Волк в Дайере подвывал, подтверждая клятву альфы, но девушка во всем этом бреде слышала только отдельные слова и фразы: Господин, волчица тоже моя, принимаю клятву, дети тоже будут принадлежать мне, вечный Хозяин. Мысли путались в панике. Тело то сковывал страх перед непредсказуемостью альфы - психопата, то вздрагивало под ударами неведомого тока в запястьях и щиколотках ног. Колье сковывало тяжестью и жгло шею. Дикий нетерпеливо накинулся с поцелуями на Арину, кусая ее губы и кожу шеи до крови. Ножом разрезал джут, освободив руки ее от плена, сбрасывая, как тряпку, сползшее платье. Набросился на сокровенное, как хозяин и оголодавший волк.
- Гори, цветочек, гори. Полыхай только для меня. Помни, только для меня. Я – твой Господин, твой единственный мужчина и покровитель. Я – твой волк. Помни об этом, не забывай! Гори, цветочек, гори!!
- Да, мой любимый Да! Да! Единственный мой под волчьей Луной! О, Волчий Пастырь прими и ты мою клятву!
И Арина разгорелась янтарным пламенем для Дикого и полыхала всю ночь, ослепленная то болью, то страстью, открывая для альфы тайны связанной пары.
Глава 17
Утром истерзанная девушка нехотя открыла глаза и с трудом встала с постели. События прошедшей ночи оставили смутные и туманные воспоминания. К счастью, Дайера уже не было в спальне, и только разбросанная в пятнах постель подсказывала о том, какие бурные страсти кипели прошлой ночью. Обертки букета и джута валялись по пути от кресла до кровати. Платье так и не нашла, хотя от него было мало пользы в прикрытии тела от посторонних взглядов, но оно создавало иллюзию пристойности. Украшения также, видимо, были сняты расчетливым Дайером ночью или утром. Пока Арина оглядывалась в поисках хоть какой-нибудь тряпки для прикрытия своего тела, открылась входная дверь, пропуская внутрь альфу. Картина обнаженной девушки настолько понравилась Дикому, что волк в нем встрепенулся и взвизгнул от восхищения, но, ни одна из этих эмоций, не отразилась на лице Дайера. Выдал он совсем другое и неожиданное для Арины.
- Как ты до сих пор валялась в постели? Кто тебе это позволил? Ты видела, сколько сейчас время? Сегодняшняя ночь, как впрочем, и последующие отработки тобой арендной платы, не освобождают тебя от твоих прямых обязанностей. Твои статус, всего лишь статус временной игрушки и ничтожной рабыни - прислуги, не забывай об этом.
Альфа нажал на кнопку, вызывая служащих, Арина заметалась в поисках чего-нибудь для прикрытия тела, но по ментальному приказу покорно остановилась, со стыдом, смиренно принимая поражение, выставляя свое уже опороченное обнаженное тело для всеобщего обозрения.
На вызов пришли Ванесса и Матильда. Арина облегченно вздохнула, от них уже не было у нее секретов после серии вчерашних массажей и приема банных процедур. Не так стыдно. Пара служащих слегка поклонилась альфе в знак уважения и Ванесса, на правах старшей, спросила:
- Господин Дайер, вызывали?
- Да! Что это такое?
- Ваше новое приобретение – сдержанно ответила Ванесса.
- Так вот, я спрашиваю, – Дайер, показывая на Арину, продолжил - почему, эта еще находится в моей спальне? Почему здесь такой беспорядок? Разве Вы не должны отслеживать то, где должны находиться мои вещи и рабыни, а также в каком они состоянии? Инструкции не были еще мной отменены.
- Больше этого не повторится, господин Дайер!
Альфа отрывисто приказал Арине:
- Повернись! Покрутись!
Уже, обращаясь к Ванессе, сказал:
- Вы видите, в каком виде моя собственность в семь часов утра, а в каком надлежит ей быть? Разве моя запачканная обувь должна валяться где-то в коридоре неочищенной? Мисс Ванесса и мисс Матильда, ваша подопечная должна выучить правила этого дома, а особенно для прислуги столь низкого статуса. Вы же все знаете, что в моем доме этот вид прислуги – особая порода домашней живности, кем она и является на самом деле, и за которую я, по глупости, заплатил бешеные деньги. На каком основании она позволяет себе прохлаждаться в постели, словно коронованная особа, а не ничтожная рабыня. Притом, даже суток с ее появления здесь не прошло, а что будет завтра? Наглость ее переходит все дозволенные границы. Кстати, ночь была безобразной и не оправдала мои ожидания. Слова инструкции были мало того, что были ею не выучены, так она и не следовала им совершенно! Куда вы обе смотрели? Я не потреплю такого безобразия в моем доме! Это, что бунт? Если нет, то Вы должны вдолбить в ее тупую голову, что каждая вещь должна знать свое место в моем доме и свою полку, где должна лежать до востребования. Надеюсь, я понятно изъясняюсь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Арина, возмутившись, хотела объясниться в ответ на обидные слова в ее адрес, но кончик языка уже привычно обожгла настолько колючая боль, аж слезы выступили из глаз.
- Безусловно, господин Дайер. Ваши замечания будут приняты к сведению и устранены.
- Именно, устранены. Видимо, я слишком мягок для всех, и меня здесь, в собственном доме, принимают за какого-то неизвестного мне тюфяка и игнорируют. Мои приказы должны выполняться, безусловно, и в точности так, как и предписано было ранее.
Как видимо, некоторые так и не уяснили, чем являются в моем доме и поэтому я вынужден принять меры. Сейчас мисс Ванесса и мисс Матильда, Вы выпроводите эту особу из моей спальни, пусть приведет себя в порядок в выделенной ей комнате за десять минут. Не терплю грязь в моем доме. На завтрак пять минут. Проследите. Затем я жду Вас в комнате дробь один. Инструкцию знаете. Не опаздывать.
Матильда сняла свой рабочий халат, надетый поверх платья, и подала Арине, чтоб девушка могла одеться, но приказ альфы ошеломил женщин:
- Не пачкайте свой халат, мисс Матильда. Так ведите ее. Пока в моем доме эта особа ничего больше не заслужила. Пусть помнит, что после каждого неудачного обслуживания она в таком виде будет выходить из этой комнаты, а может даже и работать сутки. Все будет зависеть от степени ее вины. Пока от нее одни убытки. Что стоите? Ступайте.
Молчание сконфуженных дам было красноречивее их болтовни. Обхватив себя руками, пытаясь закрыть себя от посторонних взглядов, униженная девушка, пошатываясь, шла по длинному коридору, минуя просторный холл, к лестнице на первый этаж.
Странное зрелище представляла собой эта процессия из трех женщин разного возраста. Впереди понуро шла босоногая белоснежная обнаженная рыжая девушка, а позади женский конвой: низенькая крепкая смуглая брюнетка мисс Матильда и высокая чопорная, худая, как жердь, седая мисс Ванесса.
- Вчера девочка была абсолютно с чистой кожей, белоснежной, как снег, – пробормотала мисс Матильда, изучая голый вид девушки, идущей впереди, - не понимаю, чем теперь не доволен господин Дайер?
- Думаю тем, что она сегодня утром уже не может похвастаться наличием такой чистой кожей, как вчера, тем более белой, как снег. По ней явно волк прошелся, натоптал и следы оставил, - ответила мисс Ванесса.
К счастью, в коридоре им никто не встретился и обнаженную Арину никто и не увидел, как она того опасалась, сгорая от стыда. Мисс Ванесса осталась в комнате Арины и, засекая время, отметила:
- Для принятия душа у тебя только восемь минут. Поспеши. Ты и так крупно подвела нас. Теперь нас всех ждут неприятности.
Все мысли Арины теперь были лишь о струях воды, которые должны были очистить тело, но не душу девушки. Думать об несправедливом отношении альфы к ней не хотелось. Ужасная ночь продолжилась кошмарным утром. Казалось, что она во мраке и нет дороги к свету.
Глава 18
Все-таки сцена жестокого отношения к Арине есть. Хотела смягчить, но не выходит. Самая жестокая часть. Простите, если кому-то не по душе читать подобное, но надо показать, в чьих грязных лапах оказалась Арина.
Как было приказано, мисс Ванесса и мисс Матильда привели девушку в комнату дробь один, которая находилась в подвале. Просторная комната была явно обустроена для наказания провинившихся, о чем наглядно демонстрировали скамейки с розгами, различные цепи, железная кровать, кушетка и кресло непонятной для Арины конструкции. Сама комната была поделена на красные, черные и фиолетовые зоны с небольшим столом, диваном, шкафом, мини – баром и холодильником вдоль стены. Был даже телевизор. Видать, Дайер подходил к наказаниям весьма тщательно и с воодушевлением. Увиденные в комнате предметы для экзекуций подействовали подавляюще на девушку. Как ей и указали, она стояла в фиолетовой зоне, время от времени вздрагивая от прохлады, так как одежду ей так и не дали. Осмотревшись, задрожала еще больше от охватившего ее ужаса.