потом», заметил Терри7.
Даже если закрыть глаза на эту ассоциацию, Уикомская техническая все равно кажется нетипичным учреждением – по крайней мере, в одном отношении. Планировалось, что технические школы, задуманные как промежуточное звено между обычными средними школами и грамматическими школами, будут давать традиционное образование, но с практическим уклоном, позволяющим освоить какое-либо ремесло или профессию, которые считались «полезными». Поэтому в число стандартных учебных принадлежностей Терри входили плотницкий фартук и инструменты для работы по металлу, а среди школьных помещений было необычно много оборудованных мастерских (а еще корт для игры в файвс[24]). Но на практике занять эту образовательную нишу оказалось труднее, чем воображали авторы Батлеровского закона об образовании 1944 года, и в итоге технических школ открыли очень мало. В «технички» попали максимум 2–3 процента британских школьников. Образование Терри как минимум уникально.
Оба родителя наверняка одобряли этот практический акцент – хоть, видимо, не настолько, чтобы доставить сына на учебу в первый день. В тот сентябрь, как и в случае с Холтспурской начальной школой, у Пратчеттов снова не поднялась рука сократить свой заслуженный летний отдых, и Терри снова пришлось начать на целый день позже остальных. Теперь это хотя бы не обернулось психологической травмой из-за картинок на вешалках, но в будущем Терри заявлял – столь же твердо, сколь и неубедительно, – что в первый день без него прошли всю алгебру, поэтому он так и не освоил квадратные уравнения.
В конце концов сориентировавшись и найдя свой шкафчик – а заодно осознав, что ключи в Уикомской технической старшей школе открывают не только соответствующий им шкафчик, но и все остальные, – Терри, похоже, быстро стал совершенно средним учеником, не привлекавшим внимания и потому по большей части избегавшим славы, с одной стороны, и неприятностей – с другой. «Достаточно высоко, чтобы не раздавили, и достаточно низко, чтобы не подстрелили», – так в будущем Терри опишет оптимальное, на его взгляд, положение счастливого ребенка в образовательной среде, которое он занял быстро и прочно.
Он был прилежным – уж за этим мама следила. Cдавал домашнюю работу в срок. Но по всем формальным школьным меркам – ничего исключительного. У него не было проблем с математикой – за исключением алгебры8. Его интересовала история, но не обязательно та, которую преподавали, и не обязательно в тот день, когда преподавали. С работой по дереву и металлу он справлялся чуть лучше среднего. Хорошо рисовал, но предпочитал карикатуры тому формальному подходу, что требовался на занятиях. Низкий и худой, он плохо играл в спортивные игры – не считая хоккея, в который играл «плохо и опасно», хотя ему нравилось, что «там выдают оружие». Неизвестно, пробовал ли Терри играть в файвс, но это, пожалуй, и к лучшему. Впрочем, как и весь поток, он был обязан участвовать в беге по пересеченной местности. Здесь он занимал место в хвосте на пару со своим другом Миком Роу, с которым они неторопливо и в удовольствие трусили за остальными вдоль лодочного ручья и в лес Уиком-Рай, оживленно беседуя и наблюдая за окрестностями. Однажды они задержались у водопада посмотреть на множество мелких лягушат, скакавших по траве. Долго их радость не продержалась. «Опустив глаза, – вспоминал Мик, – мы вдруг поняли, что стоим в поле мертвых лягушат. Те, кто бежал перед нами, затоптали буквально сотни мелких созданий, превратив тропинку в ковер расплющенных трупиков». Мик и Терри продолжили бег в легком шоке9.
Непохоже, что в классе, предоставленный самому себе и вне досягаемости матери, Терри был особенно сосредоточенным или аккуратным учеником.
Среди нескольких его сохранившихся тетрадок есть тетрадь по математике и английскому, прошедшая с ним классы 3C и 4A, – ее бежевую обложку укрывает непроницаемая пелена зарисовок и каракулей красной и синей шариковыми ручками, где заинтересованный наблюдатель разглядит следующее: петляющие железнодорожные пути, велосипед, двух кособоких пиратов в треуголках, гильотину с лежащей под ней отрубленной и малость невеселой головой в короне, табличку с надписью «РЕВЕНЕВАЯ ГРЯДКА», длинную тропинку следов и облачка с такими фразами, как: «ДУМАЕТ: РЕВЕНЬ, РЕВЕНЬ, РЕВЕНЬ, РЕВЕНЬ…», «ДУМАЕТ: АЙ!» и «ДУМАЕТ: Я ДУМАЛ, У МЕНЯ КРАСНОЕ ЛИЦО, ПОКА НЕ УВИДЕЛ ТВОЕ». Вдобавок Терри создал дополнительную путаницу, зачеркнув свое имя и написав поверх: «МОЕ ИМЯ – НА ЗАДНЕЙ ОБЛОЖКЕ».
Между тем в его тетрадке по немецкому без каких-либо понятных причин встречаются слова «Любишь подымить? Нет, но иногда сразу загораюсь» и экспериментальные рисунки множества фигурок с подписью «СНАРГИ», состоящих почти исключительно из бороды и носа: позже они появятся в первом романе Терри – «Люди Ковра». На другом рисунке – уже во всю страницу – на Землю падает инопланетное судно в форме сигары, оставляя за собой хвост дыма. Самого немецкого в тетрадке немного.
Может, он и не взорвал академический мир – впрочем, он и школу не взорвал, а это всегда должно считаться плюсом, – зато без особых достижений сдал экзамены обычного уровня «О» по пяти предметам, чем заслужил право перейти в шестую форму[25] и на курсы высшего уровня «А», что, в свою очередь, сулило немаленькие шансы стать первым в семье, кто поступит в университет. Не то чтобы перспектива получить высшее образование когда-то захватывала воображение Терри – или его родителей, которые, хоть и не стали бы мешать, больше ждали, что он как можно скорее найдет стабильную работу с приличной зарплатой и, желательно, пенсией.
У Терри явно были и таланты, и интересы, но в основном вне школы. Под началом отца он продолжал покорение домашней электроники, по мере его взросления переходящее в покорение домашней механики. Терри повезло иметь отца, который поощрял игры с тем, к чему родители поосторожнее обычно не подпускают, – горячим припоем и проводами под напряжением10. Они вдвоем собрали из радиоламп электрическую игру в крестики-нолики, позволявшую игроку помериться силами с машиной11. И под общим радиопозывным «Самодельный R1155» они вступили в Чилтернский клуб радиолюбителей, собиравшийся каждую неделю в Хай-Уикомской ратуше в пяти милях к северу.
В журнале Уикомской технической старшей школы Technical Cygnet за февраль 1962 года в заметке о классе 3C «Пратчетта» выделяют за этот интерес и называют «очень умелым радиолюбителем» с «собственным радиоприемником»12. Но, конечно, сам Терри сказал бы, что все это не имело никакого отношения к яркой и разнообразной школьной жизни. На фотографии, сделанной на встрече Чилтернского клуба радиолюбителей в 1962‐м или 1963‐м, Терри сияет улыбкой под длинной челкой, стоя посреди большой компании взрослых в галстуках, пиджаках и кардиганах. С одноклассниками он общался куда меньше – очевидно, он был книжным червем, но если отрывался от книги, то демонстрировал остроумие