Читать интересную книгу Club Story: Полный чилаут - Н. Криштоп

– Я смотрю, вы тут уже развлекаетесь без нас – Толпа внизу на мгновение замерла, а потом просто взбесилась, приветственные вопли на мгновение перекрыли даже музыку.

– Ладно, чуваки. Сегодняшнюю программу мы начнем с новой песни. Она называется «Мочи врага».

На подсознательном уровне Степан понял, что сейчас будет, и даже не стал делать попыток встать из-за стола. Вместо этого он достал из кармана мобильник, набрал номер и, убедившись, что связь есть, проорал в трубку:

– Зомби ожил. Реально так. Поет. Вытаскивайте меня отсюда, на хрен. Как можно быстрее.

Между тем рокеры отрывались на всю катушку, видимо понимая, что это их последний концерт. Басист бегал по сцене как заведенный, гитарист рвал струны, извлекая из них по своей сумбурности нечто чудовищное, барабанщик стучал как станковый пулемет, будто специально старался пробить пластики барабанной установки. А вокалист горланил первый куплет, как всегда не попадая в ритмсекцию. Слова летели, как железнодорожный состав по путям, звук был слышен, но смысл не улавливался никак. Зато на припеве вокалист поднажал и выдал так, что услышали все:

– Дави глаза своего врага, дави, пока он живой!

– Дави глаза! Дави глаза! – поддержали его остальные музыканты.

Это послужило сигналом. Толпа в черных косухах накрыла солдату сцены, и началась драка, быстро перешедшая в беспорядочный махач. Полтора десятка самых отчаянных зрителей бросилось к выходу на прорыв.

– Чем это вы их, Пал Палыч?

– Газом. Когда поняли, что ни тебя, ни музыкантов нам из клуба своими силами не вытащить, то пустили усыпляющий газ.

– Да? А я и не помню ничего. А вокалист? Он на самом деле ожил? Или он и не умирал?

– Куда там не умирал! Труп трупом. Уже часов эдак шесть. Они его, наверное, еще мертвым привезли. Газ понизу пошел, так музыканты еще играли, когда всех уже свалило. А вот когда и они заснули, вот тогда наш горемычный певец грохнулся со сцены замертво.

– И теперь все? Дело закрыто?

– Для тебя – да. Впрочем, тебе, как участнику, будет доступ к архивам.

– А что теперь будет с остальными?

– Да ничего. Одного грузчика в больницу для наркоманов, другого обратно на работу с подпиской о невыезде. Но его никто теперь не тронет, да и жить ему осталось всего ничего. У него ж рак почек. Так вот. А барабанщиком сейчас активно занимаются специальные органы государства.

– Его посадят?

– Ну что ты! – Старик прищурился куда-то в стену, а потом опять взялся перебирать бумажки на столе. – Победителей ведь не судят. А он своего добился, хоть и такой ценой. Мы, когда разберемся, как он это сделал, так сразу лабораторию ему дадим. Да хоть собственный морг ему организуем.

– И он будет оживлять мертвецов?

– Будет.

– А зачем?

– Ну… – Пал Палыч задумался на мгновение. – Например, чтоб создавать неубиваемых солдат. Он как-то научился за счет звука стимулировать некие нервные центры в голове у людей. Полезно, знаешь ли, особенно в нашей работе.

За дверьми Степан столкнулся с полным мужчиной, который на совещании давал ему читать распечатки его собственных, Степиных, отчетов. Тот протянул ему руку:

– Здорово! А я за тобой!

– За мной?

– Будем знакомы. Ибрагим Николаевич. Следователь.

– Степан Иванов. Стажер.

– Старик доволен тобой, стажер.

– Старик?

– Ну, мы его Стариком за глаза величаем. А он от всех требует, чтобы Пал Палычем. Неважно. Я теперь твой напарник и учитель. Велели мне так. Пошли, у нас тут новое дело. – Ибрагим Николаевич помахал в воздухе папкой. – Чего такой грустный? Интересного человека нашли благодаря тебе.

– Барабанщика, что ли? Панкера? Он теперь будет создавать вам неубиваемых солдат?

Громкий звонкий хохот сотряс стены длинного гулкого коридора. Отсмеявшись, Ибрагим обнял Степана за плечи и повел его по коридору:

– Солдаты нам не нужны, но вот иногда оживить мертвого, чтоб он рассказал, кто его убил, – надо.

– Я как-то не подумал.

– А придется. Знаешь, тебе вообще-то повезло. У тебя один труп всего, да и тот ожил, а у нас обычно знаешь как? Сначала десяток трупов, и только потом выясняется…

Ирина Подгайко (Санкт-Петербург)

В дыру

Пару месяцев назад моя новоиспеченная подружка Анька познакомила меня с Максом, своим старым приятелем. Когда я его увидела, сердце судорожно забилось, а глаза заблестели. Хотя, по правде, блестели они и до этого – благодаря изрядным порциям амфетамина, еженедельно употребляемым внутрь.

Вторая наша встреча была случайной. Я бойко вытанцовывала на опэн-эйре в свой шестнадцатый день рождения, и мы с Максом внезапно заметили друг друга… А потом был лес, костер, пара таблеток… Заброшенный шалаш, озеро, рассвет. А еще был секс. Мой первый секс. Ну, а после мы разъехались по домам. Я оставила ему телефон, и он, конечно, ни разу не позвонил. За два месяца.

То, что он не звонит, – не значит, что мы не общаемся. Мы тусуемся в клубах каждые выходные, вместе с Анькой и другими ребятами. Вроде бы рядом. Но никогда не держимся за руки. Не обнимаемся. Он не целует меня, и домой я возвращаюсь одна. С полудохлой надеждой на то, что я ему все же небезразлична.

* * *

Разгребая красными кедами сугробы из пожелтевших листьев, я направляюсь к любимому двору. Несколько месяцев подряд он служит местом для рге-раг-ty: мои друзья собираются здесь перед вечеринками. И не только для того, чтоб переброситься приветами.

– Ну наконец ты пришла! Давай полтора грамма на двоих возьмем? – Анька явно настроена решительно.

– Ну давай, много – не мало. Тем более, Макс просил угостить… Он на нуле…

– Опять? Я уже не припомню, когда у него бабки водились. А ты ему спонсор что ли? Хм… Ладно, давай деньги.

* * *

– Черт, тут что, код сменили? – Макс заметно нервничает.

– Слушай, убери свои корявые пальцы! – злобно фыркает Аня.

Три движения, и она открывает тучную железную дверь. Мы частенько бываем в этом подъезде. Нюхать «скорость» во дворе – опасно и неудобно.

Я раскрываю полиэтиленовый пакетик и ловко высыпаю его содержимое на перила. Мы дружно скручиваем десятки и наклоняемся.

Вдох…

– Апчхи!

– Макс, ты мудак?! – Аня в бешенстве. – Сиди дома со своей простудой! Целая «полка», к чертям, улетела! Из-за твоего поганого «апчхи»!..

– Ну прости… Я не хотел…

– Ир, ну зачем мы его с собой таскаем? Сколько можно… Одни проблемы.

– Давай не будем ссориться, а? Мы ж друзья все-таки, – отвечаю я.

– Ага, и любовники! – Макс с усмешкой смотрит на меня. – Может, пойдем во двор, еще прикупим. М-м-м?

* * *

Мы успешно преодолеваем фейсконтроль любимого клуба. За последние месяцы я научилась казаться старше, прятать глаза и мастерски врать. А как иначе? Ждать законного совершеннолетия – слишком долго и мучительно.

На танцполе, как обычно, не протолкнуться. Кажется, весь город в этот час – здесь, в темном зале с диджейским пультом. Толпа обезумевших клабберов вдохновенно качается на волнах позитива. Макс быстро растворяется в темноте, и мы с Анькой остаемся вдвоем. Но ненадолго: откуда ни возьмись начинают появляться лица, знакомые и не очень. Бесконечные «приветкакдела», «приветхорошо»… Господи, кто это? Откуда они меня знают? Неважно. Здесь это не имеет значения. МЫ В ТУСОВКЕ.

Когда танцуешь, не замечаешь, как летит время. Не замечаешь вообще ничего, кроме красоты тела, мелодии света и ощущения полной, безапелляционной свободы… Мы плывем. Тыц-тыц. Тыц-тыц. Звуки собираются в трек… Времени больше нет, оно остается за этими стенами, в сером городе, среди спящих мирным сном людей.

* * *

Уставшие, мы вваливаемся в чилаут.

– Прикинь, мои родители купили собаку, – говорю я Ане. – Страшно домой идти. Этот зверь первый день дома, меня не знает. Обнюхает и накинется! Они ж наркотики за версту чуют…

– Не терплю собак… А где Макс?

Я, конечно, разделяю ее интерес. Встаю с кожаного дивана, беру Аню за руку, и вместе мы устремляемся в лабиринт прокуренных залов. Вскоре мы обнаруживаем Макса – в компании двух истощавших от ночной жизни нимф.

– Девчонки, я утром к Маше и Алине впишусь, – обращается он к нам. – И, Ирка… спасибо за «спид», моя прелесть!

– Удачи, – сухо отвечаю я.

* * *

Мы с Аней в баре. Я смахиваю со щеки пару соленых капель.

– Ира, давай начистоту, – с непривычно серьезным выражением лица произносит она. – Пора поговорить. Я давно знаю Макса… Он трахает все, что шевелится. Использует девушек, сосет из них деньги… Забудь ты про него.

– Не могу.

– Ну что тебя заставит понять?.. Я не знаю… Послушай, я ведь с ним тоже сплю. Это уже давно тянется… – Аня с сочувствием смотрит на меня.

Я не верю своим ушам. Зачем же она нас познакомила?! Почему так спокойно говорит об этом?! Мне хочется взять тяжелую дубину и ударить ее по голове, со всей силы, со всей ярости… Вместо этого я спрашиваю: