я кое-что уточнить, Дедушка? Дело не в том, что я хочу стать сильнее, а скорее в том, что я хочу быть способной передвигаться, не полагаясь на вспомогательные магические инструменты.
— Т-ты хочешь… быть способной передвигаться самостоятельно? — повторил за мной Бонифаций, растерянно моргая.
Я кивнула. Из-за практически полного отсутствия выносливости я долгое время была избавлена от физической подготовки, но теперь, когда я была здорова, мне нужно было увеличить свои силы.
— Мои мышцы настолько ослабли и уменьшились за время пребывания в юрэ́вэ, что я не могу двигаться без магических инструментов, укрепляющих мое тело, — объяснила я. — Моя первая цель больше не зависеть от них.
Глаза Бонифация расширились в потрясении, потом он оглядел меня с головы до ног, словно убеждаясь, что я действительно жива.
— Это… конечно, будет нелегко, — сказал он. — Я никогда не учил магии усиления человека, который даже не может сам передвигаться. Как научить ходить того, кто не может ходить?
— Гм… это какой-то философский вопрос.
— А тебе вообще не повредят такие упражнения?
— Я прошу только об одном — не загоняйте меня до смерти.
Мы с Бонифацием принялись обсуждать этот вопрос, пытаясь найти решение, и тут Фердинанд испустил чрезвычайно тяжелый вздох, раздраженно потирая виски. По его рекомендации мы решили начать со снятия магического инструмента с моей правой руки, сосредоточившись на использовании магии усиления исключительно для этой единственной конечности.
Вскоре начался обед, и мне рассказали о событиях последних двух лет с точки зрения тех, кто жил в замке. Большую часть того, что они мне рассказали, я уже слышала от Фердинанда: все три моих брата служили рыцарями-стражами в семье эрцгерцогов, и Бонифаций просто жилы вытягивал из них на тренировках.
— Вы действительно очень сильны, Дедушка. Жаль, что мешок мешал мне видеть, а яд не давал мне открыть глаза, и я не могла своими глазами увидеть ваши героические усилия.
— Да, я сильный. Карстедт еще не смог победить меня!
Бонифаций, сидевший рядом со мной, продолжал объяснять, что за последние два года рыцари стали гораздо сильнее, чем раньше. Те, кто изучил мой метод сжатия, росли с невероятной скоростью и продолжали расти даже сейчас. Эта техника, казалось, оказывала наибольшее влияние на учеников, еще не достигших половой зрелости, и она оказалась настолько эффективной, что все больше и больше аристократов просили обучить их.
— Что скажешь, если мы скоро проведем конференцию по методу сжатия маны? — предложил Бонифаций, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Э-э, здоровье, конечно, на первом месте, но многим не терпится научиться сжатию маны.
Мой метод сжатия маны в основном преподавался рыцарям-стражам, служащим семье эрцгерцога, а остальные рыцари происходили из высшей или средней знати. Дамуэль будучи низшим дворянином был единственным исключением из этого правила. Его запас маны продолжал медленно, но верно расти, так что те, кто раньше был на одном уровне с ним, теперь начали нервничать, тоже желая усилиться.
Что ж, в этом есть смысл. Дедушка тренирует их всех усердно, никому не отдавая предпочтений, но растущий запас маны Дэмуэля заставляет того слишком выделяться. Любой на месте этих рыцарей тоже захотел бы изучить этот метод.
— Вы уже решили, кого будете учить? — спросила я, глядя на эрцгерцогскую чету.
Сильвестр медленно кивнул.
— Все, что нам сейчас нужно, — это твое одобрение.
— Очень хорошо. Мы можем провести конференцию после зимнего общения.
— После?! Это же придется очень долго ждать! — воскликнул Бонифаций.
Я кивнула ему.
— Нормальному сжатию маны обучают первокурсников в Королевской академии, верно? Я же хочу посмотреть, насколько вырос Вильфрид. Я воспользуюсь этим, чтобы определить, готов ли он изучить мой метод. Если так, то и его рыцарей-стражей можно будет научить.
Рыцари-стражи Вильфрида, стоявшие вдоль стены, издали тихое коллективное “О!”. Ранее я запретила им изучать этот метод вместе с остальными рыцарями-стражами эрцгерцогской семьи, поскольку инцидент с Башней из Айвори поставил под сомнение их надежность. В результате у них наблюдался довольно слабый рост маны за исключением Лампрехта, которого я обучила, как члена своей семьи.
Оглядываясь назад, мое решение было несколько опрометчивым, но инцидент с Башней из Айвори был свеж в памяти каждого в то время, и я никак не ожидала, что впаду в двухлетнюю кому. Как бы то ни было, неумолимый ход времени сильно увеличил разрыв между возможностями рыцарей Вильфрида и Шарлотты, и не нужно было быть гением, чтобы понять, что это совсем не идеальная ситуация.
Фердинанд согласно кивнул.
— Было бы мудро, если бы ты проверила возможности Вильфрида как можно скорее. Ты сможешь принять решение после проверки того, насколько он готов к этому. Вильфрид, как будущий правитель, ты должен прежде чем действовать, сначала подумать.
— Я понял, Дядя.
Похоже, за последние два года Вильфрид и Фердинанд немного сблизились.
Это было видно не только на поверхностном уровне — они действительно, похоже, имели более глубокую связь, чем раньше. Пока я обдумывала это удивительное наблюдение, остальные по очереди рассказывали мне о событиях двух последних лет: братья рассказывали о своих занятиях с Бонифацием; Эльвира рассказывала о развитии печатного дела в Хальденцеле; затем Вильфрид и Шарлотта рассказывали мне о зимней игровой комнате и о том, как далеко они продвинулись в учебе.
И вот так очень быстро наш совместный ужин подошел к концу.
Том 4 Глава 297 Подготовительные уроки
Зубрежка под надзором Фердинанда началась уже на следующий день. После завтрака я провела время за чтением и перепроверяя то, что узнала накануне. Затем, когда Норберт пришел за мной, я переехала в кабинет Фердинанда, где продолжила усердно заниматься до полудня. Там стояли два письменных стола, на которых лежали стопки документов, выстроенные в аккуратный ряд. В мою голову вдалбливали географию и историю, и то и другое было трудно понять без букв или изображений перед глазами.
Жди меня, о библиотека Королевской академии… Я приеду, как только смогу!