Ксюха тоже не избежала этой заразы. Ей очень нравилась вот эта маленькая хрустальная вазочка с фигурками играющих котят. В центре у нее располагалась подставка для свечки. Наверное, это очень красиво – букетик живых цветов, а в середине горит свеча…
И стоит недорого, всего двадцать кредиток.
Можно было купить, но стипендия тает на глазах, следующая только через неделю, а до сдачи экзаменов о приработках и думать нечего.
– Простите, вы мне не поможете? – старческий, немного дребезжащий голос заставил Ксению обернуться.
У прилавка стоял сухонький старичок и подслеповато щурился на ценники. Он беспомощно и одновременно с надеждой взглянул на Ксюху и пояснил:
– Я очки дома забыл. Ничего не вижу. Вот у меня список, – старичок протянул скомканную бумажку, – помогите выбрать, пожалуйста.
Ксюха сразу поняла, что дело не в очках. Он говорил по-имперски, чисто, без всякого акцента, да и записка на том же языке. А ценники в магазине написаны по-североморски. Ксюха давно уже не обращала внимания – она спокойно изъяснялась на обоих языках, хотя имперский был ей, конечно, ближе. А вот каково старикам, всю жизнь проговорившим на одном языке, теперь учить другой? В одночасье, когда парламент отменил государственный статус имперского, десятки тысяч пожилых людей неожиданно оказались за границей, без всякого шанса вернутся на родину. Это в восемнадцать лет языки даются легко, а в семьдесят пять или восемьдесят?
Как всегда закон приняли, не подумав о последствиях, поддавшись влиянию момента.
– Сейчас посмотрим, – Ксюха улыбнулась старику и развернула бумажку.
В мгновение ока она сноровисто покидала ему в корзину черный хлеб, молоко, сметану, макароны, пачку манной крупы и сосиски.
– Вроде все. Может, вам помочь донести?
– Да нет, что вы… – испугался старичок. – Вы и так мне очень помогли. Большое спасибо.
Ксюха смотрела ему вслед. В потертом пиджаке давным-давно немодного покроя он почему-то напомнил ей профессора Круковского. Богдан Владиленович вот также всегда пугался, когда она предлагала ему помощь, также пытался делать все сам, чтобы не поддаваться подкрадывающейся старости, не чувствовать себя немощным.
К горлу подкатил комок. Когда стало известно о гибели профессора, многие в институте плакали, не стесняясь. Конечно, обиженные «неудами» звезды старших курсов делали вид, что им все равно, но студенты помоложе, а особенно – преподаватели с трудом перенесли тяжелую весть. Чтобы там не говорили, Круковский был символом мединститута, показателем незыблемости. Он всегда был, и, казалось, всегда будет. Многие сегодняшние аспиранты помнили его таким же седым и таким же веселым в свои студенческие годы.
И вдруг его не стало. Так глупо, так нелепо. Пуля, предназначенная кому-то другому, убила Богдана Владиленовича.
Ксюха видела его в тот день, шутила, смеялась, обещала прийти в конце недели. А через несколько часов его везли в морг, на холодный и равнодушный прозекторский стол. Лишь учебники в пожелтевших обложках на ее столе – вот и все, что осталось от профессора.
Разве это честно?
На глаза навернулись слезы. Ксюха отвернулась к полке, чтобы никто ничего не заметил.
– Девушка, вы берете?
– Да-да, конечно.
Прикинув сколько осталось до стипендии, она строго сказала себе: экономить и еще раз экономить. Шиковать пока не стоит. Быстро отобрав нужное и мужественно отвернувшись от вкусностей, Ксюха пошла к кассам.
Покупателей было много – вечер все-таки. Замороченная напрочь продавщица на полном автопилоте считывала лазером штрих-код на товаре, откладывала в сторону, брала следующий. Ксюха пожалела ее: жара весь день стоит, в магазине душно, а тут еще и не отойдешь никуда. Даже на минуточку.
Мрачный господин в очках с золоченой оправой наконец забрал свои сумки, очередь дошла и до нее.
– Добрый день, мы очень рады, что вы покупаете у нас! – скороговоркой произнесла продавщица.
Покупок у Ксюхи было немного, лазер пискнул всего семь раз. В окошечке кассы высветилось: «36.20».
– Тридцать шесть – двадцать.
Ксюха протянула свою последнюю сотенную. Вынимая из кассы сдачу, продавщица случайно взяла вместо одной бумажки в двадцать кредитов – две. Они просто слиплись. Никто ничего не заметил.
Аппарат выплюнул чек, продавщица дежурно улыбнулась Ксюхе, протянула купюры:
– Спасибо за покупку, заходите к нам еще.
Что такое – двадцать кредиток? Для магазина – исчезающая малая величина, для продавщицы – гроши. Для Ксюхи – вожделенная вазочка или продукты на два дня.
Она пересчитала деньги, посмотрела на чек, потом снова на продавщицу.
– Извините, но вы, по-моему, ошиблись.
– Все точно, девушка. Проходите, не задерживайте людей!
– Да нет же! Здесь больше, чем нужно. На двадцать кредиток. Вот возьмите, это лишнее…
Продавщица взглянула на нее как-то странно, наклонилась к кассе и бегло просмотрела все Ксюхины покупки. Когда она подняла голову, недовольная гримаса сменилась виноватой улыбкой.
– Действительно. Как это я обсчиталась? Аппарат никуда не годится, сколько раз просила поменять. А вам – спасибо, девушка.
– Да не за что, – сказала Ксюха, подумав, что на сэкономленную двадцатку, наверное, можно было купить ту вазочку, но… Смогла бы она потом спокойно на нее смотреть? Поставить на стол, любоваться, зная, что красивая безделушка куплена на чужие деньги?
Скорее всего, нет.
За спиной у Ксюхи переговаривались две молодые женщины, лет двадцати пяти. Первая, брюнетка с полным, добродушным лицом сказала:
– Вот молодец девочка.
– Да ла-адно, – протянула вторая, крашеная блондинка с острым носом, похожая на лисичку. – Продавщица эта за день раз в сто больше на обсчете делает. Сдавая кассу, небось, и не заметит, что двадцатки недостает. Была бы я в такой ситуации…
– Кора! Ты бы на месте этой девочки поступила точно также.
– А вот и хрен! Нас каждый день надувают все кому не лень, а мы, значит, не можем?!
Ксюха их уже не слышала. Она переложила покупки в пакет, кивнула знакомому охраннику и побежала домой. В животе урчало все громче.
Дома она скинула наконец босоножки и с наслаждением сунула ноги в тапки. Фу-ух, до чего хорошо! Все-таки иногда хочется побыть просто человеком, а не женщиной, которой каждую минуту приходится думать, как ходишь, как двигаешься, достаточно ли красиво ты выглядишь в этой позе. А ведь так приятно иногда расслабится и не думать о том, какое впечатление производишь на окружающих.
Не глядя швырнув в комнату рюкзачок, Ксюха прошла на кухню и побросала продукты в холодильник. Несмотря на потраченную сумму, пакетов с едой оказалось недостаточно, чтобы заполнить его даже на половину. В пустом холодильнике они смотрелись сиротливо. Ну ничего, на выходные хватит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});