Напряжение, повисшее над столом, казалось, можно было резать ножами.
Михаил Николаевич говорил мало и скупо, только если кто-то обращался непосредственно к нему. Он упрямо игнорировал все попытки жены подключить его к разговору и буквально буравил Руслана пронзительным взглядом.
Света могла бы поклясться, что отцу не терпится пойти в свой кабинет и позвонить помощникам, потребовав всю имеющуюся информацию по такому неугодному ему «другу» дочери.
И она нервничала. Причем, даже не смогла бы описать точно, что именно вызывало беспокойство. Вроде бы и без разницы ей должно было бы быть мнение папы, учитывая характер их «отношений» с Русланом. Не замуж же она за него выходит, а так, поспорила на стойкость характеров.
Но все равно, она знала, что отец не будет доволен родом деятельности ее кавалера. И более того, посчитает унизительным для Светы, что она тесно общается с подобными людьми.
Классовая гордость, неясно кем привитая ее родителям, всегда культивировалась в их семье, и только Света не поддавалась, из чувства сопротивления отрицая все, что ей пытались навязать.
Но сейчас ее беспокоило не вероятное недовольство папы собственным поведением. А то, чем это могло обернуться для Руслана.
Сам же он, пусть и не мог не заметить столь пристальное внимание хозяина, казалось, был совершенно спокоен.
Руслан совершенно вольготно ощущал себя за столом. Это просматривалось и в его расслабленной позе, и в том, что он свободно и непринужденно поддерживал разговор, который пытались вести Света и ее мать, и в который периодически язвительно вмешивалась Маша или вставлял нелепый комментарий Роман.
Павел в основном молчал. И только иногда пытался высказаться, если напряженные собеседники касались в своей вымученной беседе темы спорта или литературы. Но чаще всего, Роман тут же находил к чему придраться в словах будущего зятя, и Павел замолкал.
Свете даже стало его немного жалко. Впрочем, им всем сейчас приходилось нелегко, только каждому по-своему.
А еще, она заметила, что каждый раз, когда Ромка влезал со своими комментариями, Руслан внимательно присматривался к ее брату. И Света видела, что он уже сделал какие-то свои выводы. Сам же Роман пока не решался задеть ее «друга». Хоть и было видно, что у младшего брата явно чешется язык, но то ли сила, которая чувствовалась в Русике и с закрытыми глазами, то ли его уверенность в себе, пока сдерживали Романа.
Впрочем, Света не тешила себя надеждами, что такое здравое поведение брата продержится долго.
Обстановка накалилась как-то незаметно, вдруг дойдя до точки кипения в момент, когда после холодного уточнения ее отца, служил ли Руслан где-нибудь, тот ответил утвердительно, сообщив, что отслужил положенные полтора года в военно-воздушных войсках.
Роман хмыкнул.
— Только дураки попадают в армию, — с умным видом, просто сочащимся превосходством, протянул ее брат, наколов вилкой кусок мяса. — Те, у кого не хватило интеллекта поступить в университет. Я вот точно не окажусь в сапогах и форме рядового, на юрфаке готовят минимум лейтенантов…
Света застыла, пораженная таким прямым и открытым оскорблением. Хотя, казалось бы, должна была бы знать, что от брата можно ждать чего угодно.
Растерянно замолчала и ее мать. И даже отец нахмурился, показав сыну, что его поведение позорит их всех. Только Маша усмехнулась и откинулась на спинку стула.
Руслан же спокойно отложил вилку и посмотрел на Романа.
— На твоем месте, я не гордился бы местом в университете, которое обеспечил отец, — совершенно беззаботно произнес он, отпив воды из своего стакана. — А некоторым «умным», — он с сарказмом выделил слово, которое так выпячивал ее брат, — не помешала бы армия. Чтобы из них выбили спесь и наглость, научив смотреть на жизнь реально, — не глядя ни на кого, кроме Романа произнес Руслан, и все так же неторопливо, и даже спокойно, приподнялся, взяв бутылку коньяка, стоявшую на середине стола.
Открутив крышку в полной тишине, он обхватил пальцами руку Светы, придвинув ту ближе, и налил ей напиток в бокал, который она судорожно сжала во время слов брата, даже не заметив, что тот пустой.
А вот Руслан заметил. Хоть, казалось, и не смотрел в ее сторону во время разговора, целиком сосредоточившись на Роме.
— И, кстати, — добавил он, все в той же тишине, вернув бутылку на место, — Служба в армии ничуть не мешает потом поступить в университет и окончить его с красным дипломом, — добавил Руслан. — Это так, на всякий случай, чтоб ты знал, если тебя отчислят и придется-таки побегать на плацу, — Русик криво усмехнулся, глядя прямо в глаза опешившего Романа.
— А какой университет вы закончили, Русл…, — тут же попыталась влиться в разговор ее мать, наверное, стараясь вернуть беседу хоть какую-то непринужденность.
Но Роман, не привыкший, чтобы ему отвечали, прервал Оксану Владимировну.
— Слушай, ты, — тон брата стал грубым и заносчивым. — Думаешь, если трахаешь мою сестру — можешь лезть ко мне с нравоучениями?! Ничего подобного!
— Роман! — громко и гневно возмутился отец, пока мать пораженно ахнула на такие выражения и разговоры сына за столом во время ее ужина.
Света хотела бы что-то сказать, но только сильнее стиснула зубы и сжала бокал в руке, почему-то, не в силах перевести глаза на брата. Да пошел он к черту, этот сопляк!
Все ее внимание было приковано к Маше, которая, казалось, искренне наслаждалась каждым оскорблением, которое говорил Ромка в ее сторону или Руслану.
Света не могла поверить, что сестра настолько разозлилась на нее. За что, в самом деле?
Руслан плавно выпрямился на своем месте, одарив ее брата таким взглядом, что Роман мигом утратил половину свего надменного вида.
— Мои отношения с твоей сестрой — меньше всего касаются тебя, Рома, — каким-то образом Руслан умудрился так проговорить это, что показалось, будто он говорит с ребенком. Причем, сильно отсталым в умственном развитии. — Оскорбить гостя, и не одного — глупо и явно указывает на отсутствие у тебя хоть какого-то воспитания. Но оскорбление в адрес сестры, которая и жестом тебя не обидела — недостойно ни мужчины, ни того, кто просто претендует на звание человека. Только полное ничтожество пытается самоутвердиться за счет близких, которые его любят, — Руслан скомкал и положил на стол свою салфетку. — А если у тебя есть какие-то претензии ко мне лично — приходи в мой клуб. Там и посмотрим, какой ты мужчина, когда рядом не будет никого, кроме тебя самого. Покажешь, что представляет собой такой умныйпарень, — он так же спокойно поднялся и протянул руку Свете.
Над столом стояла гробовая тишина.
Причем, было явно видно, что несмотря на все свое отношение, ее родители слишком во многом согласны с Русланом, чтобы упрекнуть гостя в таких словах касательно своего сына. Во всяком случае, именно это Света видела во взгляде своего папы.
— Думаю, тебе здесь не дадут спокойно поесть, — не обращая внимания на окружающих, Руслан смотрел прямо на нее. — Не хочешь поужинать в более спокойной обстановке?
Возможно ей стоило отказаться. Следовало бы остаться.
В конце концов, Света знала Руслана только пять дней, тогда как за столом сидела вся ее семья.
Ну и Павел, который, казалось, очень завидовал тому, что Руслан может в лицо Ромке высказать все, что думает. И даже восхищался такой смелостью мужчины, не побоявшегося сделать это при полковнике.
Однако, вместо того, что следовало бы, Света отставила бокал, из которого успела отпить только глоток, и оперевшись на его протянутую руку, поднялась со своего места в той же тишине столовой.
— С удовольствием, — благодарно улыбнулась она ему.
А потом, наклонившись, поцеловала по очереди отца и мать, пробормотав «до свидания». Те все еще не пришли в себя, после разыгравшегося представления.
— Извините, что испортили вам ужин, Оксана Владимировна, Михаил Николаевич, — Руслан с достоинством наклонил голову, показывая, что искренне сожалеет. — Мне было действительно приятно с вами познакомиться.