Начинало светать, и вокруг проявлялись, словно возникали из небытия, призрачные силуэты деревьев. Вуд поднялся с камня, на котором сидел, потушил последний окурок, потом вытащил из кармана фонарь и в его неярком свете собрал остальные окурки и прикрыл их вырванным дерном. Потом он осветил ямку, в которую положил чудесные вещи из будущего. Там уже не было ничего, и даже примятая было трава почти совсем распрямилась. Тогда, еще раз осмотревшись, он двинулся в дорогу.
Когда он добрался до окраины городка, уже совсем рассвело. Никаких кордонов нигде не было заметно, видимо, известие об убийстве президента еще не покинуло кабинет министров. Городок спокойно спал, набираясь сил перед очередным днем веселья.
Вуд вышел на берег океана. Перед ним в обе стороны раскинулся пляж, чистый и прекрасно оборудованный, только непривычно пустой. Было удивительно тихо, лишь волны прибоя чуть слышно шептали что-то береговой гальке. Это была сама вечность. Они шептались так миллионы лет назад и через миллионы лет будут шептать то же самое.
Вуд снял брюки и рубашку и неторопливо вошел в воду. Вода была удивительно мягкая и теплая. Неподалеку покачивалась небольшая медузка. Окунулся в вечность, — подумал Вуд и рассмеялся.
Когда он снова оказался на берегу и стал одеваться, сквозь шепот прибоя донесся вдруг какой-то посторонний глухой шум. Вуд поднял голову. Шум быстро нарастал, приближался, и вот высоко и чуть в стороне как большие серые жуки, с рокотом пронеслись по направлению к горам два военных вертолета. Они летели в сторону метеостанции.
— На этот раз вы опоздали, мистер Клаппер! — злорадно подумал Вуд, проводив взглядом вертолеты.
Прямо из океана вставало огромное красное солнце, словно выглянул из-за горизонта чей-то любопытный доброжелательный глаз.
По дороге вдоль берега прошел высокий полисмен, равнодушно кинув взгляд на раннего купальщика. А потом вдруг где-то вдалеке завыла сирена, к ней присоединилась другая. Неразборчиво пролаяла что-то рация, висящая у полисмена на плече, и он бросился бежать, нелепо вскидывая длинные ноги.
И тут Вуд вспомнил, что до сих пор не знает своего нового имени, что в спешке с отлетом, а скорее всего просто уверовав во всемогущество ребят из будущего, он даже не заглянул в паспорт. Вуд достал из кармана бумажник и вытащил из него серые корочки.
Паспорт был сделан отлично. Даже зная, что он липовый, Вуд не мог найти никаких зацепок. Такой паспорт вполне мог быть выдан, скажем, в родном полицейском участке на Радужной улице. Все печати и отметки вплоть до особых были на своих местах. Индекс крови, генетический код, фотография…
Вуд открыл третью страницу. На строчках, предназначенных для имени и фамилии четким каллиграфическим почерком было выведено:
ЖАН-ПЬЕР ЛАРУШ
Вуд ощутил некоторое беспокойство. Что-то тут было не то, соринка какая-то в глазу… В памяти его вдруг возникли пейзажи Столицы двадцать четвертого века, и он сразу все понял. Так вот отчего глаза Маккина показались ему столь знакомыми!.. Он действительно видел их раньше. Каждый день. И увидит еще не раз.
Нужно всего лишь взглянуть в зеркало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});