его лице появилась ухмылка.
— Нравлюсь? — Сноуден бросил на меня секундный взгляд и снова перевёл его на дорогу. Он определённо нравится мне больше, когда молчит.
— Бесити, командир. — тут же отвернулась к окну. Ну, что? Он же назвал меня «бандиткой», теперь моя очередь придумывать ему прозвище. А «командир» подходит как нельзя лучше, чем что-либо другое.
— Тебе не следует участвовать в гонке. Откажись. — перевожу на парня возмущённый взгляд. Он мне снова приказывает! Невыносимый человек!
— Ещё чего! — шатен недовольно поморщился, но промолчал.
Остальное время до школы мы ехали в молчании и слава Богу! Уж слишком много гадостей хотелось ему наговорить. Я не знаю как, но этот человек одним своим взглядом в мою сторону вызывает во мне раздражение.
На самом деле я не такая уж и язва, а довольно-таки спокойный (бывает иногда) и относительно терпеливый человек. И даже я сама — что уж говорить о моих бабушки и дедушки, которым я звоню раз в три дня и сообщаю о всех своих косяках (первое, что они спросили у меня при первом звонке было не «как дела?», «что делаешь?» или «как живётся на новом места?», а «что ты уже натворила?») — поражаюсь своей взрывоопасности рядом с Феликсом.
Когда машина, наконец-таки, остановилась во дворе школы и я уже взялась за ручку, что бы открыть дверь и выйти на улице, раздался:
Щёлк
Ну твою, извините меня, мать!
Кажется, двери машины только что закрылись. Это что-то типо «я тебя не выпущу, пока ты не откажешься»? Почему-то только сейчас, сидя в машине Феликса, я задумалась над тем, почему этот парень так яро пытается остановить меня от участия в гонке. Если бы он хотел защитить Нату, что бы та не попала в аварию из-за меня, не проще ли было отговорить её? Да и по словам Рины, которая, к слову, знает Наташу чуть ли ни с детства, брюнетка участвует в гонках с момента их появления. Она не раз себе что-то ломала, не раз попадала в аварию и даже, как-то, попала в кому и лежала в ней два дня, хоть и не много, но кома есть кома. Хотя, если вспомнить его поведение рядом с ней, то она ему скорее неприятна — не думаю, что если человеку кто-то неприятен, он будет заботится о неприятном типе.
«Что ты творишь?» — пожалуй, впервые мой взгляд был настолько выразительным.
— Ты не выйдешь отсюда, пока не откажешься от участия.
— Ты издевается?! У тебя была целая неделя, что бы провести со мной такой разговор, — Боже, я только что сказала, что бы он провёл со мной разговор! — но ты каждый день молчал, а в день гонки решил объявится?
— Я надеялся на твоё благоразумие, но ты, видимо, им совсем не обладаешь, раз до сих пор числишься в списке участников. — он развернулся ко мне всем корпусом.
Ну, не будет же он меня тут вечно держать? Посидит пять минут, да отпустит. — думала я, но сильно ошибалась. Парень не выпустил меня ни когда прозвенел звонок на первый урок, ни когда прошёл второй урок и даже не на шестой звонок, обозначающий конец третьего урока, он меня не отпустил.
Отлично, Нора, ты только что прогуляла уроки с парнем, который тебя бесит!
— Хорошо, что я должна делать для того, что бы ты меня выпустил, исключая вариант отказа от гонки? — устало протёрла переносицу я.
С утра я почти ничего не завтракала и если во время этих сорока минут я не появлюсь в столовой, то мой живот начнёт издавать страшные звуки. Скорее бы он отпустил меня!
— Отказаться от гонки. — он че, дебил? — Других вариантов нет. — может выбить это стекло к чёртовой матери и выбраться через него, — И ты не сможешь выбить стекло. — я сказала это вслух? — Твои мысли у тебя на лбу написаны, а ещё ты неоткрывно смотришь на окно.
На всякий случай отсела поближе к двери и подальше от парня. Это читы жизни! Вот я, например, не могу прочесть о чём думает человек по его лицу. А сейчас у меня создаётся такое впечатление, будто бы я озвучиваю свои мысли вслух, как обычные вопросы и он просто на них отвечает.
— Вообщем, гонки — это ужасно опасная штука и тебе не следует в них участвовать.
— Почему тебя вообще заботит моё участие в них?
Щёлк
И дверь открылась. Тут же вылетаю из машины и мечусь к крыльцу школы. Дальше уже привычный маршрут: гардероб, столовка.
А чё, так можно было? То есть, задай я этот вопрос парню три урока назад, он бы меня выпустил? То есть, сейчас я сидела в его и машине и прогуливала уроки только потому, что моя голова не могла сформировать этот вопрос раньше. Отлично!
«Где ты была и почему приехала на машине Феликса?» — как только я сожусь за стол, меня заливаю вопросами и это были два первых. Рассказываю подруги всё — начиная от ворот моего дома и заканчивая остановкой на стоянке. Та изредка вставляет свои комментарии, но внимательно меня слушает, притом умудряясь жевать и списывать задачку по физике. Которую я тоже, кстати, списала.
В конце моей очумительной истории бутерброд блондинки плюхается на стол, так и не долетев до рта. Тут же забираю вкуснятинку и откусываю его. А что, это был последний бутер, а эта коза стащила его! Всё справедливо, если учесть, какой я пережила стресс за те три урока, которые она спокойно сидела в кабинете. При чём в одном и том же! Какой идиот додумался ставить три алгебры подряд?! Ха-ха, это наш директор, завуч или кто там наше расписание составляет? Короче, этот человек сейчас находится в школе.
Через пару минут мы уже направляемся в кабинет физики, который находится на последнем этаже. Заходим, занимаем отвоёванную (да-да, я воевала с одноклассниками) парту и достаём нужные вещи.
Как я поняла, то, что я приехала на машине Сноудена заметили только Рина, которая ждала меня, и Кирилл, который обычно приезжает с Феликсом на одной машине. А сегодня он заявился один, да ещё и чуть ли не раньше всех. И это даже хорошо, что такая деталь осталась незамеченной. Не уверенна, что мне бы хотелось ещё раз ощутить на себе все эти изучающие взгляды. Они, вероятно, сканируют меня лучше любого рентгена.
Когда же все эти адские муки уроки заканчиваются, после чего мой живот издаёт протяжеое «Бр-р-р». Несмотря на то, что я хорошо поела в столовой.
— Думаю,