Общество во главе с королевой проследовало по коридорам Уайтхолла в большой зал с обтянутыми тканью стенами и паркетным полом. Музыканты уже сидели наготове в углу комнаты на небольшом возвышении. Елизавета и ее свита прошли по залу вдоль выстроившихся в ряд и кланяющихся придворных к позолоченному трону, водруженному в конце зала. Королева воссела на лежащую на нем подушку красного бархата и указала Скай на одно из низких кресел, предназначенных для почетных дам, сбоку от трона. Остальные дамы быстро расселись по своим местам, но одной пришлось встать за троном королевы. Придворные начали подходить к королеве для приветствия. Некоторые были знакомы Скай, другие — нет, и она не уделяла большого внимания этому шествию, которое очень быстро наскучило ей. Двор вообще утомлял ее. И только когда к королеве подошел человек, о котором мажордом объявил: «Эдмон де Бомон», — она оживилась и посмотрела на незнакомца.
Ее расширившиеся синие глаза выдали то удивление и потрясение, которое она испытала: к ней приближался один из самых красивых мужчин, которых она когда-либо видела. Но при этом он был… карликом! Его фигура не была уродливой, как это часто бывает у карликов, он был отлично сложен и одет по последней моде. Его парчовый камзол расшит золотистыми бриллиантами, а воротник и рукава отделаны золотыми кружевами. Короткие бриджи подшиты жестким конским волосом и оттопыривались по моде. Чулки — из золотистого шелка, также усыпанные бриллиантами и маленькими черными бусинками, а башмаки на плоской подошве — из золотистой кожи с черными розочками. Костюм довершала короткая пелерина из черного бархата с парчовой подкладкой, опушенная чернобуркой. У пояса висел золотой кинжал, укороченный в соответствии с его фигурой и усыпанный рубинами и алмазами.
Подойдя к трону Елизаветы, он ловко поклонился и неожиданно для своего роста пробасил:
— Ваше величество!
— Добро пожаловать, Эдмон де Бомон, — сказала Елизавета. — Надеюсь, ваше пребывание в Англии будет приятным.
— Английское гостеприимство известно повсюду, ваше величество, — отвечал он.
— Леди Бурк, подойдите сюда, — позвала королева. Скай, поднявшись со своего низкого сиденья, подошла к трону. — Месье де Бомон, позвольте представить вам леди Скай Бурк, которая согласилась направиться в Бомон де Жаспр как невеста вашего дяди.
По залу пронесся шепот удивления.
Скай присела перед Эдмоном де Бомоном, замечая с некоторым удивлением, что, по мере того как она наклонялась, ему открывалась ясная, почти что неприличная картина ее грудей. Выпрямившись, она услышала, как он тихо произнес:
— Мой дядя будет очень, очень рад, ваше величество. Скай покраснела до корней волос, но когда ее глаза встретились со взглядом Эдмона де Бомона, она увидела, что, несмотря на вежливое и серьезное выражение лица, его фиалковые глаза смеялись.
— Могу лишь надеяться, что ваш дядя столь же очарователен, как его племянник, месье де Бомон, — ответила она.
— Не думаю, что в отношении дяди Фаброна применимо слово «очаровательный», — сказал Эдмон, но его глаза по-прежнему смеялись.
— О Боже! — вымолвила Скай невольно и закусила губу от стыда.
Эдмон де Бомон рассмеялся:
— Вы всегда столь искренни, леди Бурк?
— Наша дорогая Скай очень скромна, не так ли, Дадли? — заметила королева.
— Разумеется, ваше величество, — ответил Дадли, — леди Бурк всегда говорит то, что думает. Это наиболее запоминающаяся и часто стимулирующая черта ее характера, месье де Бомон.
Скай послала ему взгляд, полный неприкрытой злобы, который Эдмон де Бомон не преминул заметить. Отчего, удивился он, эта дама так ненавидит графа Лестерского? Возможно, он стремится оттолкнуть ее? Вряд ли, подумал де Бомон. Женщины ее типа не гоняются за такими хлыщами, как лорд Дадли.
— Ступайте с месье де Бомоном, дражайшая Скай, так как вы, несомненно, хотите задать ему немало вопросов о вашем будущем доме, — с деланно скромной улыбкой сказала королева.
Скай вышла вперед и приняла протянутую руку Эдмона де Бомона. Они поклонились королеве и пошли через зал к выходу. Скай и Эдмон де Бомон представляли почти комическую пару, так как кавалер был ростом один метр, а в Скай даже без обуви было 170 сантиметров. Однако никто не осмелился даже хихикнуть, поскольку королева была деспотом, когда дело касалось хороших манер, а этот коротышка был ее почетным гостем.
— И вы действительно желаете задать мне много вопросов, леди Бурк?
Скай секунду подумала, а затем сказала:
— Думаю, мне следует это сделать, месье. Я только начинаю привыкать к мысли о браке с вашим дядей.
Эдмон де Бомон провел ее к алькову. Она села. Он взял два кубка с охлажденным белым вином с подноса слуги. Вручив один из них ей, он сел к ней лицом и принялся с интересом разглядывать ее.
— Вы не желаете выходить замуж за моего дядю?
— У меня нет выбора, месье. Я должна подчиняться королеве.
— Есть ли другой джентльмен, за которого бы вы хотели выйти замуж?
— Нет, месье де Бомон, никого нет. Мой муж умер всего два месяца назад, и я буду всю оставшуюся жизнь хранить траур по Найлу.
Он сделал большой глоток. Хорошо, что у нее никого нет. Возможно, она сможет полюбить его дядю и они будут счастливы. Один Бог знает, от скольких неприятностей это избавит его. Его двоюродный брат, Гарнье де Бомон, единственный выживший ребенок его дяди, — полудурок, так что дядя будет вынужден назначить наследником Эдмона. Но, став герцогом де Бомоном, он должен будет жениться, а какая девушка захочет его? Сколько мужчин и женщин издевались над ним из-за его роста! Его физический недостаток не отразился на его уме, но умом Эдмона де Бомона никто не интересовался: ведь он карлик.
Но эта экзотическая прекрасная женщина, кажется, не забавлялась и не была смущена его ростом, она разговаривала с ним просто и бесхитростно. Он снова взглянул на нее и тихо сказал:
— Я сочувствую вашему горю, леди Бурк. — И, решив переменить тему, спросил:
— Есть ли у вас дети? Улыбка озарила ее лицо, и она ответила:
— У меня четыре сына и две дочери.
— Им понравится Бомон де Жаспр, — уверил он ее, — климат у нас прекрасный, и ваши дети вволю насладятся морем.
— Мои дети не поедут со мной, месье.
— Но почему? — удивился он, понимая теперь, откуда такая печаль в волшебных голубых глазах.
— Мой старший сын Эван должен находиться на своих землях, месье. Его брат Мурроу — паж у графини Линкольн и должен остаться при дворе, если ему суждено получить земли и собственное пэрство. Мой третий сын — граф Линмутский. Он любимый паж королевы, это тот мальчик, что стоит справа от нее. Моему младшему сыну, лорду Бурку, всего два с половиной месяца. Он также должен остаться на своей земле, да и слишком он мал для путешествий. Мои дочери также остаются здесь. Виллоу девять лет, она наследует моему партнеру по делам сэру Роберту Смоллу. Дейдре всего год и четыре месяца, и, как и ее маленький брат, она слишком мала для поездки.