись, как другая уже беременна!
– Поздравляю, – улыбнулась она. – Времени ты даром не терял, молодец!
– Погоди, я договорю. Мы планируем пожить в Бад-Ишле, пока будет идти развод и потом еще несколько месяцев. До родов, вероятно. Квартира все это время в твоем распоряжении. Живи здесь, ищи не спеша, куда захочешь переехать. Я тебя ни в коем случае не тороплю. Я виноват перед тобой, знаю, но… У меня впереди не столько времени, сколько у тебя. Ты еще сможешь выйти замуж, даже родить… но мне надо быстрее. Не хочу выглядеть дедом рядом с собственными детьми.
Вера почувствовала, что гнев внутри остывает, угли рассыпаются в пепел. Действительно, его можно понять. Инстинктивно она дотронулась до обручального кольца на пальце, потянула его, пытаясь снять. Кольцо не поддавалось. Магнус накрыл ее ладонь своей:
– Не надо. Оно твое. Оставь на память.
Вера пожала плечами, сбросила его руку. Рядом, на журнальном столике, стояла бутылка вина и два бокала – они собирались выпить под разговор, да так и забыли. Вера взяла бутылку, налила понемногу в каждый бокал, подняла свой.
– За новую жизнь! Ты тоже меня прости. Я не оправдала твоих ожиданий. Но, знаешь, почему-то я об этом совсем не жалею.
Глава 5
Самолет начал снижаться; под ним побежали заплатки садов, пригородные домики, поля, залитые теплым весенним светом. Вера потянула с глаз темную маску, за которой спряталась от Кости, от разговоров, которые он мог вести, кажется, бесконечно. После взлета отказался послушать в наушниках музыку, сказал, что хочет побольше узнать про ее жизнь. С какой стати она так вдруг его пригласила? Они же знакомы всего два дня!
Вера