Читать интересную книгу Только голуби летают бесплатно - Юлия Латынина

В ее представлении круг ее друзей должны были составлять дети торговых работников, членов горкома партии и, в крайнем случае, – генералов. Стасик из коммуналки был для нее чем-то средним между стенкой и клумбой. Она так мало разговаривала с ним, что Стасу даже не довелось понять, насколько она глупа.

Чтобы понравиться Алисе, Стас стал заниматься боксом и запрещенным тогда каратэ. Чтобы она имела возможность списывать у него, он стал учиться на пятерки. Чтобы купить ей дорогие подарки, Стас занялся ломкой чеков.

За несколько месяцев до выпускных экзаменов, когда Стас возвращался с тренировки домой, он услышал возню и крики за углом. Стас бросился туда и увидел, что у решетки школьного сада стоит черная служебная «Волга» и двое его одноклассников, Кеша и Володя, тащат в эту «Волгу» упирающуюся Алису.

Алиса давно спала и с тем и с другим; сегодя она чувствовала себя плохо от выпитого накануне, ее тошнило, она сопротивлялась разгоряченным самцам, но Стас ничего этого не знал.

Володя сосредоточенно хихикал, шаря у нее под юбкой. В тот миг, когда Стас показался за углом, Володя пихнул Алису в машину и произнес что-то вроде: «Ничего, мокрощелка, сейчас оттрахаем и оживешь!»

Стас ударил Володю в челюсть, сломав ему два зуба; Кеша свалился в кусты, получив ногой в живот. Алиса, вспискнув, убежала. Третий парень, с первого курса МГИМО, находившийся за рулем «Волги», нажал на газ и рванул прочь. Стас побежал за ним и успел разбить у «Волги» задний фонарь.

Володя был внуком кандидата в члены ЦК. Стаса арестовали спустя полтора часа. Выпускные экзамены Стас сдавал в детской колонии, остальные полтора года он провел в Якутии.

Он вышел в 1986 году и сел, почти мгновенно, снова, – за похищение рыночного торговца. Это был новый тогда вид преступления. Ему, как соучастнику, дали четыре года, он просидел три, из них последний – на поселении.

На поселении Стас жил в собственном доме с собственным джипом. Начальство – дело было в Самаре – отпускало его из поселка на «стрелки».

Стас вернулся в Москву в девяносто первом.

Полгода он набирался храбрости. Потом он нацепил свой лучший костюм «Адидас» и кроссовки, а под костюм на всякий случай он надел белую накрахмаленную рубашку, точно такую, какая была на коммерсанте, который с прошлой недели томился у него в подвале.

Он купил огромный букет роз и в десять часов вечера постучался в дверь Алисы. Алиса открыла – был ее день рожденья, за столом сидели с десяток друзей.

– Стасик! – сказала Алиса, – ты где сейчас?

– В университете, – сказал Стас, – на филфаке. На русском отделении.

Это была чистая правда. Стасику из коммуналки не раз говорили, что университет – это не для него. В лагере была неплохая библиотека, а в комитетской тюрьме, где он сидел за похищение, еще лучшая. Стас очень хорошо знал всю русскую классическую литературу.

– Он больше похож на хулигана из подворотни, – сказал кто-то за столом.

– Заходи, – сказала Алиса, – ненавижу цветы.

Она взяла у него из рук букет и выкинула в мусорную корзину.

Стас повернулся и вышел вон.

Коммерсант, сидевший в подвале, до конца жизни с ужасом вспоминал ту ночь. Его выпустили спустя два дня. Но волосы у него совершенно поседели.

Стас ушел с третьего курса университета, вскоре после того, как какой-то коренастый парень попытался застрелить его в туалете на втором этаже. Парень поскользнулся на мокрой плитке, ствол в момент выстрела ушел чуть вверх, и Стас вышел из здания, надев куртку парня, чтобы скрыть безобразно расплывшееся поверх сердца пятно. Парень остался сидеть у бачка с остекленевшими глазами и пистолетом, так и не выпавшим из мертвой руки.

Стас становился все беспощаднее и опаснее. И чем беспощаднее он становился, тем безупречнее были его манеры, рубашки и галстуки.

Близкие знали, что он плохо спит, вскрикивает и мечется по ночам. Его друзья думали, что ему снятся трупы убитых им людей. Совершенно зря: ему снилась Алиса Баранова, красивая, чистая и недоступная, как снежная вершина. Нет. Он не появится перед ней еще раз в драных джинсах шпаны или в одежде рэкетира из подворотни. Он приедет к ней на дорогой иномарке в белой рубашке и шелковом галстуке. Он знал, что они разные – он, мальчишка из коммуналки, и она – девочка из интеллигентной семьи высокопоставленных дипломатов. Но они будут вместе. Он заслужит ее.

Еще до того, как Стас сел, Алиса успела переспать с половиной мальчиков ее класса, а после того, как он сел, – с половиной ее университетского курса. Она также переспала и с парочкой преподавателей, которые за это перетащили ее с курса на курс, успела сделать два аборта, пережить клиническую смерть от передозировки наркотиков и сменять роскошную квартиру, подаренную ей родителями, на однокомнатную конуру в Выхино.

В июне 1995 года она зашла к школьной подруге. Родители только что заставили ее пройти курс детоксикации в одной из новомодных наркологических клиник, отдав за это последние деньги. В клинике ей сняли физиологическую зависимость от наркотика, но зависимости психологической не сняли и не могли снять. Будущее рисовалось ей в самом мрачном свете. Да, она была еще очень хороша: тоненькая, почти прозрачная после двухмесячного пребывания в клинике, с огромными черными глазами и кукольной челкой, спадающей на лоб. Но что с того? Замуж ее не брали, из университета давным-давно вышибли, деньги с проданной квартиры ушли на героин.

Вечер был жаркий, душный, муж подруги сердито закричал ей, чтобы она не курила в квартире, и Алиса вышла на распахнутый балкон, заставленный бутылками из-под кефира и старой обувью. Другая сторона квартиры выходила на Садовую, здесь же был тихий московский двор. Две малолетки во дворе играли в резиночку, громко, в предчувствии грозы, шумели верхушки облезлых тополей, в лужах плавал свалявшийся белый пух.

Потом во двор заехала машина – черный шестисотый «Мерседес». Шестисотых в России было еще мало, и они были в диковинку. За «Мерсом» ехал джип, похожий на огромного бульдога, сопровождающего породистую борзую. Из «Мерседеса» вышли двое – водитель и человек в летних белых брюках и белой же рубашке. В человеке Алиса узнала Стасика Войнина, идиота из коммуналки, который всегда краснел до ушей, смотря на нее в школе. Кажется, коммуналка его была в этом самом доме, в подъезде напротив. Водитель скрылся в подъезде и через некоторое время появился снова. Войнин сделал ему ручкой, зашел в подъезд и пропал. Водитель сел в джип, и тот тронулся прочь. «Мерседес» остался стоять у подъезда.

Когда в дверь Стаса позвонили, он был в ванной. Это была изрядная штучка площадью в двадцать квадратных метров, с джакузи, дорогим итальянским кафелем и золочеными кранами. Ванна располагалась на месте двух комнат бывшей семикомнатной коммуналки, которую Стас выкупил и расселил. Одну из этих комнат, как раз размером с джакузи, когда-то занимала его семья.

Стас насухо вытерся и влез в брюки. Рубашку он надевать не стал, а вместо того засунул за брючный ремень ТТ с деревянными щечками и подошел к бронированной двери в квартиру. Он стал прямо за дверью, потому что дверь была сделана на заказ прикрученной им фирмой и даже автомат Калашникова ее бы не прострелил.

– Кто там? – спросил он и включил систему наблюдения.

На лестнице стояла тоненькая фигурка, с головой, непропорционально увеличенной телеобъективом.

– Это Алиса Баранова, – сказала фигурка, – я хотела навестить моего старого знакомого, Стаса. Он здесь живет.

Стас вытащил ТТ из-за пояса и кинул его куда-то под шкаф. Потом он открыл дверь.

Их свадьба должна была состояться через месяц. Весь этот месяц Стас жил, как во сне. Он покупал Алисе все, на что она показывала пальцем; он осыпал ее цветами, тряпками и духами. Он подарил ей огромный черный внедорожник, который ей удивительно понравился, и заказал по каталогу красный спортивный «Мерседес-купе».

Стас не говорил невесте о своем роде занятий, – он слишком боялся разочаровать ее. Алиса полагала, что он поднялся на торговле металлами, – да ей было и неважно. Ее гораздо больше волновали тряпки и духи, нежели сам Стас. Разумеется, при всей своей глупости Алиса не могла не понимать, что он связан с криминалом, она видела в его конторе парней в кожаных куртках и сделала неожиданный вывод – она приняла одного из бригадиров Стаса, по кличке Ганс, за его крышу.

Через три дня после свадьбы Стас застал новобрачную на заднем сиденье подаренного ей внедорожника. Сверху на ней лежал Ганс.

Генерал с Лубянки был совершенно прав. Стас не очень искал свою жену.

* * *

Из офиса «Росско» Аня велела везти себя домой.

В Москве шел снегопад, и растертый шинами асфальт тут же превращал каждую остроконечную снежинку в капельку грязи. Проспект Мира утопал в лужах растаявшего снега. Автомобили были похожи на вывалявшихся в грязи поросят.