— Зачем ты это сделал? — спросил Иерн.
В кадетах он успел достаточно побрыкаться, но все-таки держался в разумных пределах. Он никогда не рискнул бы расстаться с небом.
Сеси принесла три полных бокала на подносе, а сама уселась возле человека из Клана.
Лицо Плика невольно скривилось, и он отрывисто бросил:
— Епископ так, и не смог понять, что мне просто пришлось это сделать.
Пришлось. Ведь Гласстобри — город древний — просто кишит призраками, куда там Кемперу. — Голос его выровнялся, хотя теперь Плик уже не разделял слова. — Конечно, нечего было думать о возвращении домой. И я решил поработать за границей. Капитан корабля, который привез меня сюда, полюбил мои песни и представил судовладельцу, а тот нанял меня выступать, на банкете, который давал в честь Местромора. Его Благоволие Арнек IV остался доволен и решил держать меня под рукой… предоставив мне место в библиотеке… Ах, эти книги, книги, книги!
Книга и бутылка… знаете, незачем пить в компании: есть такие книги, с которыми можно пить, не привлекая других собутыльников… Его Благоволие призывал меня ко двору, где меня щедро вознаграждали за мои таланты.
Иерн поглядел на сгорбленную фигуру.
— Ну и чем все закончилось? — спросил он.
Сеси тряхнула головой.
— А чего вы ожидаете? — проговорила она терпеливо. — Он вновь стал пить запоем. Запоем, понимаете? И являлся, накачавшись, ко двору на всеобщее посмешище. — Она склонилась к Иерну, он ощутил ее дыхание на своей щеке. — А теперь послушаем о вас, — съехидничала она.
— Мой демон снедал меня, — жестким тоном объявил Плик. — Предоставляю вам самостоятельно определить, следует ли понимать слово «демон» в классическом или средневековом смысле. С моей точки зрения, беда была в том, что я постепенно потерял интерес к сочинительству, я не хотел больше создавать красивые мелодичные пустячки для чудесных маленьких человечков. Моя музыка их смущала.
— Тьфу! — Сеси вскочила на ноги. — Простите меня, Иерн. Сбегаю я лучше на двор… вернусь через минуту.
Она прошествовала к лестнице. Онемев, Плик следил за ней… она поднялась, закрыла за собой дверь. Тут он встряхнулся и закончил:
— Наконец и Местромор велел мне убираться. Впрочем, он добрый человек и позволил мне остаться в библиотеке. Но из всего, что касается книг, я умею только читать их. Впрочем, мои обязанности легки просто до жути, поэтому я выплачиваю половину своего скромного жалованья сменяющим друг друга студентам, чтобы они управлялись с делом за меня, а остальное зарабатываю в тавернах получше, чем эта — там дают чаевые, а иногда сижу писцом в будке на рынке. Жизнь грубая, но веселая.
Плик отпил вина. Наступило молчание. Иерн приложился к собственному бокалу. Дешевый напиток, слабый и кислый. Плику случалось пробовать куда лучшее.
— Не хочу вас задеть, — наконец осторожно проговорил человек из Клана.
— Но мне кажется странным, что вы… что вы застряли в Кемпере. Вы могли бы начать все заново, например, в Турневе.
— Почему я этого не хочу? — вопросил поэт. — А вы как думаете?
И взгляд его обратился к двери над лестницей.
— Она привлекательна по-своему, но… — Иерн решил не продолжать.
— Во мне обитает демон, — пробормотал Плик. — А в ней — богиня. К тому же христианин во мне скорбит о ереси, в которую впали мои брежадские друзья… Иногда она позволяет мне спать с ней. — Он коротко хохотнул и поглядел на пилота. — Она права, я действительно изображаю осла, — проговорил он. — И опять только что сделал это. Давайте поговорим теперь о вас?
— К тому, что вы слыхали обо мне, — ответил Иерн, отчасти сознательно, — добавить почти нечего.
— Всему есть место. — Плик повел рукой. — Не только таким блестящим вещам, как ваш полет в сердце урагана в позапрошлом году; как ваш отец, которого сеньоры Кланов, вероятно, выберут Капитаном Скайгольма, когда умрет старый Тома Сарк: есть место и легендарному уважению, которым вы пользуетесь среди пейзан Ар-Мора и, насколько мне известно, повсюду. Вы командуете аэробатической планерной эскадрильей Погодного Корпуса; ваша блестящая общественная жизнь… нет, я даже не буду говорить о вашем лидерстве в таких важных вопросах, как доброта к животным или ваше широко известное мнение, что геанство угрожает Домену. Оставим все это. Мне очень хочется побывать в вашем обличье: понять, какова Земля из Скайгольма — там внизу — в целых тридцати километрах. Как можно верить, что аним самого Чарльза Таленса может однажды передаться тебе, сливаясь с той чередой предков, которые и без того уже обитают в вас. Хочется знать, как вы, аэрогены, и ваша могучая цитадель стали не только правителями и стражами цивилизации, а ее основным мифом. Ведь каждое жизнеспособное общество несет в себе миф, иначе оно — живой труп и незамедлительно падет на землю…
— О-й-и-й! — визг пригвоздил пышные речи поэта к столу. Мужчины посмотрели на Сеси. Незамеченная, она вернулась из отхожего места и замерла на площадке, вся превратившись во внимание. — Ох, так вы святой! Вы — Талоне Иерн Ферлей? она сбежала по лестнице и бросилась перед столам на колени. — Ах, сэр, ах, сэр!
«Ох, черт», — подумал Иерн.
Хотя… впрочем, с этим Пликом приятно было поговорить — быть может, лучше на трезвую голову. Сеси замерла в почтительной позе, чтобы он мог поглубже заглянуть в недра ее корсажа.
— Мне ничего не надо, — ответил Иерн. И нагнувшись, он подхватил ее под руки и поставил на ноги. Она прижалась к нему. Восхитительное ощущение. — Давай-ка будем друзьями, — предложил он.
— Но это так чудно, — выдохнула она. — Я так хорошо чувствую себя в ваших объятиях.
— Сеси, аэрогены не поощряют предрассудков, когда речь заходит о них самих: мы — такие же мужчины и женщины, как и все вы.
Она опустила ресницы.
— Вы весьма симпатичный мужчина, сэр, — поглядев на него, Сеси прикоснулась к его рукаву. — Не отойти ли нам в уголок на секунду?
Пожалуйста. Тебе ведь все равно, Плик, правда?
Поэт одарил ее сухой улыбкой, вновь приступая к вину.
Сеси отвела Иерна в сторону, поднялась на цыпочки и, взяв его за руки, зашептала торопливо:
— Пожалуйста, не думайте, что я смелая, или пустоголовая, или какая-нибудь еще. Но я всегда обожала вас с того времени… в общем, так: по субботам владелец — он обслуживает бар вечерами — обычно закрывает заведение в восемь вечера, потому что наши посетители рано выходят на работу. Конечно, я знаю, что слишком простовата для вас. Но если вам хочется… я сплю в своей комнате наверху, и мне будет очень приятно…
Иерн спросил совета у своей совести насчет Фейлис. Ну ее — после почти двух лет замужества так и осталась холодной в постели; ей нравилось великолепие и блеск, которые давало ей положение его жены, но наедине она постоянно ссорилась с ним; и потом, она вечно читала свои геанские книги и — как ему было известно — переписывалась с Таленсом Джовейном Орилаком, обратившимся в геанство. Иерну уже не один раз случалось изменять ей. К тому же в Кланах не было принято всерьез относиться к подобным вещам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});