Уйти, исчезнуть, дистанцироваться от Нихона, перестав быть помехой планам императора — это решение напрашивалось само по себе. Проблема была в… спутниках. Исполнителей у японки хватало, но для задуманной ей авантюры нужны были… полноценные личности, способные к свободному волеизъявлению. Предельно гибкие, адаптирующиеся, инициативные. Способные перекрыть недостатки самой Митсуруги. Нужна была сила коллектива. Небольшого, удобного, надежного.
Долговязый серый орк подходил идеально. За исключением того, что считал Митсуруги огромной проблемой, от которой стоит держаться максимально далеко. Тот факт, что они оба привлекли слишком много нежелательного внимания и вряд ли будут оставлены в покое, Кирна не трогал совершенно. Точнее, не так — трогал, но не так, как хотелось осторожной японке. Вместо того, чтобы искать покровителей и защитников, способных спрятать его от интереса могущественной «Академии», орк огрызался во все стороны так, как будто может в любое время достать из инвентаря кристалл Перерождения и избавить себя от их докучливого общества.
Хотя… учитывая, с какой скоростью он понесся по воде, вполне вероятно, что перспектива умереть в океане орка пугает мало. Какое морское чудовище не то, что догонит, а вообще сможет заметить настолько быструю «водомерку»? Если это так, то наглость орка более чем обоснована — доставить такого, не поддающегося магии, громилу в Дикий Лес, далеко нетривиальная задача.
Только вот как заручиться его поддержкой?
Повалявшись полчаса на теплом песке, японка встала, проверила висящие на ней иллюзии, и пошла смотреть на приникших к телескопам и биноклям ученых. Что толку думать о этом орке? Если миражный выстрел Мириады растворит Бесса, то тот, после возрождения, точно постарается скрыться с глаз «досаждающих» ему персон. Если же нет… Тогда в Кирна Джаргака вцепятся все силы мира, включая и Нихон. Аналитические службы Империи были твердо уверены, что на территории Мириады находится несколько центров Дикой Магии, превышающие трехсотый уровень.
…а это уже не уровень маленького жалкого архимага…
Встревоженные и возбужденные крики, нарастающий шум и небольшой песчаный взрыв оповестили находившихся на острове разумных, что орк сумел вернуться.
Но не весь.
* * *
Я изначально не слишком вслушивался в хотелки Генриха и прочей научной братии по простой причине — те вразрез шли с моим собственным благополучием. Защитный костюм, плавучее средство, определенная скорость перемещения — все это повышало риск поймать неведомый миражный заряд на себя с возможным печальным исходом. А ну, если рассыпется неизвестная магии и науке хреновина по моей молодецкой груди бессильными брызгами — так и хорошо? Таки да, а если нет? А если рассыплюсь я?
Поэтому я и рванул по воде, отважный как весенний лось, но нацеленный подставить под странную мерцающую энергию лишь малозначительную часть тела.
Наивный.
Из пункта «А» со скоростью около ста километров в час выходит орк и, вызывая небольшие, но энергичные взрывы от соприкосновения пяток с водной поверхностью, устремляется к острову. Из острова, то есть пункта «Б»… что-то выходит к нему навстречу. Оно быстрое, полупрозрачное, нацелено на столкновение. Вопрос — как увернуться на таких скоростях?
Ответ — 53 очка в реакции и восприятии едва достаточно, чтобы в испуге послать немножко кривой импульс в толкающую воду ногу, из-за чего орка заваливает на бок, превращая в скачущий по волнам «блинчик»…
…орущий от нестерпимой боли в распадающейся на глазах правой руке. В обеих руках, так как схватиться другой рукой за место, где «бо-бо» — это же святое.
Меня спасла собственная особенность «Стоика», позволившая целиком и полностью сосредоточить все резервы тела и духа на собственном выживании. Уйдя под воду, которая быстро погасила мою инерцию, я, воздействуя на цепи, обмотанные вокруг ног, быстро поднялся на поверхность и вновь сумел перейти на бег. Пара сумасшедших инстинктивных рывков позволили избежать еще двух прозрачных и бесшумных «зарядов» Мириады, а дальше я припустил прочь от нее самой и острова-базы, петляя как заяц. Благо, опыт был — недавно я так же убегал по направлению к Городу Неудачников от преследующего меня «треугольника».
Во время небольшой передышки на торчащей из воды небольшой скале, я оценил полученный ущерб и постарался разобрать случившееся на детали по секундам. Никакой структуры в миражных выстрелах точно не было. Эта мерцающая энергия вела себя как кислота или напалм, сжигая и растворяя ткани тела все дальше и дальше. У меня сожгло до середины плеча обе руки и зацепило торс с бедрами, на которых красовались глубокие, но не кровоточащие раны.
Мое возвращение триумфальным назвать было сложно. Стоило ученой братии увидеть черные оплавленные огрызки рук, как интерес с надеждой в их глазах гасли, как свет в комнате, где двое толстых подростков планируют заняться любовью. Быстро допросив меня и собрав несколько образцов оплавленной плоти с огрызков, небольшой табун Бессов тут же умчался, вычеркнув меня из списка интересных личностей.
* * *
Мы стояли на песочке, наблюдая исчезающие вдали корабли Лиги и «Академии», с тихой и недоуменной руганью. Я, Генрих, Зерзан, Офелия, эльфийка Киллана и полурослик Валериан. Седьмым был шестиногий и стоухий эльф со звучной фамилией Карташов, но происходящее шамана в данный момент волновало не особо — он только что убил виндхальфа и начал его понемногу есть. Отвлекать шамана от его заслуженной мести никто из нас не собирался.
— Это вот вообще как? — недоуменно спросил я у Картера, подошедшего к нашей группе.
Единорог задумчиво на меня посмотрел и начал копать копытом песок. Тем не менее, ответ я получил:
— Можно сказать, что частично это твоя вина, Кирн, — мягко сказал Валериан, грызя соломинку. Вид у полурослика был расслабленный. Щурясь на исчезающие вдали точки плывущих и летящих кораблей, Рапид продолжил, — После того, как ты вчера ушел в свой транс, Офелия подслушала разговоры «академиков». С правящей династией Вашрута случилась беда — все семейство аль Акрас погибло во взрыве.
— Где мы со своими делами, а где Вашрут?! — озлобленно пробурчал Генрих, жуя мундштук своей трубки.
— Весь астрал полон разговоров о Вашруте. Народ хирри поднял вопрос о введении нового правящего строя, «более эффективного» по их словам и в обязательном порядке имеющего в своем составе представителей от бессмертных, — Киллана стояла, обхватив себя руками. Эльфийке определенно было неуютно посреди океана.
— Мириада — это аист, а Вашрут — синица, — пробормотал Валериан, — И куда мы отсюда денемся? Нас просто отложили на время. У «взрослых» появились более важные дела.
Травник был пронзительно прав — каждый из оставленных на острове был связан рядом действующих клятв, которые могли быть разорваны либо при получении каких-либо результатов, либо в случае смерти.
Прошло несколько дней, в течение которых я отращивал руки и общался с окружающими. Регенерация шла медленно и неохотно, очень сильно истощая организм и заставляя переводить огромное количество продуктов. Если бы не вернувшееся к берегам острова изобилие океанической живности, я бы давно отправился в еще один забег до Мириады, только без попыток уклониться от защитного «снаряда». А так — вполне можно было откушаться свежей рыбкой и отрастить утраченные конечности.
А пока… было о чем подумать.
Искушение плюнуть на все и помереть, начав свой путь на Чую к вампирессе и Кире было очень велико. Слишком крутая заварена каша, чтобы незаметно приблизиться к своей цели, и слишком высок интерес к моей персоне. Но… именно здесь и сейчас я нахожусь в оке шторма, спокойной зоне, где пересекаются интересы сразу нескольких могущественных организаций. Уйди я — и «Академия» единолично начнет искать именно меня. Длинного, серого и с хвостом.
Гном, тем временем, нырнул в науку с головой, продолжая вести наблюдения за островной линией Мириады и делать записи. Глядя на него, лихорадочно портящего пергамент пером, я все больше и больше убеждался, что этот аномальный архипелаг был для де Витта старой идеей фикс. Пока на острове работали другие, гном не выходил из озлобленно-брюзгливого настроения, а сейчас — ожил! Глазки горели, борода пучилась, ноги быстренько таскали коренастое тело от одного странного прибора, похожего на побитый телескоп из бронзы, до другого.