Мой новый противник великолепен! Алайота Сайрус Тэр — наследный принц Высоких эльфов! Лучший воин этого мира, по словам Ларта, а в этом нашему лентяю можно доверять. Ровесник момента творения, зачатый в преджизни и родившийся тут. Взявший лучшее от людей и светлых эльфов — бессмертное совершенство грации и пластики. А в руках — меч-артефакт целой расы. Лезвие Леса — клинок, целиком выросший из Тауэльгера и подаренный высоким эльфам. Интересно, Арена вновь предложит аналог? Нет, все оказалось проще, у моих ног материализовался «Мерцающий».
Ладони сжимают привычную рукоять, пустота клинка наполняется вспышками далеких звезд, ведущих хороводы по голомени. Я рад! Я смеюсь!
Описывать наш бой не имеет смысла, не передать словами великолепие поединка двух мастеров. Сайрус, и правда, лучший в большом мире, там за непроницаемой завесой. Наслаждаюсь поединком, как бокалом лучшего на свете вина. Да, А'Тэр, я смеюсь! Потому что ты уступаешь мне лишь немного и в то же время во всем. Ты лишь второй! Уже не раз я мог бы нанести смертельный удар, но удерживаю лезвие. Наслаждаюсь хождением по грани, зная: малейшая ошибка — и мой труп упадет безвольной куклой на песок. От этого удовольствие еще сильней. Но всему приходит конец. С сожалением ставлю точку, перерубая позвоночник, умри легко, подаривший мне такое счастье поединка.
Продолжая смеяться, кричу:
— Надеюсь это все?
— НЕТ, — чертит песок. А неисчезнувшая, продолжающая холодить ладони рукоять «Мерцающего» прерывает мой смех.
Что ж, и тебе «здравствуй», старый знакомец из далекого прошлого. В ворота, пригибая голову, проходит падший ангел Лимба, его руки окутаны огнем Адского Клинка. Четыре сотни лет назад ты гонял меня как мальчишку по островам, ангел. Пришло время возвращать долги. Расправляя могучие крылья, мой противник взлетает над Ареной и, на секунду замерев в высшей точке, пикирует прямо на меня. Его меч оставляет пламенеющие следы далеко позади. В этом бою удар будет один, и тот, кто его нанесет, — выиграет. Когда ангелу остается до земли лишь несколько метров, прыгаю. Песок взрывается там, где я стоял лишь мгновение назад. Мы сталкиваемся в воздухе, и это является сюрпризом для Падшего, фатальным сюрпризом. На песок я опускаюсь уже в одиночестве.
— Еще много?
— ПОСЛЕДНИЙ.
Хоть это радует. Но недолго. Неприятно признавать, но я испугался. Страх захлестнул меня накатившей волной. На песке Арены, поигрывая шпагой, стоял Ларт. «Прости, А'Тэр! — кричу я. — Прости, что назвал тебя вторым! Второй это я! Я, который сейчас умрет».
Как и в поединке с наследным принцем, все повторяется, но с точностью до наоборот. Я уступаю Ларту лишь самую малость, с точки зрения техники, и безгранично много, для того чтобы выжить. Арена всегда создает точную копию. Ларт играл со мной, хотя мог убить уже неоднократно. Бой продолжается… В бессильном отчаянии я стискиваю зубы и крошу их в пыль. Это как игра в шахматы с суперкомпьютером, любой твой ход приводит к проигрышу, не потому что ты плох, а потому что выиграть нельзя в принципе. Самый лучший ход — лишь отсрочка неминуемого. Боевое мастерство Ларта было пределом, мне не доступным. Все мои атаки неизбежно упирались в непроницаемую стену защиты. Движения «лентяя» были скупы, точны и упорядочены… СТОП! Упорядочены! Частью сознания хватаюсь за этот шанс, угол зрения меняется…
Я смотрю на Ларта «взглядом хаоса». Он противен, слишком правилен и оттого неприятен. Нельзя так, мир скучен без сумбура и неопределенности. Эти движения шпаги слишком аккуратные… бр-р-р… помешать! Что для этого нужно, воткнуть свой меч в землю? Пожалуйста! Звон клинков — и шпага Ларта метит туда, где должна была быть моя рука. Ха-ха-ха! А ее-то там нет! Нижняя подсечка, да что ж ты прыгаешь? Не тебе она предназначалась, дорогой мой друг. Ступня мощным ударом бьет по клинку торчащего из земли «Мерцающего», отправляя того в хаотичный полет. Но Ларт на то и мастер, чтобы с легкостью отбить удар, отбросив меч обратно ко мне. Я не вижу этого, просто знаю. Тяжело видеть что-то, стоя спиной к происходящему. Падаю, пропуская летящую сталь над собой. Шпага Ларта, которая должна была пробить мою грудь, вонзается в выставленную ладонь. И «Мерцающий» футбольным ударом ноги через себя отправляется в обратный полет, срубая голову дубля моего друга.
Какое болезненное падение! И не на песок Арены, а на каменную скамью колизея. О как! Меня выбросили пинком под зад, ничего себе! На теле ни одной раны, только болит спина, и правая бровь заходится в нервном тике. Нет, так не пойдет, выбрасывать себя с арены я не позволял. Но мои соображения и недовольство мало кого интересуют. На песке красуется надпись:
«Для Вас Арена закрыта, спасибо за понимание».
Тьфу! Три раза тьфу! Птеродонта тебе в собеседники!
Подлетевший дискоид радостно потерся о мою щеку. Оглядев трофеи сегодняшнего дня, помимо дварфовской секиры увидел еще и парные клинки красной стали. Странно, не помню противников с таким оружием. Хотя слишком много необычного произошло сегодня. Надо было посоветоваться с остальными и начать стоило с Ларта, благо искать его не нужно.
Так и есть, вот он, сидит на излюбленном месте в первых рядах Театра и с увлечением наблюдает за разворачивающимся действием.
— Ларт, есть разговор, — я попытался отвлечь эрма.
— Что, прям так срочно? И десяти минут не подождет?
— Десять подождет, как и двадцать, но не больше.
— О, как мы серьезны! — Ларт беззаботно рассмеялся. — Но тут сериал заканчивается, который я уже пятый год смотрю! А повторов нема, так что подожди, будь ласка.
— Рассказывай, чтоб и мне было интересно смотреть, — предложил я, заодно приведу мысли в порядок.
— Значит так, вот тот парень, — рука показывает на паренька лет двадцати пяти, взъерошенного и, похоже, не спавшего несколько ночей, — главное действующее лицо. Пять лет назад его клан спустился со своих гор в портовый город. И надо же такому случиться, что на следующий день после их приезда на город нападают пираты Черного. — Видя мое удивление, Ларт продолжает: — Ага, представляешь, этот бесхозный долгожитель до сих пор иногда выбирается в море.
Черный, так звали знаменитого пирата Свободных Островов, был единственным в мире не подчиненным графам вампиром. Во время Первых Войн его хозяин погиб и участь Черного была предопределена, но тот, на свое счастье, находился с посольством графств на Островах. Архимаг взял его под свою опеку, даровав жизнь в обмен на трехсотлетнюю службу. Триста лет прошло, и Черный стал воплощением невозможного — вармом, не подчиненным никому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});