Читать интересную книгу Я, мой убийца и Джек-потрошитель - Нина Кавалли

Оттолкнувшись от стола, я откинулась на спинку кресла, беспомощно закрыв лицо ладонями. Не может быть. Хотя стоило ли ждать иного? Просидев так с минуту, встала и на плохо гнущихся ногах добрела до выделенной мне комнаты. Вернувшись, швырнула на обеденный стол полупустую «линзу». Если бы хватило смелости, сопроводила бы жест словом «подавитесь». Но немедленная смерть не входила в мои планы.

– Забирайте! И я пошла. Спасибо за гостеприимство.

– Стоять! – приказал Государь, когда я направилась к входной двери. – Не валяйте дурака, сядьте.

Не оборачиваясь, я капризно передернула плечами, что на языке тела означало «не сяду».

Хрипловатый голос стал леденяще, опасно тих:

– Мне подняться и силой усадить вас в кресло?

Конечно, Государь выполнит угрозу. Поэтому я, полностью опустошенная, бухнулась на прежнее место, бессмысленным взглядом уставившись на стену. Солнечные лучи перенесли на кафель узор тюля. Я могла думать только о том, что вижу: думать об остальном стало страшно.

– Вы не можете сейчас вернуться домой, – милостиво пояснил мой – как я уже поняла – палач.

Когда я стану не нужна, дам слабину или сделаю неверный шаг, от меня избавятся без сожалений и угрызений совести.

Я жива, пока хозяин не решит, что котенка пора утопить. Все, что остается, – постараться удержаться на плаву как можно дольше. Я грустно усмехнулась сравнению, пришедшему на ум.

– Почему? – бесцветно спросила я.

– Вы там долго не протянете.

– Здесь тоже.

– Не драматизируйте, – Государь покрутил в руке «линзу», приглядываясь к делениям. – Шесть лет и три месяца. Неплохо, – он толкнул добытое мне. – Наполните до предела, тогда отдадите.

– Нет! – воспротивилась я. – Меня колотит от этой энергии. Не могу держать в своей квартире.

Ничего необычного в моих ощущениях не было: ужас жертвы отравлял содержимое линзы.

– Понимаю.

Да ну? Неужели за протест не получу на орехи?

– Побудет у меня до… – черный маг на секунду задумался, – до вечера следующей пятницы, когда вы навестите очередную жертву. Заберете перед путешествием.

«Вот и получила», – обреченно подумала я. Тянуть время, чтобы подольше прожить, не удастся. Теперь буду встречаться с маньяком каждую неделю.

От безысходности я стала разглядывать обстановку квартиры, до которой вчера не было дела. Похоже, между кухней и гостиной когда-то снесли стену, превратив их в одно огромное помещение. Искусственный камин, мягкий однотонный ковер и белый кожаный диван ненавязчиво сменялись кафельным полом, обеденным столом и кухонной евростенкой из холодильника, плиты, разделочного стола и раковины. Единая цветовая гамма позволяла двум некогда разным помещениям гармонично сочетаться: белый цвет соседствовал со светло- и темно-зеленым. На половине гостиной тоже висели фотографии в рамках – полевые цветы гордо демонстрировали неброскую красоту: каждый лепесток, каждую тычинку, каждый зигзаг листа. Фотограф явно не новичок в макросъемке.

Правая от входа стена кухни-гостиной открывала двери в туалет и ванную, левая – в спальни. Спальня Судара прямо напротив кухни, а та, где ночевала я, выходила в гостиную, ближе к входной двери.

Судар жил в шикарной, недавно отремонтированной трешке. Буржуй! Да, с пониманием отчаянности собственного положения пришла и классовая ненависть. Не без толики зависти, конечно. Не той черной, разъедающей душу, зависти, вытравливающей все мысли, кроме предмета вожделения и жажды всех кар небесных обладателю желаемого, нет. Мой недуг был сродни ненавязчивому внутреннему дискомфорту, давящему на грудь при встрече с одноклассником, получившим неплохую должность, с приятельницей, хвалящейся выгодной партией. Моя зависть более походила на кратковременную печаль, которая рассеется, стоит человеку, пробудившему ее, исчезнуть из поля зрения. Подобная эмоция не убивает, а стимулирует на свершения либо не оставляет следа, исчезая быстрее самой скоротечной простуды.

С досадой вспомнила, что Государь отнюдь не самый честный преподаватель в университете. Хорошую оценку у него всегда можно получить двумя способами: или учить и разбираться в материале, или положить в зачетку несколько сотен у. е. С моими финансами мне никак не подходил второй вариант. Приходилось пользоваться первым: зубрить, тренироваться ночами, понимать, докапываться до сути и размышлять. «Мало того что буржуй, так еще и взяточник», – злобно подумала я.

Пока я насильно забивала голову всякой ерундой, дабы прийти в норму и не дать Судару повода прямо сегодня превратить меня в молодой красивый труп, научрук возжелал продолжить наше общение. Пришлось рассказать все-все, вплоть до минуты, когда я набрала его номер.

– Как считаете, Тэбрем убил Потрошитель?

Давно ждала этого вопроса. Думала, Государь его еще в машине задаст.

– Не знаю, если честно. Я почувствовала только намерение убить. Близко не стояла, руку убийце не жала, как вашему недавнему гостю-маньяку, – я обвиняюще посмотрела на Судара, но он и бровью не повел. Совесть у профессора явно не в почете. Я продолжила: – Так что однозначного вывода сделать не берусь. У меня три версии.

– Излагайте, – Государь вальяжно откинулся на спинку кресла, пристроил руки на животе, постукивая большими пальцами друг о друга.

Сквозь внешние спокойствие и расслабленность прорывался интерес, любопытство и нетерпение. Судар очень сильный, даже гениальный маг. Но еще никому не удавалось контролировать все движения собственного тела.

Я не торопилась с ответом, наслаждаясь своей маленькой, ненужной, но все же победой. Победой наблюдательности, которая станет первым шажком к контролю. Но, сколько бы подобных побед я ни одержала, все равно не успею взять ситуацию в свои руки прежде, чем умереть.

– Версия номер раз – это действительно первое убийство Потрошителя. Только я увидела лондонского маньяка еще до содеянного.

– Потому у вас и не возникло такого яркого ощущения, как в присутствии моего знакомца, – дополнил ответ Судар.

– Совершенно верно. Вторая версия. Убийство совершил какой-то другой маньяк.

Край рта Судара приподнялся в сомневающейся усмешке, глаза смотрели в сторону – маг словно пытался состыковать какие-то одному ему известные факты и детали. Я понимала его недоверие. Само́й гипотеза казалась притянутой за уши, но за неимением лучшего…

– Не уверен, – наконец изрек он.

– Сейчас объясню. Представьте, что Тэбрем лишил жизни псих, уже зарезавший нескольких женщин. Тэбрем взбесила его, оттого убийство вышло чрезвычайно жестоким и кровавым. Остальные злодеяния могли не отличаться подобными зверствами. Если мое предположение верно, лондонская полиция не рыла носом землю. За другие убийства покарали родственников и знакомых жертв, никак не связав этих эпизодов со смертью Тэбрем.

Государь невольно рассмеялся.

– Хвалю за усердие и красноречие.

Скажу без ложной скромности, меня было за что похвалить. Я прочла достаточно литературы, чтобы иметь четкое представление о работе полиции и о том, как в те годы велось следствие. Более того, за короткий срок начала понимать психологию маньяков, ухватила принцип, позволяющий делать довольно смелые выводы.

– Что ж, такой вероятности исключать не стоит, – милостиво согласился Государь. Он кивнул, улыбка обнажила верхний ряд безупречно ровных белых зубов. – А третья версия? – поторопил он.

– А третья версия и вовсе противоречит тому, что вы говорили, давая мне задание.

– Ну-ка?

– Как вы знаете, пять канонических жертв Джека-потрошителя убиты несколько иначе, чем Тэбрем. И именно поэтому исследователи разошлись во мнениях относительно ее убийцы. Больше никому не нанесли столько ран, в том числе и в область гениталий, не сделав там крупного надреза или не вырезав ни одного органа. Уникальное убийство, если вообще уместно такое выражение.

– Как я понимаю, вам не ясно, могли ли вы получить время жертвы, если случай единичный и никого другого виденный вами человек не зарезал?

– Именно.

– Если это первое убийство, а остальных он просто не успел совершить из-за собственной смерти или несчастного случая, сделавшего его беспомощным, мой ответ – да.

Подперев подборок руками, я удовлетворенно закивала. Таким образом, все три версии допустимы: Марту Тэбрем убил Потрошитель; Марту Тэбрем убил другой маньяк; с Тэбрем разделался убийца, не совершивший трех идентичных зверств, а ведь только после трех эпизодов убийцу могут классифицировать как серийника.

– Горан Владиславович, а теперь объясните, что происходит в моей квартире.

– До путешествия – нервы, после… – он поджал губы, словно не желая говорить, но цокнул языком и неохотно продолжил: – Не ждал, что вы додумаетесь открыть портал в собственной спальне. Этого даже в подъезде лучше не делать. Во дворе – куда ни шло. Поверьте моему опыту, одного перемещения слишком мало, чтобы нечто прорвалось в наш мир. Однако флюиды рядом с вашей квартирой навели на мысль, что ваш ужас не предмет буйного воображения.