Внутри все кипело, руки чесались. Кажется, у меня на него аллергия.
Несколько минут мы молча пялились друг на друга. Я не выдержал первым.
— Чего уставился?
— Первый раз вижу подонка. Хочу запомнить, чтобы не ошибиться в следующий раз.
Я криво усмехнулся, сжимая кулаки.
— Нотации пришел читать? Не поздновато?
— Такому как ты, уже ничто не поможет.
Его презрительный надменный тон больно бил меня прямо в сердце. Как я мог считать этого подлеца своим другом? Верить ему и помогать? Где были мои глаза и уши?
— Ты же у на святоша, как я забыл?
— Получше тебя.
— Зачем приперся? Я занят.
— Что ты намерен делать?
Я с трудом изобразил беззаботное удивление.
— Диплом защищать надо. В отличии от тебя, я учусь.
— Жениться собираешься?
— Тебе то что?
— Я задал вопрос.
— Не твое дело.
— Это значит нет?
— Я не обязан перед тобой отчитываться. Убирайся.
— Сдавай экзамены и вали из города. Чтобы я тебя больше не видел.
— А то что?
Димка пропустил вопрос, небрежно взял учебник и бросил его на пол.
— Я хочу жениться на ней. Не бойся, я сказал, что ребенок мой. Когда он родится, я запишу его на себя. Он никогда не узнает, какой подонок его отец.
Вот так и заканчивается дружба. Где-то в глубине души, я все еще надеялся, что Димка просто шутит. Что вот сейчас он рассмеется и предложит погулять. Мы все забудем и простим друг друга. Какой же я дурак. За что он так со мной?
— Забавно. Институт окончен и друг Вася больше не нужен. А ты красавец.
На секунду Димка замешкался, опустил глаза. Его руки дрогнули, но лишь на пару секунд. Он надменно усмехнулся:
— С паршивой овцы хоть шерсти клок. Нужно было больше иметь тебя.
Я сильнее сжал кулаки, суставы жалобно хрустнули. Физическая боль не затмила душевную.
— Конечно, ты же любишь объедки с чужого стола. Вот и сейчас, не так ли?
— Не смей так о ней говорить.
— Не хочешь слушать правду? Она сама залезла в кровать. А как стонала. У вас такое было? Нет?
Я видел, как корчится от боли тело Димки. Он словно сжался и уменьшился в размерах. В его глазах плескался огонь и ненависть.
Я ликовал: враг повержен и истекает кровью. Но почему мне не стало легче?
Вдруг Димка надменно улыбнулся и повторил:
— Значит, я могу забрать твоего ребенка?
— Забирай и не приходи больше. Ненавижу вас.
Димка достал из кармана мелочь, бросил на стол несколько монет.
— Цена тебе копейка, но я не жадный.
Он засыпал монеты в карман и достал кошелек. Вынул крупную купюру и осторожно положил на стол.
— Это тебе. Плата за ребенка. Не смей к нему приближаться.
— Покупка совершена. Поздравляю, дебил.
Я улыбаясь подошел к столу, уже хотел взять купюру, но в это время у двери кто-то вскрикнул, раздался грохот и звук разбитой посуды. Я обернулся и увидел маму. Она зажимала рот полотенцем, в ее глазах мелькал ужас.
В запале ссоры, я не заметил, как она вошла в комнату с подносом в руках. Сейчас он лежал на полу, две разбитые чашки валялись рядом. От лужи шел пар. Часть горячей жидкости попала на голые ноги мамы и кожа покрылась красными пятнами. Видимо она слышала наш разговор и выронила поднос.
— Сынок, что он говорит? Что это значит?
Димка победно улыбался. Он наверняка видел вошедшую маму, поэтому и устроил весь этот цирк. Он встал и пошел к двери.
— Не провожайте, я знаю где выход. И не забудь, ты продал ребенка и забрал деньги. Теперь он мой. Я откупился.
При этих словах мама вздрогнула и упала в обморок.
Я думал, что достаточно ненавижу Димку, но в тот момент я был готов разорвать его на части, но успел лишь крикнуть вслед:
— Дурак.
Задыхаясь от гнева, я подбежал к маме. Ее лицо было бледнее снега. Она почти не дышала. Пришлось вызвать скорую.»
Борис Иванович обхватил руками плечи и медленно качался из стороны в сторону.
— Нехорошо вышло.
Вася закрыл глаза, его руки мелко тряслись, на глазах блестели слезы.
— Осуждаешь?
— Ты был совсем юн и глуп. Не каждый взрослый делает правильный выбор.
Борис Иванович смотрел на соседа и думал: «Почему судьба дает людям такие испытания? В чем провинился маленький Василий? И чем провинился он? Он был лишь немного старше.»
Усилием воли он отогнал подступающие мысли, посмотрел на Василия.
Сосед сидел с закрытыми глазами, опустив голову. Вдруг он открыл глаза, в них теплилась надежда и благодарность.
— Не ожидал, что ты поймешь меня. Прилежный семьянин, любящий муж и отец.
— Родители сильно ругали?
— Мама плакала. Просила одуматься и хотя бы записать на себя ребенка, но я уперся как лось. Отец сказал, чтобы сразу после экзаменов я уезжал из города и не лез в семью девушки. Раз так решила судьба, ничего не изменишь.
— И ты уехал?
— Дома стало совсем плохо. Мама все время плакала и говорила, что не знает, как вырастила такого бесчувственного сына. Отец и вовсе уехал к родителям, и вернулся только после моего отъезда.
— Кто-нибудь поддержал тебя?
— Никто не знал. Не тот случай, чтобы сообщать новости.
— Получил ты свободу в большом городе?
Василий усмехнулся, стер со стола невидимый мусор.
«Отец сдержал слово: в городе я получил хорошую работу. Его старый друг взял меня без разговоров. Я приступил к работе, вокруг меня постоянно крутились красивые девушки, но я почему-то стал их бояться. Все время боялся залета и вспоминал Мышку. Она являлась мне в снах и наяву. Мне все время мерещилось, что она плачет и