линию перед нашей комнатой, меня поставили в середину.
И наконец-то я смог увидеть остальных.
Правда, никаких предварительных выводов сделать не получилось. Просто перед каждой дверью стояли молодые люди в одинаковых серых комбезах. Все более-менее опрятные, но вот взгляд у всех был разный. У кого-то потухший, у иных — затаенная злость, у третьих — равнодушие. Лишь немногие открыто радовались предстоящей трапезе.
Какой-то парень из соседней комнаты кивнул Горцу, тот ответил.
София Петровна в сопровождении двух одинаковых амбалов встала перед нами.
— Перекличка, господа.
Она принялась называть фамилии. Барсуков, Кантемиров, Лаптев, Оболенский… На свою фамилию каждый отзывался коротким «Я!».
— Регель, — громко произнесла надзирательница.
Кивнувший Горцу парень из соседней комнаты отозвался. Я мельком скользнул по нему взглядом. Невысокий, светловолосый, не особо крепкий. Рожа надменная.
— Теплов!
— Я!
Рядом с Регелем отозвался еще один из нашего отряда. Этот явно происходил из рода воинов — высокий и крепкий, парень буквально излучал богатырскую мощь. А вот лицо у него было открытое, даже доброе. Или просто оно создавало такой разительный контраст с мрачными физиономиями остальных.
— Все на месте. Шагом за мной, — велела надзирательница.
Нас вывели в ближайший коридор. Поскольку наши комнаты распоалаглись ближе всего к выходу, я толком не увидел ни других надзирателей, ни воспитанников. Ничего, сейчас в столовой осмотримся.
Мы прошли по нескольким длинным коридорам и вскоре вышли в отдельно стоящий корпус, где располагалась столовая. Пришлось остановиться и подождать, пока запускали остальных.
Как я понял, отряды были смешанными. Видел, что перед входом в обеденный зал два людских ручейка — мужской и женский — соединялись. Спали мы в разных местах, а вот работали и ели вместе.
Девушек было ощутимо меньше, но оно и понятно. Все же аристократы обычно более тщательно следили за воспитанием и поведением своих дочерей — по крайней мере в моем мире. А уж если и случался какой-нибудь инцидент, чаще всего его решали внутри самой семьи. Вряд ли в этой реальности было иначе.
Наверняка и в нашем отряде должны быть девушки. Интересно, какие они и за что сюда попали?
— Группа «Два-два» заходит…
Мы все еще торчали в коридоре. До соединения с остальной частью отряда было далеко — впереди была как минимум группа «3-1», а может и «двоек» было больше…
— Жаль, что ты меня забыл, — услышал я тихий шепот за спиной и обернулся.
Лаптев слегка улыбнулся.
— Что, я и тебе что-то сделал?
Улыбка Доктора стала еще шире.
— Открою страшную тайну, — выдохнул он. — В камере нет никого, кто бы не пострадал от твоих выходок в той или иной мере. Так что ты повнимательнее, Оболенский. Ночи длинные, двери не запираются, а дежурные надзиратели иногда могут засыпать…
Глава 8
Я покосился на Доктора. Не нравилась мне его ухмылка, совсем не нравилась. Да и вообще не производил он впечатления человека, которому стоило доверять.
Но все же можно было попытаться что-нибудь разузнать.
Я улыбнулся ему в ответ.
— Пугать изволишь, Лаптев?
— Предупреждаю, — подмигнул он и понизил голос до шепота. — На всякий случай.
— С чего бы такая доброта?
— Кто сказал, что доброта? Исключительно холодный расчет. Я, знаешь ли, преследую свои интересы.
Ну вот от Доктора я примерно этого и ожидал. С первого взгляда показался скользким типом — им и оказался. Другой вопрос, какой ему был от меня прок. Сейчас я был той еще кандидатурой в друзья. Или его так впечатлило, что я обезвредил Кантемира?
— Ну и какой интерес во мне? — шепотом спросил я, стараясь, чтобы стоявший передо мной Горец нас не услышал. Впрочем, он переговаривался с Тепловым, поэтому наверняка не обратил внимания на наши шушуканья.
— Ты мне здесь не нужен, — ответил Лаптев. — Ты нужен мне на воле. Связи у тебя полезные, Оболенский. Мне бы не помешали. Потому и пекусь о филее вашего сиятельства. А то ж сгинешь в этих стенах, бедолага.
Ну с этим я бы поспорил. Эту тушку не так просто убить, как мы уже выяснили.
— И какие же связи тебя интересуют? — спросил я.
— Об этом потом. Имей в виду, что мне главное — получить приглашение в пару уважаемых домов, дальше сам разберусь. Я умею быть убедительным.
Я слегка кивнул.
— Допустим, мы договорились. С меня услуга. Но ты чем расплатишься? Что дальше?
— Спи чутко, Оболенский, — шепнул Лаптев и отодвинулся от меня. — Очень чутко.
Наконец-то всю вторую группу запустили, и отряд «3-1» начал собираться и заходить в столовую. Доктор отодвинулся еще дальше и принялся о чем-то болтать с горе-химиком Барсуковым.
Тем временем я смог разглядеть нескольких девушек в очереди. Все ненакрашенные, в таких же, как у нас, комбинезонах и кроссовках без шнурков. Разные — были и красавицы, и милые симпатяжки, и уж откровенно на любителя.
Мне приглянулась одна девица с длинными темными волосами, убранными в высокий хвост. Тонкокостная, изящная, но выпуклости присутствовали, где нужно. Даже мешковатый комбинезон не скрывал достоинств фигуры, а отсутствие макияжа было только плюсом — красота у этой барышни была настоящая. Чем-то она даже походила на темную эльфийку из игр. Было в ней что-то… Не зловещее, нет. Необычное, с маленькой щепоткой романтичной мрачности.
Словно почувствовав на себе мой взгляд, она уставилась на меня в упор. Из вежливости следовало отвести глаза, но я не стал — захотелось посмотреть на нее повнимательнее.
Она явно меня узнала. Темные брови нахмурились, между ними появилась суровая складка. Губы изогнулись в кривой недоброй усмешке, а чуть раскосые ярко-синие глаза вспыхнули ледяным огнем.
Да черт возьми! В этих стенах есть хоть кто-нибудь, кто меня не знает?
— Группа «три-два», построиться на вход.
Две девушки — и эта темновласка была одной из них — отошли от женской очереди и присоединились к нам.
Вторая девица выглядела несколько экстравагантно даже в этих почти что казарменных условиях. Явный перманентный макияж — краситься здесь запрещали, а она все равно выглядела накрашенной. Стрелки, брови и, кажется, даже с губами она что-то сделала. Аккуратно, почти незаметно, но у меня глаз был наметан.
Волосы она не убрала — хотя длина по плечи позволяла. Но забавно было другое. Корни были темно-русыми, а вот ниже — светло-фиолетовая краска. Почти сиреневая. Нежненькая такая, пастельная. И совершенно, блин, неестественная. Симпатично, но не мое.
Судя по длине отросших волос, девица провела в Академии четыре-пять месяцев. Если предположить, что в среднем человеческий волос растет на полтора сантиметра в месяц, то по длине в как раз так и выходило.
Девица скользнула по мне томным взглядом, рассеянно улыбнулась и заняла место в колонне.
— Группа «три-два» заходит.
Рядом с нами вышагивала Софья Петровна. С девушками из нашего отряда