Читать интересную книгу Последний солдат президента - Дмитрий Черкасов

– Выкладки Дюсберга интересны, – согласился Брукхеймер, – однако позволю заметить, что они не однозначны. При желании их можно трактовать и в обратном направлении.

Фишборн прикурил новую сигару.

– Как и статистику центра эпидемиологического контроля…

– Вероятно, – кивнул Брукхеймер.

– Вы помните программу шестидесятых «Вирус-Рак»?

– Относительно лейкоза?

– Да.

– В общих чертах. Я тогда был занят на кафедре у Коэна в Цинцинатти, – профессор помешал ложечкой в чашке, -. просматривал только релизы Министерства здравоохранения.

– Я тоже напрямую не был задействован, – Фишборн наклонился вперед, – но за публикациями следил. И отметил ряд странностей, которые совпадают с нынешней ситуацией по СПИДу.

– Тогда просветите меня, коллега, – Брукхеймер взял с блюдечка рогалик и обмакнул его в кленовый сироп.

– Слушайте, – Лоуренс довольно улыбнулся.

При всей своей загруженности основной работой неугомонный доктор изыскивал время для чтения всех мало-мальски значимых материалов по микробиологии. И обращал пристальное внимание на научные споры, частенько выступая в роли независимого эксперта.

– Итак… Параллелизм исследований вирусов рака и СПИДа заключается в следующем – изначально небольшие контрольные группы, определение возбудителя заболевания исключительно по антителам в крови и отсутствие прогресса в поиске вакцины. Приплюсуйте к этому заинтересованность центра эпидемиологическою контроля с их двухмиллиардным бюджетом, а в случае иммуннодефицита – еще и избирательность вируса.

– Это косвенные признаки, – задумчиво заявил Брукхеймер, – методика антигенов и антител широко распространена.

– Но наличие антитела ничего не говорит о развитии конкретной болезни.

– В ряде случаев – да, – согласился профессор.

– Именно к этому я и веду, – Фишборн выпустил клуб дыма, – вспомните восемьдесят четвертый год. Пять случаев пневмоцистной пневмонии, объединенных в одну группу, – и нам объявляют о начале эпидемии новой болезни. Спустя месяц ее называют синдромом иммуннодефицита. Тут же нашли возбудитель, провели широкомасштабное тестирование, обнаружили гигантское число похожих случаев, а дальше вы и сами все знаете.

– Но, в отличие от лейкоза, конкретный вирус все же выделен.

– Не все так просто, коллега. Пару лет назад я занимался пробами крови наших солдат, у которых был обнаружен СПИД, и отфильтровал культуру вируса. Однако уверенности в том, что именно он вызывает ослабление иммунной системы, у меня нет. Для начала я проэкспериментировал с гарантированно незараженной абортивной кровью…

– И каков результат?

– Нулевой. Вхождение вируса в клетку состоялось, но при этом ее характеристики остались фактически неизменными. И концентрация антигенов в растворе не изменилась. – Фишборн сделал глоток кофе. – Образец до сих пор сохранился… Вирус просматривается, а антитела – нет.

– Ваше объяснение?

– Вирус-спутник. К ослаблению иммунной системы он не имеет никакого отношения. А так называемые СП ИД-заболевания имеют более простую природу. К примеру, нарушения химических реакций в клетках иммунной системы. Недостаточная выработка катализатора, избыток ингибитора, слабая сепарация вещества на оболочках… Насколько мне известно, под этим углом проблему еще никто не рассматривал.

– Вы упоминали об избирательности, – напомнил Брукхеймер.

– И это тоже. Я посмотрел статистические данные. Выходит, что девяносто процентов заболевших СПИДом – наркоманы-гомосексуалисты в возрасте от двадцати до сорока лет. Для эпидемии картина довольно странная. Кстати, вы помните смерть главного статистика США в прошлом году?

– Да. Ограбление, по-моему…

– Это официальное заключение.

– Вы с ним не согласны?

– Противопоставить данные собственного расследования я, как вы понимаете, не могу. У меня их просто нет. Но логически разобраться я пытался. Все дело в том, что буквально за месяц до его смерти я получил предварительный вариант его ежегодного отчета Конгрессу. Он просил меня дать уточненные данные по нескольким параграфам. Отчет я ксерокопировал, данные отослал и занялся своими делами… Когда же его убили, я сравнил черновой вариант доклада с опубликованным, – Фишборн сделал эффектную паузу.

– Ну и?

– В разделе, посвященном СПИДу, исчезли три таблицы.

– Но сам раздел остался?

– Да.

– Таблицы могли быть трансформированы в другие схемы. Так часто бывает, – Брукхеймер собаку съел на подготовке и оформлении документации.

– Не могли.

– Почему?

– Объясняю – Лоуренс победно улыбнулся. – Таблица номер один – статистическая подборка по национально-этническим группам, номер два – по заболевшим и незаболевшим партнерам инфицированных, номер три – результаты применения «а-зэ-тэ» [АЗТ (AZT) – препарат, применяемый для «лечения СПИДа». Крайне токсичен, его позитивное влияние на ВИЧ сомнительно. Фактически он убивает все клетки подряд] в свете эффективности препарата.

– Почему кроме вас никто не обратил на это внимания?

– Черновые варианты отчетов отправляются обратно. Копировать их не разрешено.

– Но вы все же скопировали.

– Это случайность. Мне в помещение на неделю занесли два ксерокса. Что-то там меняли в оборудовании четвертого этажа. И использовали второй блок моей лаборатории под временное хранилище, – с наивным выражением лица объяснил Лоуренс.

Брукхеймер покачал головой. В случайности, связанные с сующим повсюду свой длинный нос Фишборном, он не верил. Если бы доктору не поставили в лабораторию ксероксы, тот бы не поленился и снял бы копии в другом месте.

– Таблицы сильно разнились с сутью отчета?

– Еще бы! По ним выходило, что наши методики диагностики и лечения никуда не годятся. Из пятнадцати тысяч обследованных женщин, которые живут с инфицированными мужьями без предохранения, не заразилось ни одной. Больные, к которым применяется АЗТ, живут меньше тех, кто вообще не лечится. В окончательном варианте документа этих данных нет.

– И именно поэтому произошло убийство?

– У меня нет другого объяснения, – вздохнул Фишборн. – Прибыли от истерии относительно СПИДа исчисляются миллиардами. А убивают и за значительно меньшие суммы. Да вы сами вспомните недавнюю историю с альфа-фета-протеи-нами.

– Она закончена… – невесело констатировал Брукхеймер.

– Как сказать. Я думаю, что производство свернуто, а все те, кто имел к этому непосредственное отношение, ликвидированы. Хотя не исключено, что эксперименты будут продолжены в другом месте.

– Поставки в наш институт прекратились. Кригмайер закрыл программу.

– Немудрено. Скандал ему не нужен, – Лоуренс хитро прищурился.

– Вы что-то знаете.

– Ага… Точнее, пока не знаю, но надеюсь узнать.

– Мы же договаривались, что вы меня будете информировать относительно своих шагов в этом деле, – вежливо напомнил Брукхеймер.

– Безусловно. Ничего кардинального я еще не делал, только разместил в Интернете свои домен по альфа-протеинам. – Фишборн погасил сигару. – Дал несколько открытых статей по этому вопросу, изложил пару гипотез… Ну и оплатил размещение ссылок на других сайтах. Теперь ко мне захаживает по десятку посетителей в день. Некоторые оставляют сообщения. Вот и все.

– Какого рода сообщения?

– Ничего необычного. Вялотекущая дискуссия. Я стараюсь ответить всем.

– А в чем смысл такого домена?

– В оформлении. С правого края картинки я дал протеиновую цепочку с нашего образца. Кто в курсе дела – намек поймет.

– Если зайдет на ваши страницы…

– Другого выхода все равно нет. А тут есть шанс. Пусть даже минимальный.

– Логично, – Брукхеймер отставил пустую тарелочку и вытер губы.

– Надо подождать. Рано или поздно сработает, я в этом уверен.

– Возможно, вы правы…

***

Обеденный перерыв бывает у всех, и террористы не стали исключением. К половине второго три четверти из них собрались в полукруглом зале, уселись за раскладные столы и приступили к трапезе.

Успевший поспать четыре часа Влад выглянул сквозь амбразуру в стене.

«Со жрачкой у них все в порядке… Тушенка, галеты, салаты, в качестве гарнира – макароны. С голоду не сдохнут. А у меня только шоколад, орехи и витамины. Так недолго и язву заработать. Нервы к тому же… Однако пищевые припасы с собой таскать слишком накладно. Мне мобильность требуется. Итак, что мы имеем?..» Бетонная стена, за которой схоронился Рокотов, имела в толщину сантиметров тридцать. Амбразура была узкой, так что свет от висящих под потолком ламп в боковой коридорчик практически не проникал, и биолог не боялся, что его кто-нибудь заметит. Он удобно расположился на толстой трубе и приготовился к длительному ожиданию. А заодно рассматривал террористов и прикидывал, что от кого следует ожидать.