– Ладно, солнышко, – пробормотала Валентина со всей возможной в такое время суток, после таких пертурбаций, супружеской нежностью. – Ты прав – пора спать, родной мой. Иди ты первый в ванную, а я тут все пока соберу, ладно?
Потрясенный ее покладистостью, Залесский замер было, потом сверкнул на Валентину, можно спорить, повлажневшими от умиления глазами и на рысях, пока своенравная дама не передумала, понесся включать газовую колонку.
Да что уж тут думать-передумывать! Некогда уже. Завтра к восьми на работу. Если сегодня Валентина работала в вечернюю смену, то завтра придется выходить в утреннюю. И первые больные, конечно, припрутся ровнехонько к восьми, и с первых минут рассядется по стульчикам-диванчикам в коридоре длиннющая очередь, и никто даже знать не захочет о том, какие потрясения пережила накануне доктор Залесская.
Сколько там, на часах? Мама дорогая! Три! Хоть бы немножечко поспать перед тем, как снова полдня смотреть в телевизор!
Пардон, конечно. Кто-то не знает? Гинекологи называют «телевизором» смотровое кресло. Они ведь все жуткие циники, гинекологи, – что женщины, что мужчины. Особенно женщины! На эту тему Олег Пластов когда-то острил, насчет полного отсутствия романтики у Валентины, и радовался, что Розочка у него педиатр, то есть еще сохранила какие-то детские, романтические иллюзии насчет отношений полов…
Зазвонил телефон.
Мгновение Валентина тупо на него смотрела, недоумевая, кто может возникнуть среди ночи, потом схватила трубку:
– Алло?
– Валентина? Это ты? – спросил мужской голос.
И она, дура, была до такой степени зациклена на мыслях об Олеге Пластове, на воспоминаниях о нем, что заорала как ненормальная:
– Олег! Это ты, Олег?
Воцарилось затяжное молчание, потом чрезвычайно вежливый голос растерянно проговорил:
– Ради бога, извините за такой поздний звонок. Я, видимо, номером ошибся. Спокойной ночи, извините меня еще раз, пожалуйста.
Послышались гудки.
– Бли-ин… – протянула Валентина, несколько раз не сильно, но все же чувствительно ударяя себя по голове. – Ну не блин ли, а? Это ж Володька Долохов звонил! Наверное, приехал домой, увидел со двора, что у нас свет горит, и решил отметиться. Что он обо мне подумает, интересно знать?!
Да, интересно… Небось Долохов решит, что ненароком проник в тайну ветреного девичьего сердца своей соседки, и будет мучиться вопросом, как с этой тайной стыкуется существование Вальки Залесского, его наипершего и наилепшего корефана.
И Валентина поспешно принялась накручивать номер долоховского квартирного телефона, чтобы как можно скорей загладить дурацкое недоразумение. Однако в ответ услышала череду бесконечных гудков: к телефону никто не подходил. Зато в трубке как минимум дважды раздались характерные щелчки, означающие, что кто-то пытается прозвониться на их номер по межгороду. И тут наконец-то до Валентины доехало: так ведь Долохов небось не абы куда подался, а в командировку отбыл. И сейчас звонит оттуда друзьям и соседям по какому-то, надо полагать, неотложному делу.
Положила трубку – и тотчас телефон разразился звонками.
– Алло, Володька, это ты? – завопила Валентина.
– Ну, я, – отозвался знакомый долоховский голос, как ей показалось, с некоторой предосторожностью. – Слушай, я тут…
– Ты извини, я просто ждала звонка от одного друга, то есть это не мой друг, а Валькин, но Валька в ванной, вот я и схватила трубку, как ненормальная, понимаешь? – начала Валентина залатывать прорехи в своей репутации.
Чего там! Нынче даже девственную плеву вовсю латают, вновь делают из гулящих девок невинных девиц, так что как-нибудь и репутацию удастся спасти.
– Ага, значит, вы еще не спите? – Голос Долохова явственно повеселел.
– Пока даже не ложились, – сообщила Валентина.
– Вот и ладненько, тогда я не буду извиняться, что разбудил и все такое, – хмыкнул этот нахал. – А теперь ты мне Валю к трубочке позови.
– А я тебе уже как бы и не нужна? – обиделась Валентина. – Прошла любовь, завяли помидоры?
– Сначала суровые мужские игры, но до тебя, моя черешня, тоже дойдет черед, – нетерпеливо бросил Владимир. – Да позови ты наконец Вальку, слышишь?
Что-то у него там горит, догадалась Валентина. Причем горит настолько сильно, что привычное балагурство кажется наигранным, как бы обязаловкой, призванной лишь успокоить Валентину. Однако чует ее сердце, что потом придется-таки поволноваться.
Она передала трубку мужу, который вышел из ванной уже в пижаме, благоухая «Новым жемчугом», а сама никуда не пошла: снедало любопытство. Интересно, что там за мужские игры?
Судя по выражению Валькиного лица, игры были какие-то непонятные. И в то же время очень серьезные, потому что его откровенная растерянность постепенно сменилась не менее откровенным испугом. А впрочем, тут же лицо мужа стало настолько равнодушно-замкнутым, что Валентина поняла: от нее сейчас что-то будут скрывать. Главное, во все это время Валька не проронил ни слова – наверное, Долохов нарочно попросил, чтобы он воздерживался от комментариев: знал, что жена друга будет их подслушивать.
Валентина это и делала. Ловила выражение мужниной физиономии (ряд волшебных изменений милого лица!) и терялась в догадках.
– Володь, ты уверен… – разомкнул наконец губы Валька, но тут же стиснул их покрепче, выслушивая новую тираду соседа. – Хорошо, я все понял. Но это часа четыре как минимум, ты отдаешь отчет… Конечно, может быть, встретимся и раньше, если с дорогой все в порядке. Ну ладно, не будем загадывать. Все, выезжаю. До встречи!
Валентин медленно опустил трубку на рычаг, постоял немного, хмуря лоб, но, такое впечатление, не досадливо, а просто-напросто сосредоточенно, и наконец-то взглянул на ошеломленную жену. И начал расстегивать пижамную куртку.
Тут у Валентины прорезался голос.
– Куда ты собрался, Христа ради! – воззвала она с таким изумлением, что Залесский, как ни был озадачен, невольно ухмыльнулся:
– Не я, золотко. Мы. Это мы с тобой собрались срочно выехать на помощь боевому товарищу.
– Что-о? – возопила Валентина, положительно не веря ушам. – Мы? Едем? Сейчас?! И далеко?! Зачем?!
Валентин объяснил – гораздо более коротко, чем это делал Долохов. Наверное, кое о чем он умолчал, кое-что пропустил. Но Валентине хватило и этого немногого, чтобы понять главное: на завтрашний прием она придет, не поспав нынче ночью ни единой минуты.
Если вообще придет, конечно…
Картотека«НОЧЬ ЛЮБВИ ЧРЕВАТА…
Вчера в Пятую градскую больницу среди ночи ввалился перепуганный мужик с дамой на руках. Дама (завернутая в простынку, под которой и нитки не оказалось!) не подавала признаков жизни. Мужик был изрядно пьян, одет весьма условно: в футболку, плавки и ботинки на голые ноги. Видимо, в его автомобиле (открывавший ему больничную дверь охранник обратил внимание, что у визитера весьма побитая «копейка») хорошо работало отопление. А может быть, он находился в состоянии такого шока, что и внимания на холод не обратил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});