совенок. Взгляд упирался то в яркие волосы, то в не менее яркое желтое платье с заниженной талией «революционной» длины — чуть ниже колена. — Ты, наверное, Алисия.
— Наверное, — усмехнулась девушка, — а ты значит..
— Эмма, Эмма Дженкинс, — для чего-то решила уточнить я, словно тут разные новенькие Эммы табунами бродили.
— Ну и горазда ты спать, Эмма Дженкинс. Вставай, а то обед проспишь!
Алисия забралась на свою кровать с ногами и неприкрыто рассматривала меня в упор.
— Богатенькая, — произнесла она, наконец.— И откуда ты?
— Из окрестностей Брэдфорда. И ты права, у моих опекунов хорошее производство. Денег нам вполне хватает.
— Опекунов? А родители?
— Погибли. Давно уже, — в разговоре повисла тяжкая пауза.
— Ну а мы люди простые, можно сказать, с улицы, — в насмешливом голосе соседки слышался вызов. Светло-карие глаза смотрели с интересом. Что, мол, на это скажешь?
— Рада с тобой познакомиться, Алисия, — сказала я от души.
Уж если чему и научили меня и мои родители, и ма с па, так это тому, что происхождение — ерунда, главное, чтобы человек был хороший. А воротить нос от тех, кому не так повезло, как тебе — последнее дело.
Девушка посидела еще немного, потом подошла к окну и приоткрыла одну из створок.
— Не против? — снова не без ехидства спросила она меня.
Я покачала головой.
— Дар какой у тебя?
— Никто пока не в курсе, — почему-то ей захотелось рассказать все как есть. — Два с половиной уровня, а ни полюс, ни даже ось определить не выходит.
— Да ну? — Вот теперь в голосе Алисии Уилби прорезался настоящий интерес. — И куда тебя определили?
— К магам жизни. Наставник — мэтр Далтон.
Девушка задумчиво хмыкнула и повернулась ко мне.
— Если уж Далтон не вытащит из тебя зачатки дара, то можешь быть уверена, что точно не виталист. Дотошней его я жизни никого не видела.
Пока я заправляла кровать, умывалась и одевалась, Алисия стояла у окна, изредка поглядывая в мою сторону.
— Миленькое платье, — отметила она. Слово «миленькое» совершенно не вязалось с моей соседкой, и я улыбнулась.
— Ладно, соня, пошли, отведу тебя в столовую. А то еще уснешь по дороге.
И мы пошли на обед. По дороге пришлось то и дело останавливаться. Алисия приветствовала знакомых, с некоторыми шушукалась о чем-то, с некоторыми спорила, а с одной девушкой обменялась такими солеными шуточками, что у меня заалели щеки. На подходе к столовой мы столкнулись с группой парней-старшеклассников. Один из них — с длинной светлой челкой, падающей на глаза — гаденько ухмыльнулся и крикнул в нашу сторону:
— Смотрите, огневушка-поскакушка завела себе новую подружку.
— Отвали, Стен и не позорься, пора бы уже вылезти из песочницы, — презрительно бросила Алисия и слегка подтолкнула меня в спину, пошли, мол.
— Ты популярна, — не смогла не отметить, когда мы поднимались по лестнице.
— О, да, этого добра мне хватает. Т-а-ак, чем нас сегодня покормят? — и мы пристроились в конец куда более длинной, чем вчера, очереди.
Сегодня я ела за большим столом в окружение приятелей Алисии. Все они казались довольно симпатичными ребятами и девушками. Сквернословили, правда, некоторые хуже грузчиков в порту, но ко мне отнеслись дружелюбно. Расспрашивали, давали советы, рассказывали разные забавные случаи и смеялись, когда я рассказывала о наших с Лиз проказах в школе мэм Шульц. Ханну я тоже заметила: девушка шла с подносом, выглядывая, куда бы примоститься. Когда я махнула ей рукой, приглашая к нам, она сделала мне страшные глаза и прошла мимо.
После обеда наши с Алисией пути ненадолго разошлись. У нее имелись свои дела, а мне нужно было посмотреть расписание. Поэтому я поискала в зале Ханну. Она примостилась за угловым столиком, отгородившись подносом от сидевших рядом девочек. Но вот идти со мной мистресс фарфоровая куколка отказалась наотрез.
— Как ты могла, сидеть с этими? — прошипела Ханна возмущенно. — А я уж было подумала, что на тебя можно положиться.
— С «этими» тебе еще как минимум год учиться. Да и они на самом деле неплохие ребята — попыталась я вразумить свою вчерашнюю знакомую. Но тщетно. Та поджала кукольные губки и отвернулась. Видимо, меня теперь тоже перенесли в категорию недостойных внимания. Я пожала плечами и пошла одна.
В главном корпусе народу было немногим меньше, чем в столовой. Потолкавшись минут десять, я нашла, наконец, свое расписание и аккуратно переписывала его в тетрадь, когда меня вдруг очень невежливо схватили за локоть.
— Виталисточка, значит... ничё такая, — передо мной стоял тот самый белобрысый Стен. — Передай своей рыжей подружке, если будет выпендриваться, я ей это припомню…
Дослушивать эту проникновенную речь не стала.
— Вы забываетесь, — так холодно, как только могла, произнесла я. Предки — аристократы по маминой линии, кажется, смогли передать своим потомкам некоторые таланты, и морозный тон меня даже саму пробрал. — Извольте не распускать руки и решать свои проблемы сами.
Стен отпрянул, пару мгновений стоял и удивленно моргал. Все верно, оторопь — первая реакция таких хамов на непривычное для них поведение. А вот потом должна была начаться площадная брань. И Стен не подкачал. Вслед мне неслась такая отборная ругань, что из приличных слов в ней были только предлоги и местоимения.
Прогулки ради я обошла почти всю территорию школы (за исключением полигонов) и только затем вернулась в общежитие. Завтра должны были начаться занятия, а сделать еще предстояло много. Например, привести в порядок форму. Даже в то небольшое зеркало, которое висело над умывальником, было понятно, что оно висит на мне, как на вешалке. Я крутилась и так, и сяк, пытаясь понять, как исправить такое удручающее положение. Наконец, приняла решение немного ушить платье в талии. Сказано — сделано. Небольшой дорожный набор для шитья был у меня с собой, и я незамедлительно взялась за работу. Когда я уже заканчивала, в комнату вошла Алисия.
— Ух ты, богатенькие девочки сами подшивают себе платья? — беззлобно осведомилась она.
— Они еще не на то способны, — решила отшутиться я, перерезая нитку. — Сейчас посмотрим, что в итоге вышло.
Примерка показала, что вышло чуть лучше, но до стандартов линдербуржской моды этому платью было также далеко, как от меня до Брэдфорда пешком.
— Да, серый — явно не