Денис Петрович вышел из ванной в черном длинном халате и устало опустился в кресло перед Наталией.
– Вы откуда?
– А вы не догадываетесь? Могу показать удостоверение…
– Нет-нет, увольте…
– Уволят вас из другого места, – мрачно пошутила Наталия, рассматривая мужчину, которому женщина посвящает стихи и не может позабыть его, больше того, которая за то, чтобы увидеть и поговорить с ним платит тысячу долларов! Мешки под глазами, крупный нос, мучнистого цвета неровное лицо с толстыми губами, маленькие серые глазки… Волос на голове почти нет.
– Мне всегда говорили, что в наших органах работают такие хорошенькие девушки…
– В органах? Я бы на вашем месте не рассуждала о девушках… Давайте начнем с самого начала… Когда вы с ней приехали?
– Десятого июня.
– Это точно? Ваша жена сказала, что…
– Десятого, можете проверить регистрационый журнал…
– Хорошо. И что же случилось?
– Первый день мы вообще не выходили отсюда… Вы понимаете, о чем я говорю… А на следующий день было все как положено: завтрак, купание на пляже, обед, прогулки в лес и на поляну… Все было замечательно… А потом появился какой-то мужчина, который смотрел на нее так, что я не выдержал… Я увел ее с пляжа, спрятал здесь, в спальне и запер. Я дурак, но приревновал, что поделать… Она такая молодая, красивая… Я не тиран, я ей так и сказал: «Лена, ты свободный человек, но только когда без меня. Мы приехалю сюда с ТОБОЙ, потому я не потерплю, чтобы на тебя так пялились…»
– Это и все?
– Нет. Она сбежала через окно.
– Вы думаете, что к нему?
– Уверен. Она, знаете ли, такая… слабая на передок, про таких так говорят… А он красивый, только непонятно, откуда взялся… Я даже у администраторши расспрашивал, так его никто, оказывается, кроме меня и не видел… очень странно… Наверно, он ее старый знакомый и приехал за ней…
– А что было дальше?
– Я искал ее! – в сердцах вскричал Денисов. – Искал машину, на которой они могли бы уехать, но на стоянке мне сказали, что действительно был мужчина, но он уехал один. Что он всего-то какой-то час был в санатории. Спрашивал какого-то экстрасенса.
– Вы думаете, это был тот самый?..
– Не знаю. Ну не мог же он улететь на вертолете… Я, конечно, разозлился ужасно, но я ее не убивал, вы должны мне верить… Я понимаю, что вот так, без адвоката, мне, наверно, не стоило говорить, но я не виноват… Я любил ее, мою девочку… – он схватил со столика графин с водой и сделал несколько глотков:
– Я нашел ее у ручья, в лесу… Уже стемнело и меня никто не видел. Сначала я подумал, что ее изнасиловали, но потом понял, что она практически одета… – он весь дрожал, а со лба его катился крыпными каплями пот. – Вот только как будто какой-то зверь разорвал ей бок… Точно, это зверь, не человек… Зачем человеку было убивать ее?
– Скажите, Денис Петрович, а кто пользовался мазью
флоретин, вот этой? – Наталия показала ему на лежащий под креслом тюбик.
– Она. У нее шов после аппендицита никак не заживал, вот она и смазывала. Только напрасно… Скажите, что мне теперь будет?
Наталия вспомнила Анну Петровну и подумала о том, как же будет несчастна эта женщина, когда ее мужа посадят в тюрьму. Она была уверена, что Денисов никого не убивал и потому решила дать ему возможность откупиться. Она сказала ему всего несколько слов. Но он сразу все понял. И про жену, и про Лену, и про свое будущее…
– Я отвез ее в соседний лес и спрятал в надежном месте…
– Вас кто-нибудь видел?
– Никто. Я напоил охранника на стоянке… Это было очень поздно…
– Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби на последние три дня?
– Разумеется… Все знают, что Лена уехала и что я ее искал… И даже кто-то как будто сказал о том, что ее видели с тем парнем… Я, получается, чист…
Они договорились, что за работу, которая будет заключаться в том, чтобы перевезти тело Лены поближе к городу с тем, чтобы проинсценировать ее случайное нахождение, Денисов должен будет заплатить ей двадцать тысяч долларов.
– Никаких проблем, – говорил вконец отрезвевший Денисов, мечтающий искренне вернуться домой к своей жене.
– Кстати, Анна Петровна просила вам передать вот это, – она протянула ему конверт.
– Аня? – он, не распечатывая, прижал конверт к груди, – я знаю, что там… Спасибо. И вообще, спасибо вам за все. Люди должны помогать друг другу. Я никогда не забуду… Деньги будут завтра в условленном месте. Я не обману, я не такой человек. Аня, Анечка…
– Скажите, Денисов, – спросила она его уже перед уходом,
– Почему у вас нет детей?
– А вы не заметили, что у нас одинаковые отчества? Аня – моя родная сестра. Так получилось… И мы боимся… Жизнь, она вообще очень сложная штука… Но я понял, что без Ани не могу… Так вы запомнили, ГДЕ это место?
– Да, двадцать шагов отказателя и резко налево, а потом еще сорок шагов, так? Я все поняла. А теперь возвращайтесь в бар приблизительно в том же виде, в каком вы были и постарайтесь просидеть там до ночи. Примерно в одиннадцать за вами приедет Анна Петровна.
***
Пожалуй, впервые в своей жизни Наталия засомневалась всерьез в нравственности своего поступка. Такого с ней еще не было. Но и жизнь преподносит ей сюрпризы час от часу не легче. «Поэтому, – убеждала она самое себя, выезжая с территории санатория и сворачивая к близлежащему лесу, – приходится приспосабливаться к ситуации. Ведь Денисов – не убийца, это, как пить дать. Так почему бы ему не помочь, и, заодно, заработать?»
Угрызения совести никогда не мучали ее подолгу, а потому она всю свою энергию направила на то, чтобы таким образом подъехать к лесу, чтобы остаться ни для кого не замеченной. Для этого ей пришлось въехать в лес с противоположной стороны, попетлять немного по лесной дороге и, наконец, остановиться в условленном месте, в двадцати шагах от указателя в санаторий.
Самое удивительное, что несмотря на то, что начало смеркаться, ей совершенно не было страшно находиться в лесу с трупом, который она нашла достаточно быстро. Денисов – несомненно умный человек, раз сумел так быстро и лаконично объяснить, куда спрятал тело своей возлюбленной.
Девушка лежала под густыми зарослями папоротника. Наталия расстелила на земле прихваченное из машины покрывало, осторожно переложила на него тело, завернула, морщась словно от боли, в тот момент, когда покрывало коснулось того места на животе трупа, где зияла огромная резанная рана… Подтащила страшный груз к машине и с большим трудом засунула в багажник. «Да, хладнокровия тебе не занимать,» – сказала она вслух, обращаясь к себе, чтобы, услышав собственный голос, полнее прочувствовать весь трагический реализм происходящего. «Хотя нет, не реализм, а скорее – сюрреализм.»