прекрасен, как показалось ночью. Или… надо же, я начала врать сама себе. На самом деле мне было любопытно, будет ли Кейташи подглядывать за гимнастикой учениц. Он ведь мужчина, а они все молоды и совершенно очаровательны.
Ни с кустах, ни на лавке я его не увидела и, довольная, прошла в закрытую часть сада. Хм, возможно, он просто еще не проснулся? Кто их, принцев, знает…
Мое умиротворение было безобразно нарушено леей Нориэ. На этот раз она рыдала и порывалась целовать мне руки.
— Лея Мальва, мне пришло письмо от соседей матушки!
— Вот и славно, а ты переживала.
— Да! Нет! Матушка сильно больна, дозволь мне…
— Мы это уже обсуждали, лея Нориэ. У меня только один учитель математики. Если закон может пару недель преподавать лея Ши, то математику некому. Я никак не могу дать тебе отпуск.
— Полно, отпусти девочку, — раздался со скамейки ненавистный уже голос. Вот откуда он опять тут взялся? Клянусь, минуту назад я сидела на этой лавке, и там никого не было! — Хочешь, я могу вести уроки математики. Ничего сложного.
— Не лезь, куда не просили, — резко ответила я. — Дела школы тебя не касаются!
— Родители — это святое, лея Мальва, разве ты так не считаешь? Где твоя мать живет, лея?
— На Восточном острове, лей, — в голосе Нориэ слышится надежда, и я ненавижу ее за это.
— Три дня, чтобы добраться. День собрать вещи. И неделя, чтобы перевезти мать в Шейнар. Не так уж и долго.
— Что значит «перевезти мать в Шейнар»? — удивилась я. — Зачем?
— Чтобы впредь та не оказалась в такой неприятной ситуации. Продаст имущество, снимет здесь домик или комнату…
Нориэ покраснела и заморгала. Все это явно не входило в ее планы.
— Там… нечего и продавать. Мы жили очень бедно. Я хотела заработать и потом, уже позже, подумать над маминым переездом…
— Понимаю. А здесь, в Дивном Саду, места для одинокой женщины не найдётся?
Это было уже совершенно невыносимо! Какое право этот нахал имел распоряжаться в моем доме? Я разозлилась немыслимо.
— Лея Нориэ, у вас есть две недели, чтобы решить свои проблемы. В ваше отсутствие математику у младших учениц будет вести лей Кейташи. Найдите лею Ши и скажите, что я велела выдать вам жалованье за последний месяц, уверена, пригодится. И имейте в виду, отпуск неоплачиваемый!
— Лея Мальва, ты святая! — молодая женщина все же как-то ухитрилась поцеловать мне руку, а потом умчалась прочь. Я брезгливо вытерла кисть о юбку и с ненавистью поглядела на Кейташи.
— Еще раз ты влезешь в дела школы… Клянусь, я тебя уничтожу!
— И что ты мне сделаешь, хозяйка? — Кей надо мной откровенно смеялся, хотя лицо его было невозмутимо. — Я мужчина, воин. Ты даже убить меня не сможешь, потому что я сильнее.
— Яд, — коротко напомнила я.
Он задумался на мгновение и приподнял уголки губ в улыбке. Очевидно, это должно было обозначать высшую степень веселья.
— Нет. У меня иммунитет к ядам, — наконец, сказал он. — Это секрет, но… не трать свои запасы, женщина.
— Хорошо, — улыбнулась я. — Пойдём со мной на прогулку, и я покажу, как бесславно ты можешь погибнуть в моем саду.
— С радостью последую за тобой, Хозяйка.
Не знаю уж, о чем он подумал, но вид у Кейташи был крайне довольный. Видимо, ему казалось, что я зову его на свидание (ох, какое глупое слово, я уже совсем забыла его истинное значение!), или просто радовался возможности осмотреть закрытую для него часть сада. Я же точно знала, что если захочу, то ни один чужак живым мою обитель не покинет.
Мы медленно шли по извилистым, усыпанным каменной крошкой тропинкам, любуясь пышно цветущими кустами и клумбами. Ну, то есть я любовалась, а что уж думал Кей… Впрочем, он казался человеком образованным, а в Ильхонне культ красоты. Не мог он не заметить всего великолепия и гармонии моего сада!
За одним из кустов я заметила краешек форменной синей юбки. Кто-то из младших учениц прогуливает занятия? Шагнула в шелковую траву, заглянула, с удивлением обнаружив там хромую Лейзи.
— Ты почему здесь, а не на уроках? И как ты ухитрилась заполучить красный пояс?
— Лея Мальва! Я… наказана. Опрокинула чернила на уроке каллиграфии, испачкала себя и соседку. А… — девочка замялась и опустила глаза, и я холодно велела ей продолжать. Тихо, почти неслышно она шепнула: — Дэйзэ сказала, что я не только кривоногая, но и криворукая. И я вылила ей на голову остатки чернил.
Я едва удержала неуместный смешок. Спору нет, за такое полагалось наказание. И Лейзи, и Дэйзэ.
— И что ты делаешь тут?
— Рисую. Иероглиф «спокойствие» я уже закончила, а потом хотела рисовать цветок, но нашла садовые ножницы и немного подстригла куст. Простите. Он кривой был очень.
Иероглиф «спокойствие», выведенный на листке тонкой рисовой бумаги, был, на мой взгляд, куда кривее, чем куст. Куст же имел форму идеального шара.
— Задание стоит переделать.
Я тронула Кея за рукав, кивнула ученице и степенно, как и полагалось даме моего статуса, поплыла по дорожке дальше.
Кто бы знал, сколько я училась этой неторопливой походке! В Ранолевсе все куда-то спешили, бежали, порой толкались локтями, да и в Ильхонне мужчины на улицах города позволяли себе быть быстрыми и резкими. Женщина же должна быть томной и изящной, как кошка, плавной, как летящий по ветру цветочный лепесток.
Кей некоторое время шёл позади, надеюсь — любуясь моей грацией, а потом догнал в два прыжка.
— Забавная девчушка, — сказал он мне. Я покосилась удивленно: никто никогда не смел обсуждать при мне ни учениц, ни учебу. Но Кей, видимо, запросто нарушал правила. — Правильно она и сделала, что…
— Нет, — мягко остановила я его. — На слова нужно учиться отвечать словами, а не действиями. Слово может ударить куда сильнее, чем ладонь. Но, безусловно, я довольна уже тем, что Лейзи смогла постоять за себя. Для неё это большой шаг вперёд.
— А правду говорят, что в школу берут только талантливых раскрасавиц, да ещё за огромные деньги?
— Да, правда, — усмехнулась я, вспомнив самый первый свой выпуск. Видел бы он Гойренн!
— Тогда зачем ты взяла эту хромоногую?
Я подумала и ответила правду: