Ведь так? — деланно возмутился сосед, а я кивнул в ответ, — Ты первоход и ничего не знаешь про известняковых саламандр стеклянные наросты на минералах, ядовитый газ или каверны, наполненные кислотной жижей. А ещё после прихода волны в карьере будут ползать остатки океанской живности. Конечно, весь крупняк вертухаи огнемётами выжгут, но мелочь могут пропустить. Вот я и предлагаю пойти в паре. Я научу, как виброкайлом махать и покажу с какой стороны к жиле подходить. Да со всякой местной пакостью помогу справиться, если чего крупное вылезет.
— А что взамен? — решаю узнать условия столь неожиданной благотворительности.
Услышав конкретный вопрос, Пыля выругался себе под нос и сделал вид, что хочет отвернуться. Однако через пару секунд снова зашептал.
— По дороге на карьер всем выдают две порции стимулятора. Здесь он называется «Бодряк». Так вот, ты обе ампулы отдаёшь мне, а потом ещё неделю по одной.
— Как работает этот «Бодряк»?
— Его на основе райской пыльцы бодяжат в Новгороде и прочих городах. Здесь стимулятор можно купить в автоматах по двадцатке за ампулу. Одна доза бодрит часа три. Если влупить две, то ещё сильнее вштырит. А если три или четыре сразу внутривенно применить, то словишь приход как от чистоганой пыльцы. Все цеха, выпускающие стимулятор, и автоматы по его продаже принадлежат членам городских советов. Так что продукт почти чистый. Не то что у номерных, у которых можно дозу взять, а потом откат словить. Ну, клановые потому и давят барыг, так как хотят весь навар сами снимать. Им конкуренты не нужны.
— Хорошо, я согласен, — отвечаю без раздумий.
Опытный человек, который ознакомит меня с местными реалиями, просто необходим. И у меня точно нет желания колоться стимуляторами.
— Вот и сговорились, — лицо Пыли расплылось в улыбке.
Закончив разговор, я отвернулся и открыл меню импланта, чтобы оценить прогресс взлома кандалов и ошейника.
Получалось, что кандалы с 80% вероятностью могут перейти под мой контроль уже завтра вечером. А вот ошейник раскроется только за час до следующего отбоя. Так что воспользоваться первым выходом за пределы лагеря, чтобы затеряться в карьерах, мне пока не светит.
Придётся дорабатывать первую смену. Только когда я вернусь вечером, всё может измениться к худшему. По Циклопу видно, что информация по мне прошла, и он должен был поступить как-то по-другому. В честность городских, как и в крепкие договоры с кочевниками, дед учил меня не верить. Поэтому иллюзий насчёт своей судьбы, я не испытываю.
Если бы не вмешательство Креста, то ситуацию пошла бы по иному сценарию. И если меня оставили в живых, после нападения на Смирнова, то местным дали задачу не убивать дикаря сразу, а превратить его жизнь в ад. Другого варианта просто нет, раз я до сих пор жив.
Придётся выкручиваться. Уже собираясь удалить все закрытые логи, случайно замечаю крохотную зелёненькую шкалу, заполненную на три четверти.
— А это что за нах?
Да не может быть, ведь меня шибануло разрядом! Неужели я успел ввести код?
Задавая себе вопрос за вопросом, я смотрел на короткую строчку текста и не мог поверить написанному.
«Подбор ключа для глайдера завершён на 65.72%»
Глава 6
Карьер
Ровно в семь утра, ошейники разблокировались и из системы оповещения загремел древний гимн. Музыка заставила всех обитателей вскочить с нар и начать шевелиться.
Раньше я слышал эту мелодию в эфире радио кочевников, чьи трансляции доходили до нашего берега. Дед сказал, что это чудом сохранившаяся раритетная запись с Земли. После этого он полночи провёл у приёмника со своим любимым гранёным стаканом и бутылём самогона.
Доносящиеся из динамиков слова были вполне понятны. Только зачем разрушать мир и строить на его основе новый, я до сих пор не понимаю. Однако, если судить по урокам земной истории, жизнь на Прародине протекала под строгим контролем сотен государств. И ненамного отличалась от быта крепостных колонистов, существовавших под надзором имперского синдиката. Может, поэтому народ Земли и хотел разрушить систему порабощения?
— Эй, дикарь! Ты чего не жрёшь? — поинтересовался Пыля, заметив, что я уставился в одну точку, — Ты ешь давай. Время-то тикает. И запомни, для того чтобы кайлом махать силы нужны.
Среагировав на слова каторжника, я заметил два брикета, выпавших на нары из пневмодоставки. Внутри одной упаковки обнаружилась литровая бутылка воды. Второй брикет был разделён на две запаянные ёмкости. В первой находилась клейкая желеобразная масса. Отдалённо она походила на застывшую кашу, сваренную из семян речной пальмы.
— Что это? — с подозрением принюхиваюсь к химическому запаху.
— Синтезант номер один. Еда, синтезированная из биологических отходов пищевой промышленности Новгорода. Ничего опасного для твоей дикарской утробы. Внутри только жиры, белки, углеводы и витамины, — охотно ответил молодой зек, — Конечно, дрянь редкостная, но зато желающих отобрать эту бурду точно не найдётся. Другой еды всё равно нет, а здесь всё сбалансировано и не даёт нам загнуться на работах.
За последние сутки произошло много событий, перевернувших мою жизнь. В результате наниты, накопившиеся в организме за время жизни на фронтире, израсходованы на лечение ран. Тело растратило слишком много энергии. Так что теперь я готов проглотить даже кусок жирного, но слегка токсичного горба, ящера — пятилетки. Сунув, входившую в комплект пластиковую лопатку в ёмкость, я зачерпнул липкую жижу и закинул порцию в рот.
Химический вкус забил рецепторы и едва не заставил сплюнуть кашу на пол. Но через мгновение проявили себя добавки в виде морской соли, какой-то терпкой приправы и искусственного подсластителя. В результате изголодавшийся организм дал заключение — это нельзя назвать нормальной пищей, но есть можно.
Полукилограммовая ёмкость моментально опустела, и голодный взгляд перешёл на вторую. Организм требовал ещё, но стоит ли бездумно поглощать всё сразу? Посмотрев на Пылю, увидел, как он открыл подсумок комбеза и засовывает вторую ёмкость туда. В другой карман он положил наполовину опустевшую ёмкость с водой.
Воспользовавшись примером соседа, я спрятал остатки в подсумки и осмотрелся. Надо понять, где находится местный санузел. Как оказалось, желающих зайти в немногочисленные дверцы капсульных санузлов, оказалось многовато. Ведь у противоположной от входа стены выстроилась целая очередь каторжников.
Пыля заметил мой интерес и принялся лыбиться.
— Чего скалишься? — поинтересовался я.
— В санкапсулу захотелось? — спросил он в ответ
— А тебе?
— Хочется, но сейчас туда лучше не соваться. Там молодые каторжане могут нарваться на неприятности. А