class="p1">Наби закрыла двери своего сердца для взрослых. Она абсолютно не доверяла родителям. На нее также сильно повлияла смерть старшей сестры, покончившей с собой из-за успеваемости в школе. Оказалось, что именно с того момента родители стали жестоко обращаться с девушкой. Они обвиняли Наби в том, что она осталась жива: «Лучше б умерла ты, а не твоя сестра». Та училась вокалу в крупном продюсерском центре и должна была вскоре начать карьеру певицы. Родители набрали долгов и продали имущество – вложили всё в воспитание дочери, рассчитывая быстро разбогатеть, когда она станет звездой. После ее смерти они не оплакивали дочь, а сокрушались, что потеряли деньги. Так что, вместо сестры, пытались сделать певицу из Наби. Но та совершенно не умела держаться на сцене, петь и танцевать.
Наби рассказывала, что хотела стать дизайнером. Но родители изо дня в день рвали ее наброски на мелкие кусочки. Когда она больше не смогла терпеть все это, то сбежала из дома. Наби с усмешкой говорила, что жизнь под открытым небом ей милее, чем безжалостные побои отца.
– Красивая, правда?
Наби показывала свою татуировку и мило улыбалась. И тогда я заметила: за ее улыбкой где-то глубоко скрывалась тень ужаса. Девушка делала татуировки, чтобы скрыть шрамы от побоев.
– Красивая. Хоть с татуировкой, хоть без, – отвечала я.
– Неправда! Ну какая тут красота? – говорила она со смехом, по-детски препираясь, прямо как Сохи. – Я работаю, чтобы не ночевать на улице. Это магазин одежды, а хозяйка очень щедрая. Даже премии платит и каждый день кормит. Когда я накоплю денег, пойду в школу дизайнеров. Первое, что я сошью, – одежду для тебя.
– Тогда пообещай мне, что все именно так и будет.
Это был последний наш разговор с Наби. Но в Ильсане я увидела ее работающей эскортницей в караоке-клубе. А теперь она будто спряталась от меня.
От разговоров о Наби на лице Сугён читалась какая-то обреченность. Внезапно она сказала:
– Подростки, бросившие школу и дом, чаще остальных оказываются вовлечены в преступления. Именно школа или дом как раз становятся местом преступления. Ужасно, правда?
Я кивнула, помешивая остатки мороженого.
– О Сохи что-то слышно? – спросила Сугён.
– Нет.
– Как это нет? Я же слышала.
– Ты о чем?
– Юхан звонил в тот день, да еще посреди ночи… Его ужасно поразило известие о смерти Сохи, – сказала она.
– Так это же был секрет! Ну вот, доверие как решето… Человек, который обещал держать все в тайне, в тот же день напился и стал тебе изливать душу.
– Хорошо, что это была я – Юн Сугён, хранитель человеческих тайн, – в шутку сказала она.
– Надо отдать тебе должное – ты прекрасно хранишь секреты. Хорошо, что мой бывший позвонил именно тебе, а не кому-то еще!
– Ты шутишь, да? Он наверняка был в шоке, узнав о ее смерти. А я смогла подставить плечо, и что здесь плохого? Все мы люди…
Пришло время Сугён возвращаться на дежурство, и мы договорились встретиться в следующий раз. Так что о Наби я ничего не узнала. Я могла бы и не беспокоиться о ней, все-таки это было лишь мимолетное знакомство. Но мне не давал покоя ее взгляд в тот день, когда мы последний раз случайно встретились в клубе. Этим взглядом она просила ей помочь? Или притвориться, будто я ее не заметила?
Я сидела у реки Ханган и смотрела на заходящее солнце. Красный закат тонул в волнах – и вдруг быстро стемнело. На воде заиграл свет ночных фонарей, и водная гладь реки стала похожа на темные русалочьи волосы. Если б Камилла и Ян прыгнули тогда в реку, возможно, стали бы речными духами…
Зазвонил телефон. Это был Сонхун.
– Алло?
– Сора, мы его поймали! Этого мерзавца поймали!
Как и ожидалось, убийцей Ян оказался ее муж. Сонхун сказал, что я первая, кому он сообщает об этом, так что попросил никому не говорить. Ну так ведь я же не газета и не радио…
– Как его поймали?
Сонхун сказал, что мне надо услышать лично от Юхана, как это произошло. Этого никогда не будет. Получается, придется, как обычному гражданину, ждать новостей из газет…
Сонхуну позвонили по другой линии, и он положил трубку. Наверняка они с Юханом сегодня будут работать допоздна. Мне вспомнились дни, когда я тоже так работала в полиции.
На мгновение в душе у меня воцарился покой.
Уже наступила ночь, но на улице возле ночных клубов день только начинался. Вокруг было много девушек в коротких элегантных нарядах, больше напоминающих комбинации, как у звезд шоу-бизнеса. Не выглядела ли я здесь неуместно в своей одежде, застегнутой на все пуговицы? Собирался дождь, но все равно стояла духота.
Я бесцельно гуляла по улице, бродила в окрестностях клубов, где толпилась молодежь. Было несложно найти компании, с которыми проводила время Наби. Такая группа из пяти человек стояла у фонтана и о чем-то шумно разговаривала. Среди них был молодой человек с красными волосами – он узнал меня.
– Это ведь вы, мадам полицейская?
Хотя я уже и не работала в полиции, они продолжали меня так называть.
– А ты возмужал с нашей последней встречи…
– Правда? – Он встал на носочки и рассмеялся.
Есть такое предубеждение, что у подростков из неблагополучных семей чаще других наблюдается девиантное поведение. Но они добры с теми, кто относится к ним с пониманием. Конечно, они часто лишь притворяются добрыми, но ведь и обычные люди так поступают. Добро отдаешь – добро получаешь.
– Не видели Наби?
Все пятеро странно переглянулись между собой, и, как будто сговорившись, покачали головами:
– Нет.
– Не знаю.
– Давно не видел…
Как мать видит, что ее ребенок врет, так и взрослый видит ложь в глазах подростка.
– Вы же видели, да?
Я понимала: какой бы доброй я ни была, если у них есть общая тайна, они сплотятся вокруг нее как один и ничего не скажут.
– Мы правда не знаем.
Они хихикали, пытаясь обмануть меня. Я вспомнила, что сегодня утром мне выпал аркан Сила. Осталось только разжать пасти пяти львятам.
– Хотите, погадаю вам на Таро?
Я увидела блеск в их глазах.
9
Отшельник
В «Аркане» еще никогда не было так много посетителей. Я заказала ребятам все, что они попросили – пиццу, ттокпокки [3], чокпаль [4], – и начала гадать.
– Мне нравится парень, – сказала одна из девочек, чьи глаза еще были опухшими после пластической операции, – он предлагает жить вместе.
– Съехаться? – спросила я.
– Да, – отвечала она стеснительно.