трудом выдохнув и взяв себя в руки, я перевёл взгляд на рисунок на противоположной стене. И тут же пожалел об этом. Ибо там был изображён наверняка тот же генрано, который царственно сидел на троне. В руках у него при этом была цепь, которая уходила вниз, к ногам. У ног же на цепи сидел, да, вне всякого сомнения, тоже вимрано, почтительно склонившийся, но при этом выставивший руки в магическом жесте. И, подчиняясь его магии, из-под земли била струйка воды, которая омывала ноги сидящего на троне генрано.
— Я, конечно, об этом пожалею, — сказал я, с трудом себя сдерживая, — но всё же, что означает эта гравюра?
— В самое первое время, когда вода из нашего мира исчезла, некоторые особо одарённые представители расы вимрано всё равно могли призывать воду. Вероятно, из подземных источников. Вимрано называют таких одарённых сородичей мудрецами. Ну и, вполне очевидно, что считалось большой удачей изловить такого вимрано и… — Фендир не договорил, тяжело вздохнув. Впрочем, в этом не было никакой нужды.
— Пойдём дальше, — неприязненно сказал я, — иначе я не сдержусь и переломаю здесь всё к чёртовой матери! А то это будет такая потеря, ведь ещё вашим потомкам приходить и любоваться на это великолепие!
То, что Маис и Пино смолчали в ответ на такое вызывающее поведение, говорило лишь о том, что они и сами разделяли подобные взгляды. Вот только не могли высказываться подобным образом, и всё, что им оставалось — это с безмолвным одобрением позволять мне говорить всё, что я думаю. Смотритель Фендир, на удивление, тоже никак не отреагировал на этот выпад.
— Не всегда легко и приятно быть хранителем знаний, — с печальным достоинством кивнул он, — но настоящий хранитель не позволит никакому знанию кануть в небытие. Ибо зло, канувшее в небытие, рано или поздно поднимет голову вновь, и потомки, ненаученные от него защищаться, дорого за это поплатятся.
Я вполне справедливо ожидал, что на этом экскурсия закончится, благо что мы вернулись в самый первый зал. Но Фендир внезапно сказал:
— Ты показал достойную выдержку, Дэмиен, и в твоих глазах я вижу лишь желание продолжать заботиться о нас, несмотря на все наши прегрешения. За это я хочу закончить нашу экскурсию на более позитивной ноте и показать тебе нечто невероятное…
Глава 2.3
Глава 3. Кинжалы и Турнир.
— Фендир, нам кажется, это лишнее! — одновременно выпалили Маис и Пино.
— В стенах этого музея я решаю, что и кому дозволено увидеть, — безо всякого страха ответил Фендир, — кроме того, от него зависит наше благополучие, особенно учитывая, что силы источника сейчас…
— УМОЛКНИ! — рявкнул Пино. Фендир никак на это не отреагировал (выдержку смотритель музея за свою жизнь явно развил отменную), лишь молча надавил на малозаметный кирпич возле витрины, под стеклом которой покоилась старая карта. В этот момент камни по центру комнаты стали опускаться, образуя лестницу, уводящую вниз.
— Прошу за мной, — кивнул Фендир, ступая на лестницу. Я осторожно зашагал следом. Для двухметровых рано лестница, может, и в самый раз, но для моих метр семьдесят явно была великовата. В итоге после трёх ступеней, основательно отбив подошвы, я решил садиться на текущую ступень и аккуратно соскальзывать на следующую. Маис и Пино, свободно спускающиеся следом, никак не прокомментировали мой способ спуска, хотя он их явно должен был позабавить. Фендир уже поджидал нас внизу.
— Вот, — он с благоговением открыл дверь перед собой, — это — наши главные сокровища. Хотя, конечно, ценность источника воды не перевесит ничто, и всё же…
Мы находились в небольшом помещении, наверное, десять на десять земных метров. Здесь было всего две витрины. Но вот их содержимое…
Два кинжала. И я как-то сразу понял, что это именно те кинжалы, которые я ищу. Первйый клинок сделан из странного фиолетового камня. Или металла. Его лезвие едва заметно мерцало, и на это мерцание хотелось смотреть вечно. Оно завораживало и не позволяло так просто отвернуться. Один лишь взгляд на него, казалось, возвращал силы. Без сомнения, это был кинжал Жизни.
Второй клинок, тёмно-оранжевый, напротив, дрожал в своей витрине. И его мерцание вызывало жар, который чувствовался даже через защиту. Рассматривая кинжал, я неожиданно для себя обратил внимание, что стекло витрины, в которой он покоился, было раза в два толще, чем стекло витрины кинжала Жизни.
— Это наши главные ценности, — сказал Фендир, явно получающий наслаждение от моей реакции, — кинжал Жизни и кинжал Хаоса. Ходят легенды, что всего существует пять кинжалов: Жизни, Хаоса, а так же Смерти, Порядка и Природы. Но последние два безвозвратно утрачены после Коллапса вимрано.
— А… для чего они нужны? — спросил я, решив повременить со своим интересом и услышать официальную версию.
— Каждый кинжал несёт в себе огромную силу, так сказать, собственной стихии. Кинжал Порядка — Стихию Воды. Кинжал Хаоса — Огонь. Кинжал Смерти — Землю. И Кинжал Жизни — Воздух. Кинжал же Природы нёс в себе элемент истинного равновесия. Ведь в природе, как известно, есть и Хаос, и Порядок, и Жизнь, и Смерть, и каждый из этих четырёх элементов неразрывно связан с остальными. К сожалению, лишь эти два кинжала удалось сохранить до наших дней.
Я снова перевёл взгляд на витрины. И заметил новую особенность. Витрина, в которой лежал кинжал Хаоса, была достаточно пыльной. В то время, как витрина кинжала Жизни — напротив, едва ли не сияла.
— Интересно, — я повернулся к Фендиру, который почтительно не спускал с меня глаз, — этот кинжал часто извлекается со своего места?
— Да, разумеется, — кивнул Фендир, — ведь его сила — это сила Жизни. И он обладает просто колоссальными целебными свойствами. Хотя, конечно, гораздо чаще мы его используем, чтобы поддерживать жизнь в источни…
— Кхгм! — раздалось предупреждающее кряхтение от Маиса.
— А этот кинжал? — я указал на второй клинок, — для чего ему нужно такое толстое стекло?
— Для того, чтобы сдерживать его силы, — ответил Фендир, —