них обычная жизнь не прекращалась, они будто не понимали, насколько все серьезно. Они обсуждали военный мятеж в кафе за покрытым пенкой кофе и прикидывали, сколько федеральных солдат уже убили, выбирая фильм для просмотра в кинотеатре.
– Мне всегда хотелось тут побывать, – признала Лавиния, тоже наблюдавшая за бело-зелеными улицами. – Только я не думала, что это произойдет при таких обстоятельствах… Знаешь, что? Давай закончим нашу миссию побыстрее и, пока остальные разбираются со своими, просто побудем здесь вдвоем!
Это вроде как невинное предложение, дружеское, совершенно нормальное… Но было во взгляде и голосе Лавинии нечто особенное, когда она произносила эти слова, обещание, понятное им обоим, от которого под кожей прокатывалась волна приятного жара… Рафалю потребовалось серьезное усилие, чтобы сосредоточиться на миссии.
– Сначала закончим, а потом решим, что делать дальше, – сказал он.
Пробраться в город незаметно было сложно. Ради этого войска даже устроили бой неподалеку от Марса – правда, в основном беспилотниками, но и это было рискованно сейчас. После таких усилий подставлять остальных, шатаясь по столице в форме легионеров, точно не стоило. Так что они заняли один из номеров марсианского отеля, никого ни о чем не предупреждая – вскрыть компьютерную систему было не так уж сложно. Там они переоделись и здание покинули уже в таких же нарядах, какие предпочитали местные.
Теперь, когда Лавиния шла рядом с ним в коротком белом платье, она казалась даже младше своих лет, и забыть о том, что это боевая миссия, становилось так легко… Его спутница, словно уловив настроение Рафаля, еще и взяла его за руку.
– Для маскировки, – с насмешливо серьезным видом объявила Лавиния. – Пусть думают, что мы просто влюбленная пара!
– Да уж… Пусть думают…
Рафалю теперь тоже хотелось поскорее закончить миссию, чтобы получить те самые свободные дни в Новом Константинополе, о которых говорила Лавиния. Он даже был уверен, что проблем с этим не возникнет – пока они не добрались до башни Фратчака и не увидели собравшуюся перед входом толпу.
– Это еще что такое? – пораженно прошептал Рафаль.
– Это идиоты, – мрачно ответила Лавиния. – Целое стадо непуганых идиотов.
Перед небоскребом проходил митинг – но не против восстания, а в его поддержку. Собрались здесь в основном молодые люди лет двадцати-двадцати пяти. Те, кто постарше, смотрели на них с укоризной и ускоряли шаг, чтобы побыстрее покинуть эту улицу. Но толпе не было до них дела. Рафаль чувствовал, что почти все собравшиеся здесь люди не трезвы – кто-то под действием наркотиков, кто-то по старинке пьян. Это еще больше разогревало их, заставляло орать погромче и поднимать плакаты повыше.
И плакаты эти, голографические, трехмерные, порой были совсем жуткими. Одни просто требовали оставить Марс в покое. На других были изображены окровавленные военные, убитые в первые часы восстания. Протестующие бодро обещали повторить это еще не раз, если к ним кто-то сунется.
Рафаль прекрасно знал, что у него уйдет минут двадцать на то, чтобы не оставить здесь ни одного живого человека. Злость снова разрасталась…
– Зачем они это делают? – напряженно спросил он. – Они же все дорого одеты, у них лучшая техника… Они были настолько несчастны?
– Солнце, ну ты иногда совсем ребенок! – рассмеялась Лавиния.
Злость, полыхавшая все сильнее, на миг распространилась и на нее, однако Рафаль быстро взял себя в руки. Лавиния ни в чем не виновата. Она на его стороне.
– И в чем же моя детская наивность?
– Да это просто толпа для красивой картинки! – пояснила номер 10. – Видишь, их всех снимают дроны, причем профессиональные операторские. Ну и толпа очень активная. Насколько я поняла по разговорам на улицах, абсолютное большинство марсиан против этой заварушки. Поэтому Совету Пяти срочно нужно создать иллюзию того, что их поддерживают и все хорошо. Тогда уже недовольные не рискнут возражать, потому что сразу начнутся обвинения в стиле «Как ты можешь быть против свободы Марса!». Примитивная манипуляция.
– Манипуляция, может, и примитивная, а проблемы нам доставит реальные…
Изначально Фратчак собрал эту толпу для демонстрации, тут Лавиния наверняка права. Но Рафаль не сомневался: если сейчас напасть на сенатора, тот без малейших угрызений совести позовет на помощь своих проплаченных сторонников. А они настолько обкуренные, что с готовностью устроят драку с ничем не примечательной молодой парой, про легионеров-то они ничего не знают…
И Рафаль был совсем не уверен, что сможет сдержаться. Последнее, что сейчас нужно флоту, – это площадь, заваленная трупами гражданских. Он старался не думать об этом, а не получалось. Теперь, когда он смотрел на митингующую толпу, перед глазами наслаивались друг на друга образы разорванных тел, обнаженных костей, бурлящих водоворотами потоков крови, исчезающих в решетке канализации…
– Пожалуй, не стоит их убивать, – растерянно произнес Рафаль.
– Что? – удивилась Лавиния. – Это еще откуда всплыло?
– Разве не ты предложила убрать их с пути?
– Да я вообще ничего не говорила!
Рафаль нахмурился, пытаясь понять, что происходит. Только что ему казалось, что Лавиния предложила уничтожить гражданских, чтобы не путались под ногами. Однако, когда номер 1 пытался вспомнить, как именно она это сказала, какие слова использовала, когда вообще такое было, в памяти ничего не находилось.
Лавиния смотрела на него настороженно, явно ожидая пояснений, а ему нечего было ей сказать. Поэтому он просто объявил:
– Нам нужен новый план!
* * *
Обычно Валентин Вернон не испытывал никакого восхищения перед боевыми судами. Телепат номер 1 старался избегать прямых столкновений, они казались ему слишком шумными и грязными. Да, порой война неизбежна. Но ее истинная красота – в продуманной стратегии, в мысли, побеждающей мысль, а не в ракетах, которые летят непонятно куда.
Однако даже для него Черная Армада стала исключением. Пока его челнок медленно и осторожно двигался среди замерших в пространстве боевых кораблей, Вернон был вынужден признать, что они удивительно красивы – хотя бы эстетически. Плавные линии, зеркальный блеск нового металла. Внутри так много живых солдат, что кажется, будто и металлические туши судов пульсируют жизнью. Завораживающая иллюзия…
Никто никогда это не обсуждал, но Вернон подозревал, что Черная Армада сейчас оснащена лучше, чем основная часть космического флота. Все новейшие разработки закупались сюда незамедлительно, старые корабли списывались быстро… И отправлялись не на свалку, а в резервы флота. Ирония.
Возможно, кому-то из генералов без способностей это не нравилось, но они благоразумно помалкивали. У привилегий Черной Армады были вполне объективные причины. Флот проявлял себя по-разному: иногда отступал, чаще выигрывал, нес потери… А Черная Армада побеждала всегда, ее привлекали, когда права на ошибку попросту не было.
У такого удивительного успеха было три причины.
Первой из них стал личный состав. Здесь обычные люди работали бок о бок с обладателями специальных способностей – и работали очень хорошо. Они обучались вместе, привыкали друг к другу, это было настоящее братство, о котором не забывали даже после увольнения.
Второй причиной стали как раз корабли, не подводившие никогда. Вернон даже не помнил, сколько их сейчас. Мог бы выудить эту информацию из памяти любого солдата, но не стал. Зачем? Ему достаточно было видеть, что в их окружении даже Итойя казалась маленькой и жалкой.
Ну а третьей причиной, самой главной, стал адмирал, управлявший Черной Армадой. Собственно, и первые две причины были его заслугой. Этот человек считался одним из лучших стратегов флота, и он же был могущественным телекинетиком, стоящим вне общей иерархии. Вернон подозревал, что при необходимости получить номер адмирал легко мог претендовать на лидерство.
Солдаты своего руководителя не просто уважали, они его чуть ли не боготворили. Они были верны ему – и готовы пойти ради него даже на смерть, Вернон видел это в их разуме. Многих такая фанатичность наверняка удивляла, но телепат понимал, для чего она нужна. Верой в своего командира солдаты спасались от страха. Они приучали себя к мысли, что адмирал может многое, если кто и проведет их среди смертельных угроз, то только он. А если им придется погибнуть, это точно не будет напрасным… Адмирал это ценил. Он уже много лет жил одним лишь флотом, Вернон даже сомневался, что у него остался дом на любой из планет – или родные люди. По крайней мере, раньше