Читать интересную книгу Арабы и Халифат - Исаак Фильштинский

Благоприятная обстановка складывалась для аль-Мамуна и позднее. В 826 году Абдаллах ибн Тахир очистил сирийскую границу от последних приверженцев аль-Амина, а в следующем году изгнал из Египта эмигрантов из Андалусии. Последствием этого явилось предпринятое андалусцами в 826 году завоевание Крита, а в 827 году номинальный вассал халифа, аглабидский эмир, захватил Сицилию, в чем ему помог бежавший в Тунис командующий византийским флотом Ефимий. Таким образом, оба острова перешли в руки мусульман. При императоре Феофиле (829 –842) аль-Мамун попытался вторгнуться в Центральную Анатолию, поскольку Феофил был всецело поглощен войной в Сицилии.

В течение трех последних лет жизни аль-Мамун вел упорную войну с византийским императором, причем оба они вынуждены были в это же время противостоять своим идейным противникам внутри страны: Феофилу пришлось бороться с иконоборцами, а аль-Мамуну – с противниками мутазилитского калама.

Аль-Мамуна беспокоили также и волнения в Египте, которые начались задолго до его вступления на престол и не прекращались с 829 по 832 год. Недовольных фискальной политикой коптов трудно было держать в повиновении, и для наведения порядка аль-Мамун направил в Египет своего брата аль-Мутасима. Аль-Мутасим не сумел справиться с коптами, и в 832 году аль-Мамун вынужден был лично возглавить карательную экспедицию.

Перед смертью аль-Мамун назначил правителя Египта аль-Мутасима своим преемником, хотя военачальники хорасанской армии настаивали на том, чтобы преемником халифа стал его сын Аббас. Однако последний уговорил хорасанцев признать выбор отца и присягнул аль-Мутасиму. Аль-Мамун завещал брату проводить ту же политику в отношении калама, которая, как ему казалось, могла удовлетворить всю мусульманскую общину и способствовать усилению авторитета халифа в вопросах исламской догматики.

Новому халифу аль-Мутасиму (833 –842) пришлось решать непростые проблемы, связанные с реформой войска. Раннемусульманская армия состояла из бедуинов, которые незадолго до завоевательных походов восприняли ислам и вели священную войну, за участие в которой они получали компенсацию не столько в виде жалованья, сколько в форме военной добычи. Окончание внешних завоеваний привело к тому, что эти ресурсы оказались исчерпанными и появилась необходимость в образовании оплачиваемой армии, функционирующей не по принципу племенных или религиозных обязанностей. К тому же армия эпохи завоеваний не располагала техническими средствами, которые имелись на вооружении византийского и сасанидского войска, в частности не имела осадного оружия.

Еще аль-Мамун предпринял ряд шагов по реформированию армии. При нем возникли части, солдаты которых были поименованы в специальных списках (диванах), то есть в списках лиц, получавших за службу вознаграждение. Исключением были лишь мусульманские добровольцы (гази) и арабы-бедуины, которые вели войну на границах Анатолии или в Центральной Азии и продолжали жить и служить за счет добычи от набегов и пожертвований благочестивых верующих. Новая армия получила осадную технику, научилась пользоваться арбалетами, овладела «греческим огнем».

При этом, однако, придворная гвардия из хорасанцев требовала себе все больше привилегий. Чтобы противостоять влиянию хорасанцев в самой столице, аль-Мутасим обратился за помощью к юркам и дайламитам (жителям Дайлама, нагорной части Гилана к юго-западу от Каспийского моря). Он шел по стопам своего предшественника: при аль-Мамуне специальная халифская гвардия, состоявшая из тюрков, достигала численности в четыре тысячи человек.

Многие гвардейцы были в прошлом военнопленными, захваченными в ходе почти непрерывных войн халифской армии с кочевниками-степняками в Мавераннахре за Амударьей. Этих пленных частично отправляли в Багдад в качестве ежегодной военной дани халифу, а частично продавали на невольничьих рынках Средней Азии и Ирана, где их покупали правительственные чиновники для службы в армии. Кроме тюрок и наемников-дайламитов в число принятых на военную службу бывших рабов попадали также молодые люди, захваченные в странах Восточной Европы и Северной Африки.

Отобранные молодые рабы – мамлюки, или «гуламы» («юноши, или слуги»), воспитывались при дворе в специальных школах, а затем зачислялись в гвардию халифа, которая таким образом пополнялась опытными наездниками и стрелками из лука. На такую гвардию аль-Мутасим мог вполне положиться. Он не без основания считал, что войско будет более надежным, если его укомплектовать иноземными наемниками и рабами, а не свободными жителями, вовлеченными в местные социальные и межконфессиональные конфликты. Гвардейцы были превосходными солдатами и зарекомендовали себя во многих военных предприятиях. О внушающей уважение боеспособности тюркских солдат писал в специальном трактате «Использование тюрок» ученый и литератор аль-Джахиз. Всей гвардией командовали тюркские эмиры, которые управляли также халифским двором и почтовым ведомством. Тюркские кавалерийские части располагались в казармах в Багдаде и использовались для усмирения народных беспорядков в столице. Им было запрещено вступать в брак с местными жительницами, и для них специально привозили женщин из восточных областей Халифата. Пешие гвардейские части из наемников-дайламитов также располагались по признаку землячества.

С возвышением тюркской гвардии былая основа халифской армии – хорасанцы, – как прежде и арабы, утратила свое военное значение и постепенно из армии халифа вовсе исчезла. Гвардейцы относились к жителям Багдада с высокомерием и часто занимались грабежами и вымогательством. Тюрки, как до них хорасанцы, были причиной постоянных беспорядков в столице.

Опасаясь беспорядков, возникавших в столице из-за произвола военщины, аль-Мутасим решил покинуть «Город мира» и перенести свою резиденцию в более безопасное место. Для этого он избрал большой участок земли на берегу Тигра к северу от Багдада и начал строить новый город – Самарру, который почти полстолетия (с 836 по 892 год) служил резиденцией халифов и столицей империи. Подобно тому как это делал аль-Мансур при строительстве Багдада, аль-Мутасим приказал собрать архитекторов и строителей, равно как и необходимые материалы, со всех концов Халифата. Достаточно сказать, что мрамор везли из Египта и Анатолии. Позднее преемник аль-Мутасима – аль-Мутаваккил продолжал отстраивать этот город.

Аббасидские правители вообще имели слабость к строительству новых резиденций, которые должны были символизировать их могущество, а к тому же избавляли их от соседства беспокойных багдадцев. Даже Харун ар-Рашид, имя которого в средневековом арабском фольклоре всегда связывали с Багдадом, не любил жить в столице и на многие годы переселился в Ракку, город, основанный еще аль-Мансуром на берегу Евфрата в Верхней Месопотамии.

По приказу аль-Мутасима в Самарре, как прежде при альМансуре в Багдаде, были сооружены дворцы халифа и его семьи, членов двора и глав администрации, казармы и большая мечеть. Город не был круглым, как Багдад, но тянулся вдоль Тигра. И поныне развалины города и минарет главной мечети поражают воображение путешественников своим величием.

Но, убежав от своих багдадских подданных в Самарру, халиф вскоре оказался в тяжелой зависимости от военачальников придворной гвардии. Командиры тюркских, иранских и других отрядов боролись за влияние на правителя, что со временем стало создавать хаос в управлении государством.

Хотя беспорядки, периодически вспыхивавшие в Багдаде при аль-Мутасиме, провоцировались не столько религиозно– догматическими спорами, сколько бесчинствами гвардейцев, насильственное введение мутазилитского калама в качестве официальной идеологии усиливало неприязнь жителей столицы, как суннитов, так и шиитов, к халифу и его окружению. Сам аль-Мутасим не вполне разделял мутазилитские убеждения своего брата, но не хотел отступать от его политики, опасаясь религиозного раскола в государстве. По совету брата аль-Мутасим поручил дальнейшее проведение религиозных реформ великому кади Ахмаду ибн Аби Дуаду.

Ибн Аби Дуад начал с преследования Ахмада ибн Ханбала: знаменитый факих был арестован, допрошен Ибн Аби Дуадом, а потом избит и брошен в тюрьму. Правда, затем его освободили в обмен на обещание не вести никакой пропагандистской деятельности. Трагичнее сложилась судьба другого защитника традиционных верований, Ахмада ибн Насра альХузаи. В отличие от Ибн Ханбала, который не позволял себе публичных высказываний против власти, аль-Хузаи подстрекал жителей к открытому мятежу. В 846 году он был схвачен, лично допрошен новым халифом аль-Васиком, но не пожелал отказаться от своих убеждений, после чего его казнили, а голову выставили для всеобщего обозрения.

Восстание Бабека

С первых же дней после восшествия на трон аль-Мутасиму пришлось одновременно вести войну на два фронта: с многолетним восстанием хуррамитов под руководством Бабека и Мазьяра в восточных провинциях империи и с Византией, которая, воспользовавшись нестабильностью внутреннего положения Халифата, активизировала военные действия на его границах.