— Нет, неправда. — Адам обнял ее и снова привлек к себе. — Я слишком поспешил. — Он улыбнулся. — Но, полагаю, вы можете приписать это моему юношескому пылу.
— Я чувствую себя старухой, — тихо призналась она.
Адаму показалось, что ей не хотелось произносить это вслух.
— Два года назад я работал в Африке с группой фонда помощи. Нас отправили туда, чтобы выяснить, доходят ли гуманитарные поставки до тех людей, которые в них нуждаются. Я состарился, работая в лагерях: я учился кормить детей, которые больше не хотели есть, потому что умирали от голода. Я выдержал там целый год. — Воспоминания до сих пор причиняли ему боль. — Не знаю, можно ли теперь считать меня молодым.
— Значит, мы — два сапога пара.
— Бродяги в лодке, плывущей в никуда… — подхватил он.
— С парой сапог и плащом на двоих, — закончила Миранда.
Адам рассмеялся.
— Это такая старая песня! Откуда вы знаете ее?
— Вы забыли, что и я не молода?
— Верно, я едва не забыл. — Адам смахнул с одеяла огромного рыжего муравья и повернулся к ней. — Черт, хотел бы я выглядеть так же, дожив до вашего возраста!
Пришла очередь Миранды расхохотаться.
Адам обнял ее за плечи, слегка отстранив и всматриваясь ей в лицо.
— Это и есть вы?
— А вы как думаете?
— Пару раз я замечал на вашем лице настоящую улыбку, но еще никогда не слышал, как вы смеетесь.
— Вы правы, — тихо откликнулась Миранда. — Похоже, я забыла, как это делается.
Адам вытащил из кармана пакет и отложил его в сторону.
— Чтобы отметить такое событие, у меня есть только это.
Миранда уставилась на пакет.
— Что в нем?
— Просто сандвичи. И сейчас мы их поджарим на костре.
Это заявление не вызвало очередного взрыва смеха, но улыбка Миранды оказалась неподдельной.
— Не знаю, как это я могла усомниться в вашей зрелости.
— Дайте мне вон тот прут. — Адам показал на тонкую ветку, которую приготовил заранее и отложил в сторону. Когда оба сандвича оказались надежно насаженными на кончик прута, Адам протянул его к огню, медленно поворачивая, чтобы хлеб не подгорел. Как только он покрылся ровным загаром, Адам предложил первый кусок Миранде.
— Мне нравятся слегка подгорелые сандвичи, — призналась она.
Адам протянул ей ветку.
— Тогда поджарьте их по своему вкусу.
— Может, сначала снимите свой?
— Нет, я тоже люблю поподжаристее, — улыбнулся Адам.
— А вам известно, что это значит? Наконец-то у нас появилось нечто общее.
Адам вспомнил про поцелуй, разделенный ими всего несколько минут назад.
— Нет, это только вторая находка, Миранда.
Ей понадобилась минута, чтобы понять намек, после этого Миранда отвернулась, устремив взгляд на начинающие чернеть куски хлеба.
— Пожалуй, они готовы, — заметил Адам. — Даже слегка пережарены.
— Нет, в самый раз, — Миранда вытащила из огня закопченное лакомство и поднесла его поближе к Адаму. Проверить свою правоту никому из них не удалось — Миранда резко встряхнула ветку, чтобы сбить тлеющий на кончике огонь, и сандвичи упали в костер. — По крайней мере, поджарились в самый раз.
— Отличный способ побеждать в спорах, — заметил Адам.
— Видели бы вы меня… — Она не договорила.
— Когда? — полюбопытствовал Адам.
— Неважно. Это было уже давно, и сейчас неважно.
Глаза Миранды убеждали его в обратном.
— Есть вещи, о которых и мне бы не хотелось говорить. Но если вы передумаете, я могу стать внимательным слушателем.
— Не передумаю, — коротко ответила Миранда.
Адам повернул руку, посмотрев на часы. Через час ему следовало появиться в Форт-Брэгге и заняться починкой неисправного туалетного бачка. Его одолевало искушение позвонить и отменить встречу, но он и так дважды откладывал эту работу.
— Пора ехать? — спросила Миранда.
— Боюсь, да. — Нехотя Адам принялся собирать остатки пикника.
Миранда сложила одеяло и залила костер водой. Убедившись, что он потух, она разворошила угли и засыпала их песком. Когда они уезжали, Миранда внимательно оглядела берег ручья — казалось, здесь никто не бывал. Прощальный взгляд Миранды имел совсем другое назначение, но неожиданно вызвал резкую боль. Сумела ли она оставить след в жизни? Неужели ее вдруг стало волновать существование такого следа? Ведь прежде она охотно сжигала за собой все мосты.
По пути со склонов гор Миранда заметила в машине проигрыватель для компакт-дисков.
— Вы не против, если я что-нибудь поставлю? — спросила она.
— Должен предупредить вас, что мои музыкальные пристрастия оставляют желать лучшего, но можете посмотреть все, что у меня есть. — Он потянулся и открыл бардачок.
Миранда вытащила несколько дисков и рассмотрела их.
— Никогда не слышала об этих исполнителях. Что это за музыка?
— Я привык к звукам гобоя.
— Почему? — Это был не просто вопрос, но и высказывание иного мнения.
— У моих родителей был хороший приятель, он играл на гобое в симфоническом оркестре Сан-Франциско. Он часто бывал у нас к обеду… — Адам пожал плечами. — В общем, одно событие следовало за другим.
Миранда выбрала один из дисков, вставила его в проигрыватель и устроилась поудобнее, слушая музыку. Спустя несколько минут она обернулась к Адаму.
— Мне кажется, у вас слишком старомодные вкусы.
Адам накрыл ладонью ее руку.
— Вам незачем любить ту музыку, что нравится мне, Миранда.
Она перевернула руку ладонью вверх и слегка сжала его пальцы. После того, что Адам сделал для нее сегодня, Миранда была готова слушать его любимую музыку до тех пор, пока она не станет такой же привычной, как воодушевляющие записи, которые она включала по дороге на работу.
— Расскажите мне про Джейсона, — попросила она.
— Что вы хотите знать о нем?
— Как он очутился в Мендосино? — Миранда не переставала думать о художнике с того вечера, как они познакомились.
— Очень просто. У него был друг, скорее, даже наставник, который считался одним из постоянных членов местного сообщества. Он пригласил Джейсона сюда, как только тот окончил школу живописи. Одно событие привело к другому, и Джейсон решил остаться.
— Значит, там вы и познакомились с Джейсоном — в школе?
— Нет, конечно. Не забывайте, я почти два года проучился в Стэнфорде. Я с трудом могу провести прямую линию мелом, не говоря уже о живописи маслом. Мы с Джейсоном выросли по соседству и были лучшими друзьями со средней школы.
— И вы остались здесь из-за него? — спросила Миранда.
— Да.
Он явно тяготился этим разговором. Миранда удивилась. До сих пор Адам без смущения отвечал на любые ее расспросы и сам заводил их.