Дерек захлопнул за собой дверцу экипажа и настороженно оглядел дом и двор.
Ланди кивком показал на конюшни:
— Давайте пройдемся.
Они медленно пошли по дорожке, и когда они приблизились к сараю, раздался злобный лай.
— Сторожевой пес?
— Чудовище, — проворчал Ланди. — Не волнуйтесь, он в клетке. Как прошел визит к председателю?
Он не поворачивал головы к собеседнику, упорно глядя на широко открытую дверь конюшни. Дерек удивленно повернул голову:
— Вы и об этом знаете?
— Конечно. Мне приказано подружиться с вами.
— В самом деле? Зачем?
Ланди бросил на него косой взгляд и цинично усмехнулся.
— Постойте. Я не слышу собственных мыслей! Магуайр! Заткни этого пса! — приказал он конюху.
Тот побледнел:
— Сэр, при всем моем к вам уважении, я не смею и близко подойти к этой твари!
— Неужели? — прогремел Ланди. — Считай, что повезло, если я не скормлю ему тебя. Но где же Питс?
Дерек перевел удивленный взгляд со съежившегося конюха на Ланди. Странно, что тот не возмутился, когда слуга отказался выполнять его приказ.
— Он в каретном сарае. Позвать его?
— Не стоит. Пес все равно слушается только меня. Магуайр, — весело потребовал Ланди, — покажи майору, что сделал Брут с твоей рукой.
Конюх переложил вилы в левую руку и поднял правую, на которой отсутствовали два пальца.
— Пойдем посмотрим на лошадей, — деловито предложил Ланди.
Шагая по центральному проходу просторной конюшни, Дерек втайне восхищался лошадьми, достойными самого короля. Тот, кто выбирал животных для Ланди, знал свое дело. Здесь находились не менее двух дюжин чистопородных коней: арабов, ирландских гунтеров, лошадей гановерской породы.
Зависть была абсолютно чужда натуре майора, но, как у всякого кавалериста, лошади были его страстью.
Вздохнув о том, чего пока не может иметь, Дерек последовал за хозяином в открытую дверь в дальнем конце конюшни.
— Брут! Заткнись! — заорал Ланди на большого черного пса, запертого в клетке.
В тени расселась четверка куривших и игравших в карты громил.
— А ну, бездельники, за работу! — прогремел хозяин. — Сколько раз я твердил, чтобы не курили рядом с моей чертовой конюшней!
— Простите, сэр! Простите…
Карты быстро исчезли в чьем-то кармане, сигары были утоплены в ближайшей поилке для лошадей.
— И нечего извиняться! Когда-нибудь вы устроите пожар, и я велю вас всех повесить.
Верзилы-наемники мигом разбежались, а Ланди хлопнул Дерека по спине:
— По-моему, нам нужно обсудить одно дельце.
— Верно, — настороженно пробормотал майор.
Они вернулись в конюшню. Эдвард продолжал хвастаться своими великолепными лошадьми, называя цену каждой. Кроме этого, он больше ничего о них не знал, но Дерек благоразумно помалкивал.
Очевидно, набоб всячески старался произвести на него впечатление или вызвать зависть. А ему были нужны ответы. Поэтому наилучшим выходом было угодить хозяину. И сделать вид, что действительно потрясен.
Это оказалось не трудно.
Лошади действительно были великолепны.
Они остановились у стойла серой в яблоках лошади. Кобыла обнюхивала карманы Дерека, выискивая морковь. Он гладил лоснящуюся шею животного, осторожно направляя беседу к интересующей его теме.
— Значит, вам приказали подружиться со мной. Кто?
— А вы как думаете?
— Лорд Синклер.
— В точку. Угадали.
— Я нанес ему визит до того, как ваш человек привез меня сюда. У него в доме было нечто вроде собрания.
— Я знаю. Сам там был, — кивнул Ланди.
— Так зачем ему понадобилась наша дружба?
— Чтобы убрать вас с дороги, отвлечь настолько, чтобы вы ничего не узнали о том неприятном положении, в которое попал комитет.
— Неприятном положении? — повторил Дерек.
— Они считают меня дураком, — ухмыльнулся Ланди. — Но на меня это не повесят. Я не имею ничего общего с их делишками. И мне плевать, что они говорят.
— Повесят? Но что именно?
Ланди всмотрелся в лицо собеседника и отвернулся:
— Синклер надеется, что вы удовольствуетесь разгульными забавами и в пьяном тумане забудете обо всем. Станете гоняться за юбками и кутить, как всякий кавалерийский офицер в отпуске.
— Вы тоже так считаете?
— Нет. Но лучше, чтобы Синклер думал именно так.
— Согласен, — кивнул Дерек, хотя еще не понял, к чему клонит Ланди.
Тот оперся мясистой рукой о стенку стойла.
— Видите ли, я не понаслышке знаком с верностью и преданностью в среде истинных солдат, майор. Эта преданность делу звучит в ваших страстных речах. Очень трогательно. Я сразу вспомнил свою армейскую службу. Людей своего полка… Я служил в Индии, в войсках компании.
В его глазах отражался отблеск старого соперничества между двумя армиями.
Гордые солдаты короны всегда были предметом зависти частных войск Ост-Индской компании. Последние были созданы для защиты торговых караванов в Индии. Когда стычки с туземцами перерастали в настоящую войну, на помощь призывались регулярные войска. Подразумевалось, что они сильнее и отважнее в бою. Регулярные войска считались элитой. И в битвах с участием обоих войск командные посты занимали офицеры короны. Конечно, они отличались более высокой дисциплиной. Но основная разница была в кастовом духе.
Для таких, как Дерек и Гейбриел, воинское призвание заключалось в девизе: «За Бога, короля и страну». Для солдат вроде Ланди это была всего лишь работа.
— Я знаю людей вашего сорта, — продолжал Эдвард. — В Индии человек робкий и не обладающий необходимой дерзостью долго не протянет. Либо он быстро соображает, либо ему конец, третьего не дано. Поэтому в ожидании известий от лорда Синклера вряд ли вы будете шататься по кабакам и публичным домам, хотя его светлость определенно на это надеется.
— Но почему? Что происходит?
Ланди улыбнулся, наслаждаясь его нетерпением.
— Скажите же!
— Ну-ну, майор, здесь не Индия. И вы не имеете права мне приказывать.
Дерек зловеще прищурился.
— В таком случае нечего тратить мое время. Возникла какая-то проблема с деньгами. Верно?
Ланди воровато оглянулся.
— После голосования вчерашним вечером комитет собрался, чтобы проверить книги и вычеркнуть сумму, которую необходимо переслать армии. И тут обнаружилось, что из фонда пропало триста тысяч фунтов.
Дерек от изумления потерял дар речи.
— Триста тысяч… — пролепетал он наконец.
— Верно. Кто-то из членов комитета слизнул сливки. И лорд Синклер не хочет, чтобы вы это узнали.
Майор едва не взорвался, но постарался взять себя в руки.