ним.
И не отводит взгляд.
Продолжает.
Пожалуйста, отвернись! Потому что теперь и я не могу оторваться от его рта, щетины и подбородка.
Мы вздрагиваем одновременно.
Морок спадает. Руслан встает, чтобы взять с комода разрывающийся телефон, я быстро усаживаю Аленку рядом, а сама беру каталог спа-процедур с прикроватной тумбочки и закрываю им розетку — это временная мера, но хотя бы так. И, конечно, нужно не сводить со шкоды глаз. Я собираю разбросанные игрушки, когда слышу напряженный голос Руслана, который спорит с кем-то о каком-то проценте.
— Мне не нравится, нужно будет обсуждать условия. Хорошо, свяжись с моей… хотя нет, продиктуй адрес. Только секунду, найду, где записать.
Руслан оглядывается по сторонам, а я мигом нахожу взглядом фирменную полиграфию, которую всегда раскладывают на столиках перед заселением, она лежит там же, откуда я только что брала журнал. Спокойно протягиваю Руслану блокнот и ручку, даже не задумавшись о том, что делаю, будто это вшито в мою программу.
— Ага, пишу, — говорит он, глядя мне прямо в глаза и склоняя голову набок. Это будто возвращает нас на пару лет назад, когда я всегда была его карманной волшебной палочкой и выручала по любому поводу. Мне не нравится так о себе думать, но мне нравится вспоминать, какой мы могли быть слаженной командой. Мне нравилось работать с ним. Руслан был хорошим боссом.
Да уж, и, судя по комнате с огромным количеством покупок и его увлеченностью Алинкой, он был бы отличным отцом.
Ключевое слово — был бы.
— У меня нет контактов Шарыгина, я давно не имел с ним дел, — продолжает он говорить в трубку, а я узнаю знакомые имена, и по венам разгоняется такое приятное тепло. Даже пальцы покалывает. — Попрошу помощницу, выйти с ним на связь. Да. Я понимаю, что это срочно…
— У меня есть.
Я не успеваю прикусить язык, прежде чем это произношу. Руслан прожигает меня взглядом, а затем с одобрением кивает, и я тотчас выбегаю в коридор, где лежит моя сумка, в которой хранится заветный блокнот. Однажды у меня полетел рабочий телефон, и пришлось несколько дней восстанавливать все контакты. Я провела пару бессонных ночей, которые могла бы спать, чтобы собрать важную информацию обратно, и не поняла, насколько много данных потеряла. Это было в самом начале моей работы в должности ассистентки Руслана, поэтому я решила копировать все в блокнот.
И вот телефон я, конечно же, сдала после увольнения, свой старый после поломки уже сменила, а блокнот остался при мне.
Я быстро листаю страницы и нахожу нужный номер и адрес электронной почты. Остается возможность, что они могли поменяться, но тут я уже была бессильна.
— Диктую, — бросает он в трубку, пока я пячусь назад и сама не замечаю, как оседаю на кровать. Не нужно было этого, наверное, делать, но все вышло на инстинктах. Я всегда любила в такие моменты ему помогать и после упивалась даже его коротким «спасибо».
Уйдя глубоко в мысли, я не сразу понимаю, что Руслан обращается ко мне. А когда поднимаю глаза, он стоит вместе с Аленкой на руках и улыбается во все тридцать два зуба.
— Это было феерично. Аленка, твоя мама только что сильно выручила меня. Уговоришь ее на меня поработать?
И когда малышка выдает дерзкое громкое «дя», я не сдерживаю смех, отпуская себя хотя бы на пару мгновений.
ГЛАВА 17
Руслан — гиперактивный папаша, которому до Аленки всегда есть дело. Он будто не готов от нее отлипнуть ни на секунду, а она и рада. Я же рвусь уйти из его номера как можно скорее, потому что мне нужно думать, как выкручиваться из ситуации, а не наслаждаться нашей фальшивой семьей.
— Там прохладно сегодня, мы на прогулку.
— Помочь с коляской?
Я смотрю на нашу старую трость и новенький лимузин в мире колясок. Руки чешутся попробовать обновку, но я потом ее в жизни не выкуплю.
— Нет, спасибо, — раскрываю привычную трость и тут же натыкаюсь на полный осуждения взгляд Руслана.
— А я с вами на прогулку! — и он в два счета ставит дорогущую новую коляску и усаживает туда Алену.
— Руслан. Так нельзя. Я не маленькая и…
— Вот именно. Ты не маленькая.
— А у тебя работа.
— Какая это?
Закатываю глаза и назло ему хватаю со столика планер. Почему вообще он у Руслана, а не у ассистентки?
— Какой бардак, — бормочу сама себе, Руслан сокрушенно кивает, мол, бедный он несчастный, рук рабочих лишенный, и молча выкатывает коляску с Аленкой в коридор, а я бегу следом.
— Почему он не у Ирины?
— Она пишет туда черти что, нет уж, спасибо, — смеется Руслан.
— Его величество сам взял в руки ручку? — смеюсь я, а что? Он мне не начальник, я могу ерничать.
— Это было прискорбное утро понедельника… Так что там по моим делам?
— Итак, на сегодня… все вычеркнуто. Какой сюрприз! — закатываю глаза и скольжу взглядом по строчкам, знакомому почерку, который единственная в офисе умела разбирать. — Но вот встречу со Стариковым я бы, конечно, не переносила на завтра, а превратила в поздний ужин. Если я верно помню, он любит решать дела вовремя и в неформальной обстановке. Я всегда бронировала вам гастробар «Рога и уши», там на втором этаже ресторан, на первом можно выпить вина.
— И как я жил-то без тебя два года? Или полтора, напомни?
— Кажется, два, — улыбаюсь, и он принимает мой блеф на веру.
Вообще-то я и сама всегда воспринимала нашу разлуку двухлетней. Беременность — один год, одиннадцатимесячная дочь — второй. Но если он начнет считать, ему быстро станет ясно, что там все чертовски плохо сходится. Надежда одна — на мужиков, которые ничего считать не станут.
Мы выходим из отеля, а я в это время изучаю планер, привычно устроившись за спиной у Руслана. Я иду ему след в след, не глядя на дорогу, будто ничего не изменилось.
Это было какое-то абсолютное доверие. Я писала на ходу электронные письма, сообщения, делала звонки, заполняла планер. Руслан любил все написанное от руки, считал, что в этом больше правды, а я делала электронные дубликаты, на случай пролитого на блокноты кофе.
— Клиент готов, — улыбается мне через плечо Руслан, а я по инерции склоняюсь над планером в поисках раздела «Клиенты». — Ты чего?
— Блин, прости, — меня пробирает смех. Мы оба хохочем, давимся, чтобы не разбудить Аленку.
— Руслан… Игоревич? — напротив нас на дорожке парка, прилегающего к отелю, стоит Ира.