— Не волнуйся, он это, он…
— Инспектор, — сказал я миролюбиво, — расскажите, что вам известно, и вы раз и навсегда отобьете у меня охоту врать полиции. Мы сбережем массу сил и времени.
— Впервые слышу от тебя что-то разумное, — скривился он, — должно быть, твоему шефу в этом смысле везет больше, иначе он бы тебя давно выгнал. Как ты понял, нами установлено, что этому роботу несколько раз звонила ваша клиентка, госпожа Вельяминова. Она недавно прибыла на Фаон и вряд ли могла быть знакома с его хозяевами. Во всяком случае, хозяевам она не звонила ни разу. В то же время она зачем-то наняла вас. Итак, скажи мне, зачем она это сделала и не забывай, что ты там наболтал про вранье.
Требование, подобное этому, я слышал от инспектора не один десяток раз. И получал он от меня один и тот же ответ: обращайтесь либо к Шефу, либо к клиенту. Я не уполномочен, мне запрещено, я, в конце концов, не в курсе, какое дело взял на себя Шеф — заказы принимаю не я. Сегодня у меня не было настроения повторяться.
— Сначала докажите, что существует связь между роботом, которому звонила Вельяминова, и убийством. Здесь полно других роботов, уже, кстати, вскрытых. Или вы выбрали единственного целого?
— Ньютроп, — обратился он к капитану, — почему я сегодня такой терпеливый?
Ньюроп уже готов был пуститься в объяснения, но в его душу закралось подозрение, что вопрос был риторическим. Он решил смолчать, чем вызвал у инспектора вздох облегчения.
— Как ты думаешь, — обратился инспектор ко мне, — зачем мы разобрали Крабу голову?
— Крабу? Я не знал, что робота зовут Краб. Наверное, чтобы установить причину смерти. Вы ведь для этого обычно производите вскрытие.
— Не угадал. Краб жив, но скрывает то, что робот скрывать не должен. Мы просмотрели видеопамять у всех роботов — у всех зрячих, скажем так, роботов, — что находились в мастерской. Никто из них не видел, как произошло убийство. Но наши эксперты заметили, что часть видеопамяти Краба была стерта, и, судя по хронометражу, ему стерли участок памяти, приходящийся на время убийства. Очевидно, что сделал это опытный робототехник.
— Не знаю ни одного такого, — заявил я, — у Вельяминовой даже комлога нет.
— Зато я знаю, — с намеком произнес Виттенгер.
— Сообщите его имя Яне, у нее опять проблемы с Чумкой.
— Значит, она останется с ними навсегда. Робототехник арестован.
— Иначе говоря, убийца пойман? — мне впервые было приятно за нашу полицию.
— Да, — уверенно ответил Виттенгер.
— И его имя?
— Ее имя… — Он сделал паузу, и у меня мелькнула страшная мысль: не скрыла ли Вельяминова, что является беглым профессором кибернетики. — …Рашель Мосс, — договорил, наконец, инспектор.
Камень свалился с души. Жертву звали Пол Мосс. Следовательно…
— Супруга убитого?
— Угу. Они оба работали в «Роботрониксе». Уволившись, Пол Мосс открыл собственное дело. Потом у них родился ребенок, и жене пришлось оставить работу, она стала домохозяйкой, но знания-то никуда не делись!
— Справедливо. А мотив?
— Стар, как мир.
— Ревность?
— Нет, чуть моложе: деньги.
Я оглядел мастерскую. Не похоже, чтобы Пол Мосс процветал.
— И большие?
— Полмиллиона. Муж выиграл их в лотерею.
— В новостях об этом ничего не говорили.
— Не говорили, — согласился инспектор, — хотя по подсчетам рейтингового агентства свидетелей выигрыша было миллионов десять.
Когда чего-то не понимаешь, надо заявлять об этом сразу, чтобы, если объяснение окажется слишком очевидным, сделать вид, что все-то ты понимал, но решил разыграть из себя дурачка.
— Что за чушь! — поморщился я.
— Розыгрыш лотереи транслировался в прямом эфире в одиннадцать вечера в понедельник, то есть в вечер убийства. Джек-пот никто не выиграл, единственный крупный выигрыш достался Полу Моссу, угадавшему часть номеров. Деньги выплачиваются предъявителю билета, поэтому даже устроители лотереи не знали, кому достались полмиллиона. Но жена-то знала, на какие числа поставил ее муж, и, естественно, смотрела передачу. Узнав о выигрыше, она мчится в мастерскую, бьет мужа по голове гаечным ключом, стирает отпечатки с ключа и память у робота, который все видел. Между прочим, Краб был изготовлен «Роботрониксом»; как он устроен, для Рашели Мосс не представляло секрета. Затем она звонит в службу спасения, а, когда приезжает полиция, закатывает истерику. С самого начала нам было ясно, что убийцей был человек, хорошо знакомый убитому, — Пол Мосс даже не встал с кресла, когда убийца вошел в мастерскую. Он не чувствовал опасности. В кармане убитого мы нашли лотерейный билет и не поленились его проверить, — так мы выявили возможный мотив преступления. Когда же мы обнаружили, что роботу стерли память, и что Рашель Мосс была в состоянии проделать эту непростую операцию, отпали последние сомнения. Единственное белое пятно в картине преступления — это звонки Вельяминовой Крабу и то поручение, которое она дала тебе и твоему Шефу. Еще меня удивляет, откуда у нее нашлись деньги, — чтобы нанять вас, нужно зарабатывать несколько больше, чем библиотекарь. Что скажешь?
— Во-первых, хочу вас поздравить. Вы блестяще раскрыли это преступление. Во-вторых, я не понимаю, какое вам дело до звонков Вельяминовой. Считайте, что она ошиблась номером. К чему вам забивать голову какими-то звонками?
— Не хочу сюрпризов во время слушаний.
— Судя по тому, как вы тут все расписали, сюрпризов быть не должно. Кстати, кто хозяин Краба? У хозяев было достаточно времени, чтобы научиться стирать память у своего робота.
— У них алиби на день убийства. Петерсоны только вчера вернулись из отпуска. В момент убийства они находились на корабле, за десять миллионов километров от Фаона.
Что ж, по крайней мере, я выполнил задание Шефа — узнал, кто хозяин робота. Я спросил:
— Это Петерсоны заявили, что незнакомы с Вельяминовой?
— Да, они ее знать не знают.
— А как вы узнали, что она звонила Крабу?
— Она оставила на автоответчике свой номер. И что любопытно: оказывается, в базе данных видеофон с этим номером числится за господином Моцартом, в квартире которого кто-то установил «лампирид». Конечно, мы сразу же выяснили, что звонил не он, а Вельяминова. Надеюсь, ты согласишься, что не заинтересоваться ею было нельзя. Особенно, в свете истории со слежкой за Моцартом.
Я решил пока ни с чем не соглашаться и переменил тему:
— Рашель Мосс призналась в чем-нибудь?
— Пока только в том, что знала, что ее муж купил лотерейный билет. На какие номера он поставил, ей якобы неизвестно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});