В XX веке ситуация сменилась на прямо противоположную. Граждане США обнаружили, что могут получать более высокую отдачу от своего капитала, инвестируя за границей, чем в своей стране. В результате США направляли свои товары за границу в обмен на долговые обязательства — облигации и т. п. После Второй мировой войны правительство США оказывало безвозмездную помощь за границей в рамках Плана Маршалла и других программ иностранной помощи. Мы отправляли товары и услуги за границу как выражение нашей веры в то, что мы вносим вклад в дело мира во всем мире. Эта помощь правительства дополнялась частной помощью от благотворительных организаций, церкви, которая посылала миссионеров, людей, помогавших своим родственникам, и т. п.
Однако учет всех этих усложняющих моментов не изменяет наши выводы, полученные при рассмотрении гипотетического крайнего случая. В реальном мире, как и в гипотетическом примере, проблема платежного баланса не возникает до тех пор, пока цена доллара, выраженная в иенах, марках или франках, определяется на свободном рынке в ходе добровольных сделок. Утверждение о том, что высокооплачиваемым американским рабочим как социальной группе угрожает «недобросовестная» конкуренция со стороны низкооплачиваемых иностранных рабочих, просто-напросто не соответствует действительности.
Конечно, отдельные рабочие могут пострадать, если за границей будет разработан новый улучшенный продукт или иностранные производители смогут снизить затраты на производство прежних продуктов. Но совершенно то же самое произойдет с этой группой рабочих и в том случае, если другие американские фирмы внедрят новый или улучшенный продукт или снизят затраты на его производство. Это — обычная рыночная конкуренция в действии, основной источник повышения уровня жизни американских рабочих. Если мы хотим получать выгоды от жизнеспособной, динамичной и новаторской экономической системы, мы должны допустить необходимость мобильности и приспособления. Желательно, конечно, облегчить эту адаптацию при помощи таких механизмов, как страхование от безработицы, но при этом нужно стремиться не нарушать гибкость системы, что означало бы зарезать курицу, несущую золотые яйца. В любом случае, что бы мы ни предприняли, это должно быть сбалансировано с точки зрения внешней и внутренней торговли.
Как определить товары, которые нам выгодно импортировать или экспортировать? Производительность труда американского рабочего в настоящее время выше, чем японского. Более высокая оплата труда американского рабочего означает, что его труд более производителен, чем труд японского рабочего. Трудно измерить, во сколько именно раз, оценки различаются. Но предположим, что в полтора раза. Это означает, что на свою зарплату американец может купить в среднем в полтора раза больше товаров, чем японец. Отсюда вытекает, что использование американского рабочего на рабочем месте, где его производительность будет превышать производительность японского рабочего менее чем в полтора раза, было бы расточительством. На экономическом жаргоне, созданном 150 лет назад, это называется принципом сравнительного преимущества. Даже если бы производство всех товаров в США было более эффективным, чем в Японии, не стоило бы производить у себя абсолютно все. Мы должны сконцентрироваться на производстве тех товаров, которые мы делаем лучше и дешевле, тех товаров, где наше превосходство особенно велико.
Если, например, адвокат печатает в два раза быстрее, чем его секретарша, должен ли он уволить секретаршу и печатать сам? Если адвокат в два раза превосходит секретаршу как машинистка, но в пять раз — как адвокат, то для него и секретарши будет лучше, если он будет заниматься юриспруденцией, а секретарша печатать письма.
Другим источником «недобросовестной конкуренции» называют субсидии, предоставляемые иностранными правительствами своим производителям, что позволяет им продавать свои товары в США по ценам ниже себестоимости. Предположим, что это так. В конце концов, кто при этом проигрывает и кто выигрывает?
Для того чтобы платить субсидии своим производителям, иностранные правительства должны облагать налогами своих граждан. Именно налогоплательщики этих стран на самом деле оплачивают субсидии. Американские же потребители получают от этого выгоду. Они получают более дешевые телевизоры, автомобили и другие субсидируемые товары. Должны ли мы жаловаться на такую своеобразную иностранную помощь? Почему, когда США безвозмездно отправляли товары и услуги за границу в виде помощи в рамках Плана Маршалла и позднее в виде иностранной помощи, это было «благородно», а когда иностранные государства оказывают нам косвенную помощь в виде продажи товаров и услуг ниже их стоимости, это «неблагородно»? Именно граждане этих иностранных государств имеют все основания для недовольства. Они должны испытывать на себе снижение уровня жизни в пользу американских потребителей и тех своих сограждан, которые владеют предприятиями в субсидируемых отраслях или работают на них. Очевидно, если такие субсидии вводятся неожиданно или бессистемно, это негативно сказывается на собственниках и работниках американских отраслей, производящих аналогичные товары. Впрочем, это обычный риск, связанный с ведением бизнеса. Предприниматели никогда не сетуют на необычные или случайные события, которые приносят им удачу. Система свободного предпринимательства — это система прибылей и убытков. Как уже отмечалось, любые меры, облегчающие приспособление к неожиданным изменениям, должны беспристрастно применяться как во внутренней, так и во внешней торговле.
В любом случае нарушения бывают, как правило, временными. Предположим, что по какой-либо причине японцы решили очень сильно субсидировать сталелитейную промышленность. Если не будут введены дополнительные тарифы или квоты, импорт стали в США резко возрастет. Это приведет к снижению цен на сталь в США и заставит производителей сократить выпуск, что вызовет безработицу в сталелитейной промышленности. С другой стороны, изделия из стали станут дешевле. У потребителей этих изделий появятся лишние деньги, которые они смогут потратить на другие товары. Спрос на другие товары увеличится, и, следовательно, возрастет занятость на предприятиях, которые их производят. Конечно, чтобы занять безработных сталеваров, потребуется время. Однако это воздействие будет нейтрализовано тем фактом, что рабочие других отраслей, которые были безработными, найдут работу. В итоге нас ждет не чистое снижение занятости, а выигрыш в общем объеме производства продукции за счет того, что рабочие, которые не смогут больше производить сталь, будут производить другую продукцию.